Перерождение (СИ)

- А разве ты еще не поняла, что праздник будет только в кругу своих? - твердо объявил Таш.

- Когда я должна была это понять?

Таш глубоко вздохнул. Не нужно говорить ей то, что у него вертелось на языке.

- Каро хотел, чтобы с нами были и дети, - осторожно напомнила Сата.

- Он хотел... - Таш отмахнулся от нее и развернулся спиной к окну. - Как ты предлагаешь это провернуть? Мы не сможем устроить настолько большое представление, чтобы успеть дать шанс всем.

- Я... - Сата терялась в тяжелых мыслях. - Но я надеюсь...

- Глупо. Вы все держитесь за пустоту. Надеетесь. Зачем? Для чего? У нас главная цель - выбраться, - Таш украдкой поглядывал на Каро. - А ты думаешь о детях, о том, что с ними будет, нужно ли их взять? Подобные мысли ведут к риску, а мы и так висим на волоске. Или ты сегодня еще этого не поняла? В день, когда все случится - каждый окажется перед выбором. И лучше, чтобы он уже был сделан сейчас.

- Я понимаю, о чем ты. Но... даже Таню?

- А что особенного в ней?

- Каро любит ее, - Сата теряла всякую надежду достучаться до Таша.

- Каро любил, - грозно прошипел он, - он всех любил. И ты правильно заметила, что я - ваш проводник. И в этот поход отправятся только те, кто его готовит.

- Ты так решил?

- А ты Шакирда спроси, - ехидно улыбнулся Таш, - кого он готов взять? А Аня, Максим, они готовы кого-нибудь с собой взять? А ты только во мне видишь бесчувственную сволочь. Хм, хватит беспокоиться о тех, кто может утянуть нас на дно. Я не возьму с собой никого, кто может стать обузой. Надеюсь, ты понимаешь.

Сата хотела возразить. Но староста, как всегда, знал куда бить.

- Ты готов каждого из нас бросить в костер, лишь бы самому оказаться на свободе, - усмехнулась Сата.

- У каждого из нас, в этом болоте, своя роль, милая. Кто-то отчаянно борется с самим собой, пытаясь не быть свиньей, которую ведут на убой. Кто-то живет как планктон и не сильно откланяется от своей кровати. Все они - подопытные и они плавают в этой жиже, создавая иллюзию жизни. Каждый играет свою роль. И есть мы - несколько человек, пожелавших остаться неизвестными, но мы тоже решили играть свою роль в этом спектакле без счастливого конца. Но всех нас связал один человек - он. Один единственный и неповторимый абсолют, которого держатся все, живущие в этой клоаке. И выдерни его из наших жизней, вскоре все сойдут с ума. Разве ты не видишь, как все здесь стало разлагаться? Как люди перестали делать то, что им говорил их бог? Они ведут себя как стадо, у которого больше нет пастуха. Им не хватает воли, чтобы сопротивляться самим себе и не быть планктоном, который так нужен в лабораторных испытаниях. Они теряют свой голос. Они сливаются в один общий серый фарш. Даже те, кого мы с тобой видим чаще: друзья, соратники в общем деле - вы стали жертвами того, что в вашей жизни потухло солнце. Ты тоже лишилась своего бога, но все еще пытаешься служить ему. Все вы пришли к нему в храм, дабы узреть его силу. Но вас покарали за ропот, за желание увидеть. Потому что он перестал быть для вас учителем, другом, братом, богом! Каро изменился. И вместе с ним тут изменится все. Наконец-то Кроберг поймет отчего же у нее никак не получалось перетереть всех в жерновах лаборатории. Великий эксперимент по уничтожению человеческого «я» завершен. Потому что у нее получилось сломать единственного, в кого мы верили. Того, кто связал всех нас своей волей. Ни мы стремились друг к другу. Нас здесь много, но мы одни. И только он нас делал друзьями. Открыл нас друг другу. Нет его - нет нас. И я готов отказаться от каждого из вас, потому что мне на вас плевать. Ты это прекрасно знаешь. И раз уж моя связь с ним сохранилась, то я не дам использовать его как спасителя для всех, как ярмарочного пророка, за которым пойдут все. Сейчас моя цель - вытащить его. Для этого я сделаю все. В том числе, брошу вас в костер, если понадобится.

