Трудная дорога домой

— Я нужна тебе, чтобы поддерживать тебя, — вместо этого сказала она.

— Найди что-нибудь и подопри меня, — ответил он и уперся руками в наклонный пол позади себя. Он перенес свой вес на них и обернулся к ней с лицом, исказившимся от нового приступа боли, которую причиняло ему даже такое движение. — Я смогу продержаться несколько минут. Найди что-нибудь, Сюз.

— Я… Хорошо. Но не двигайся!

Она аккуратно отодвинулась, убеждаясь, что он и правда сможет поддерживать себя, и затем бросилась рыться в обломках. Несколько секунд ушло, на то чтобы найти несколько лыж, в том числе одну ее собственную, и подтащить их к нему. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы сообразить, как расклинить их между двумя стойками (одна из которых сейчас была перекручена) за которые держались пассажиры когда вагончик двигался. Ранджит испустил полувздох-полустон облегчения откинувшись на них.

— Великолепно, Сюз. Великолепно. Теперь иди проверь.

Она кивнула, не доверяя голосу, и стала медленно пробираться к двигавшейся руке. Она выбирала дорогу с осторожностью, поскольку пол вагончика был сильно искорежен, со щелями, в которые она могла провалиться по грудь, а она даже не могла их толком заметить в тусклом освещении. Хуже того, ей казалось, что вагончик содрогается. Она повторяла себе, что это все ее воображение, что вагончик погребен в снегу на неизвестной глубине. Не мог же он двигаться, со всем тем, что на него насыпалось! Но, все равно, она продолжала это чувствовать, и, было или нет это в реальности, эта дрожь — вибрация, как бы намек на движение — создавала еще одну трещину для страха в броне ее с трудом удерживаемого самоконтроля.

Наконец она добралась до ствола, стараясь не думать о разорванных телах и запахе крови по пути. Она собрала сознание в маленькую прочную раковину, бронированную цитадель, в которую ничто не могло проникнуть, и сосредоточилась на своей задаче, поскольку она должна была ее выполнить. Потому, что Ранджит безусловно не сможет этого сделать, а значит и никто другой, кроме нее.

Она продолжила осторожное движение вдоль ствола к шевелившейся руке. Это была маленькая рука, не намного больше ее собственной, торчавшая из снежного наноса и она вновь слабо пошевелилась, когда она добралась до нее. Сьюзан глубоко вдохнула и потянулась к ней, а затем чуть не заорала, когда рука изогнулась подобно змее и вцепилась в ее запястье. Она сомкнулась в отчаянном усилии, яростно потянула, требуя помощи, и сила, с которой она дернула Сьюзан, нарушила ее равновесие. Она ударилась лбом о ствол и услышала собственный крик, когда это столкновение разбило ей нос. Но потрясение каким-то образом помогло, как будто знакомое чувство боли разрушило ощущение нереальности и ужаса происходящего, и она восстановила равновесие. Затем освободилась от захвата, и рука лихорадочно зашарила по воздуху, а из-под снега, из которого она торчала, раздался приглушенный звук.

Часть Сьюзан хотела стукнуть по пальцам этой руки, за то, что она так ее напугала, но это была крошечная часть, поскольку она чересчур хорошо понимала тот страх, что двигал ею. Поэтому, вместо того, чтобы нанести ответный удар, она просто постаралась избежать ее и принялась копать снег собственными руками. Она где-то потеряла свои перчатки и снег быстро заморозил ей пальцы, но это продлилось не долго. Она хорошо представляла, где должно было находится остальное тело, судя по углу под которым торчала рука, и быстро докопалась до плеча. Рука перестала метаться, облегчив ей работу, когда ее владелец осознал, что кто-то откапывает его из-под снега. А затем показались длинные, покрытые снегом, бледно заблестевшие в тусклом свете, золотистые волосы. Она продолжила осторожнее и, наконец, когда она отгребла достаточно снега, на волю показалась голова.

— Боже ! — прерывающийся, задыхающийся голос, казалось, заполнил все пространство внутри вагончика, а Сьюзан уставилась в расширенные, испуганные голубые глаза. Девочка оказавшаяся перед ней была примерно промежуточного между ней и Ранджитом возраста и, вероятно, при других условиях показалась бы достаточно привлекательной. Но «других условий» тут не было, и она моргала и жмурилась и лицо ее было искажено страхом.

