Перерождение (СИ)

Через две недели Кириллу снова предстояло отправляться домой. Показатели, пересылаемые сестрой, были стабильными. Вирус успешно купировался. Хотя еще четыре года назад, врачи предсказали ей развитие синдрома отмирания, который начнется с кожного покрова. Но этого не происходило. И в том была заслуга лекарств, привозимых Кириллом. Прошло пять лет, и все чего он добился это должность извозчика. Он поставлял зелья да снадобья. И больше ничего. Медленные шаги в работе над лекарством от ВиНИ и отчеты, и анализы, которые присылали из дома, все чаще подводили Кирилла к выводу о том, что подавление вируса скоро прекратится. Он чувствовал, что уткнулся в невидимую стену, которую неспособен пробить. И это заставляло его чувствовать себя ничтожеством. Он надеялся на лучшее, продолжая ощущать себя отбросом научного мира.

Такую жизнь Кирилл ненавидел и презирал. Каждый раз, возвращаясь домой, он с ненавистью смотрел на свою халупу и ее холодный пол. В этой квартирке все было ему противно: разваливающаяся кровать, единственная тумбочка, покосившийся деревянный шкаф, дверцы которого не закрывались. Они скрипели каждый раз, стоило к ним прикоснуться слабому сквозняку. Даже сам себе Кирилл становился противен, стоило ему войти в эту конуру. Единственное что он любил - это окно. В него он часто смотрел по вечерам, когда приходил с работы. Далеко на горизонте сияла его мечта - Петрополис. Каждую ночь город накидывал огромную мантию из сотен тысяч драгоценных камней, святящихся в ночи. Кирилл смотрел и представлял себя надевающего эту мантию. Он когда-нибудь войдет в этот город и скажет: «Я твой хозяин!» Но сейчас лишь голые стены окружали его. Он сделал свой выбор - остался в маленьком научном городе для того, чтобы спасти близкого и дорогого человека. Ему было здесь душно, но именно БиоНИЦ мог помочь ему в этом и стать дорогой на Олимп. В заначке у Кирилла были деньги лишь на ближайший месяц. В течение шести месяцев он может учиться, не вспоминая об оплате, но потом из деканата придет извещение об оплате последнего курса. Судьба играет с ним. То дает надежду, то снова ее отбирает, словно леденец у малыша. Только, в отличие от ребенка, Кирилл не рыдал. Он даже удивлялся себе порой, но еще ни разу слезы не уронили чести немого страдальца.

Кирилл стоял и смотрел в окно. Туда, куда зовут его мечты. Там, в самом центре маленького ученого города, среди самых ярких и притягательных огней, проходил научный съезд, на который съехались все крупные мужи научного мира. Там: куча фотографов, толпа журналистов от крупных научных изданий, деньги инвесторов, - все, что так желал Кирилл. И все это он собирался получить в самое ближайшее время. У него были годы исследований и работы. Некоторые ученые, профессора, ее даже хвалили и удивлялись, почему Данилевский не продвигает Кирилла. У него в распоряжении шесть месяцев. Он не просто должен был что-то сделать, но и придумать как ему быть. Кирилл бросил последний взгляд на горизонт и стал укладываться в кровать, стараясь ее не раскачивать, чтобы она не развалилась, как два дня назад. Он натянул на себя одеяло. Укрылся с головой и закрыл глаза. Нужно выспаться. Завтра ответственный день. «Завтра ты купишь себе билет в будущее», - приободрял себя Кирилл. Хотя эти слова были столь знакомы ему, что они стали для него ночной традицией, так часто он их себе повторял.

И сегодня Кириллу нельзя было опаздывать. Он хотел прийти раньше всех. Взглянув на себя в последний раз в зеркало, Кирилл вышел вон.

На часах было шесть часов утра. По расчетам Кирилла, в институте кроме вахтера и охраны никого не должно быть. Он подошел к стеклянным дверям массивного фасада института и, постучав три раза, стал ждать. Через минуту к двери подошел охранник-вахтер. Он спросонья протер глаза и посмотрел сонным взглядом на того, кто потревожил его покой. Дверь пропищала и распахнулась.

- Кирилл? - вахтер узнал младшего сотрудника.