- Ты всегда считал нас обузой? - хрипя спросила Сата. Она переваривала слова Таша и изо всех сил пыталась не сломиться под их натиском.

- Я не считал вас обузой, лишь необходимыми участниками нашего развеселого праздника. Обузой вы можете стать, если начнете противиться моим решениям.

- О, теперь никто им противится не станет.

- Да. Потому что я - не ваш спаситель. Это Каро пытался угодить всем, понять, принять и помочь. Но каждый из нас помогает лишь себе. И когда ты это поймешь и перестанешь цепляться за то чего нет, ты будешь действовать эффективнее.

Сата смотрела на старосту и не переставала поражаться. Вот кто здесь был настоящими монстром! И она - всего лишь игрушка в его планах. Фигура на доске.

- Тебе нужно закрепить связь с Каро.

- На что способен Каро, я теперь хорошо представляю, - Сата смахнула с глаз накатившуюся слезу. - А вот чего ждать от тебя, я понятия не имею. Ты одержим. И это теперь меня пугает.

Таш проглотил ее слова. Ему они были не интересны. Он прошел к своей тумбочке и достал стопку листов.

- У меня не получилось уговорить его смотреть на них, - перебирая расписанные листы озвучил Таш. - Но, возможно, это от того, что не было рядом тебя, - он протянул их ей.

Сата попыталась справиться с кипящими эмоциями. Ей не хотелось подходить к Каро, будучи в таком состоянии. Нужно собраться. И быть такой же ловкой как Таш, который мастерски переключался с одного состояния на другое.

Стараясь не делать резких движений, Сата обошла кровать и подошла к старосте. Она взяла рисунки и посмотрела на Каро, сидевшего с поникшей головой. Он расслабленно откинулся на подушку и казалось дремлет.

- Я помню, как мы в прошлом году стимулировали его воспоминания этими рисунками, - она рассматривала изрисованные детскими ручками листки с причудливыми формами животных и природы. Попадались среди них и нарисованные уверенной мастерской рукой животные. Это была рука Каро. И дети пытались скопировать животное.  - У меня другая идея.

Таш отвлекся от листков и с интересом посмотрел на Сату. Что еще могло родиться в этой буйной женской голове?

- У меня догадка по поводу того, почему ты не смог стимулировать рисунками его память.

- Удиви.

- Если предположить худшее, то Кроберг смогла повредить клетки памяти настолько, что воспоминаний о прошлом у него не осталось. Тогда сколько ни показывай ему их, он не вспомнит.

- Он рисовал их не для того, чтобы закодировать воспоминания, - возразил Таш и приготовился к тому, что идея Саты будет очередной тратой его времени. - Он изображал на листах свои эмоции, которые всегда вытаскивали наружу его настоящего.

Сата прищурилась и брезгливо ухмыльнулась, передразнивая старосту. Она прекрасно знала о сокрытой сути рисунков.

- Именно поэтому они не работают. Все эмоции, которые воздействовали бы на его память, блокированы болью и злостью. И ты их ощутил не хуже меня или Марии, когда наблюдал, затем как он... - она осеклась, так как находилась рядом с Каро и испугалась, что пробудит в нем жажду мщения. Таш удостоверился, что Каро никак не отреагировал на мелькнувший страх Саты, снова вцепился в нее взглядом.

- И твое предложение состоит...

- В том, чтобы перенаправить боль и злость. Расчистить дорогу к его памяти. Сделать что-то, что снимет боль и выпустит злобу.

Таш прищурил правый глаз. Смекнув, к чему клонит Сата. Миролюбивость девушки вдруг оказалась преувеличенной и очень даже мстительной.

- Ты хочешь сделать из него оружие? - он с укоризной взглянул на смелую Сату. Но девушка взгляда не отвела.

- Злоба и боль подтачивают его. И каким бы ты хорошим проводником ни был, они как река переполнят любые твои заслоны рано или поздно. И смоет не тебя, но нас, - но, подумав, лукаво добавила, - а может и тебя зацепит.

- Натравить его на них, значит?

- Это ты всех натравливаешь. Я предлагаю дать объяснение тому, что он чувствует. Он должен вспомнить тех, кто за это ответственен. И вспомнить тех, кого он защищал.

- Защитница всегда защитница...