Не удивительно, подумала Сьюзан. Когда ствол врезался в вагончик, девочку прижало к полу ничком и только то, что она успела при падении подвернуть под себя правую руку, оставило ей под лицом и грудью воздушный карман, пока Сьюзан ее не откопала.

— Что… Что слу… — начала блондинка тут же оборвав свой болезненно очевидный вопрос. Это было первым ее действием вызвавшим одобрение Сьюзан, которая скупо улыбнулась.

— Кто ты? — спросила блондинка вместо того.

— Сьюзан Гибсон, — ответила Сьюзан и указала головой назад, через плечо. — Там мой брат Ранджит. Он не может двигаться, как и ты. А кто ты , и насколько ты серьезно ранена?

Блондинка мигнула и вытянула шею, пытаясь приподняться, чтобы взглянуть на Ранджита. Это было не более чем рефлекторным движением, и оно все равно не удалось, учитывая весь наваливавшийся на нее вес. Она одернула себя.

— Андреа, — ответила она мгновение спустя. — Я — Андреа Мандерс.

— Насколько ты серьезно ранена? — повторила вопрос Сьюзан.

— Я… не знаю, — сказала Андреа. — Не думаю, что я вообще ранена. Я просто не могу двигаться.

— И все? — уточнила Сьюзан.

— Думаю, да. Я чувствую ступни и ноги и все прочее. Просто не могу пошевелиться, и… А-а-а-а-а-а !

Сьюзан подпрыгнула при внезапном, совершенно неожиданном вопле Андреа.

— Что? — потребовала она — Что случилось ?

— Кто-то… кто-то дотронулся до меня! — задохнулась Андреа. — Там кто-то еще подо всем этим мусором! Кто-то схватил меня за ногу!

Сьюзан вздрогнула при мысли об этом и безнадежно уставилась на мощное нагромождение дерева, снега и смятого металла отделявшее ее от того, кто еще мог оставаться в живых под ним. Она бы никак не смогла раскопать все это и поежилась, представив кого-то еще попавшего в более основательную ловушку, чем Андреа и Ранджит, в одиночестве, в удушающих темноте и холоде, понемногу теряющего последние капли воздуха и тепла.

— Мы должны вытащить их! — заговорила Андреа — Мы должны…

— Знаю! — резко прервала ее Сьюзан. — Я просто не знаю как . — Она закусила губу, бессознательно вытирая кровь, все еще текшую из разбитого носа, и задумалась на несколько секунд. — Погоди, — в конце концов сказала она Андреа, — я должна посоветоваться с Ранджитом. Потом посмотрим, что можно будет сделать.

— Не уходи! — взмолилась Андреа.

— Я должна , — повторила Сьюзан.

— Пожалуйста ! — прошептала Андреа. — Не оставляй меня одну!

— Ты не одна, — произнес другой голос. Это сказал Ранджит, и в его словах звучала его собственные боль и страх. — Я тоже здесь, Андреа, не так ли? — продолжил он. — Но Сюз права. Она единственная из нас, кто может передвигаться. Нам с ней надо поговорить. Но ты не одна, о’кей?

— О-о’кей, — выдавила из себя Андреа через мгновение, все еще нетвердо, но больше не на краю паники, а Сьюзан нагнулась, чтобы потрепать ее по плечу и принялась карабкаться к Ранджиту.

Брат ее выглядел хуже, когда она вернулась к нему, но улыбнулся ей. Он не стал говорить, что, по его мнению, правая нога кровоточила где-то под обломками зажавшими ее и что стужа потихоньку поднималась по конечности, несмотря на лыжный костюм.

— Как она? — тихо спросил он, кивнув в направлении девочки, которую он со своего места видеть не мог.

— Нормально, полагаю, — столь же тихо ответила Сьюзан. — Но она испугана, Ранджит, даже сильнее чем я! — губы ее сложились в дрожащую улыбку.

— Ты не сможешь каким-либо образом откопать ее? Так, чтобы потом вы вдвоем сумели откопать того, кто еще там внизу? — Ранджит не хотел задавать этот вопрос и, тем самым, перекладывать бремя решения на нее, но никто другой на него не смог бы ответить. Он видел, что она закусила губу, но потом уверенно потрясла головой.