- Доброе утро Анатолий Сергеевич, извините, я сегодня рано, - учтиво поздоровался Кирилл.

Анатолий Сергеевич давно работал в БиоНИЦ. Сначала он был простым охранником, потом стал главой отдела безопасности центра. Когда же возраст стал давать о себе знать, Анатолий Сергеевич попросился на работу менее сложную и ответственную. А так как его любили и знали многие в руководстве, ему пошли навстречу и дали право выбирать. Он выбрал быть охранником на вахте. Многие не могли понять, как начальнику отдела безопасности пришло в голову сесть на место вахтера. Однако многие с этим примирились, узнав, что это понижение Анатолий Сергеевич выбрал для себя сам.

- Решил все же доработать? - поинтересовался вахтер.

- Надумал, пока Кирилл Иванович не пришел.

- Ну, давай, проходи. У меня еще полчаса было, а ты тут...

- Простите еще раз...

- Да ладно...- Анатолий Сергеевич осмотрел Кирилла. У Кирилла в руках был небольшой кейс. - Порядок знаешь... - Иди уж. А то этот ирод с тебя не слезет, - покровительственно добавил старый охранник.

Кирилл довольно кивнул и прошел внутрь, мимо высоких вертикальных парных колон по три справа и слева. С улицы они были почти неприметными. Служили они первой линией внутренней обороны. Они считывали посетителя: сканировали и просвечивали.

Кирилла встретил холод просторного, в четыре этажа высотой, главного холла. Покрытый синим мрамором пол всегда жадно впитывал тепло и никак не мог согреться. Даже в самую жаркую погоду внутри главного холла стояла приятная прохлада. И огромные панорамные панели фасада никак не помогали редкому солнцу Химграда с обогревом. И если летом это было скорее плюсом, то зимой тепла в просторном и пафосном парадном холле было всегда мало.

По правую руку от входящих, на почтительном удалении, за толстым стеклом, находилось помещение охраны. Где до недавнего времени досматривал сны вахтер Анатолий Сергеевич. В рабочее время за окном и главным пультом всегда находятся два охранника. Напротив, слева от Кирилла, находилась небольшая автогардеробная. Она была предназначена для редких гражданских визитеров. Обычно это были чьи-то родственники или посетители, которым запрещалось перемещаться в верхней одежде. Почти в центре холла стоял полукругом пост регистрации посетителей. От него вправо и влево через равные промежутки тянулись невысокие колонны высотой до пояса, напоминавшие те что у входа. Они зрительно делили холл на две неравные части и больше напоминали границу, переходя через которую ты попадал в другой, научный мир.

Справа и слева находились большие зоны для приветствия гостей. Правая отличалась тем, что плавно перетекала в уютное кафе. Что было немного удивительным, ведь уют и ученость - редкие соседи. Левая гостевая зона выходила окнами на красивый зимний сад. Между иссиня-черными диванчиками и креслами как-то незаметно вписывались все те же колонны, которые вообще были повсюду, стоило лишь обратить на них внимание. Через час с небольшим здесь будет неспешно работать персонал и охрана, лениво бдящая за размеренным течением жизни в прославленном биоцентре.

В противоположной к выходу стене находились четыре лифта. Их изящно обрамлял огромный белый барельеф, расползшийся на всю огромную стену. На нем были изображены выдающиеся русские ученые-биохимики. Всего фигур было 27. В руках семи из них находились семь постулатов Министерства науки, ставшие догматами российской современной науки. Они сложились из практики видных ученых-первооткрывателей и были приняты и утверждены более ста двадцати лет назад. У каждого постулата есть своя история. У некоторых настолько кровавая, что возникало много споров о включении такого подхода в главный документ Министерства. Но как бы то ни было, сформированные много десятилетий назад семь постулатов звучат так: истина - наука, наука - истина; развитие невозможно без совершенства; пути познания и их цели не связаны моралью; ученый связан лишь одной этической нормой - служением обществу; научное доказательство - закон Федерации; научное исследование, поиски и опыты не могут ограничиваться; науке не следует быть статичной, ее надлежит развивать, продвигать и дополнять, являя эволюцию существования человечества.