Пространство (ЛП)

— Хороший кофе, — похвалил детектив.

— Ну, я слушаю, — ответил Холден, заняв стул напротив.

Миллер отпил кофе и начал:

— Ну…

— Я хочу сказать, ты намерен мне объяснить, что был прав, выстрелив в лицо безоружному, а я просто слишком наивен, чтобы это понять, так?

— Собственно…

— Я тебе говорил, — продолжал Холден, с удивлением чувствуя, как щеки заливает жаром, — что если ты еще раз разыграешь судью, присяжных и палача в одном лице, можешь искать другой транспорт, а ты все-таки это сделал.

— Да.

Простое согласие сбило Холдена.

— Почему?

Миллер сделал еще глоток кофе и отставил чашку. Сняв шляпу, бросил ее рядом с собой и откинулся назад.

— Потому что он готов был вывернуться.

— Прошу прощения? — ответил Холден. — Ты что, не слышал его признания?

— Не признания, а самовосхваления. Он был неуязвим и знал об этом. Слишком много за ним стояло власти и денег.

— Ерунда. Никто не остается безнаказанным, убив полтора миллиона.

— Такое случалось и случается. Виновен как дьявол, но что-то мешает. Свидетели, политика… У меня была напарница, Мусс. Когда Земля бросила Эрос…

— Стоп, — перебил его Холден. — Мне не интересно. Не хочу больше слышать, как работа копа сделала тебя мудрее, глубокомысленнее и научила разбираться в людях. Насколько я могу судить, эта работа тебя сломала и ничего больше. Так?

— Ну, так.

— Дрезден и его дружки из «Протогена» считали, что вправе решать, кому жить, кому умереть. Ничего не напоминает? И не говори, что в этот раз было по-другому, потому что так говорят все, каждый раз. И это неправда.

— Я не мстил, — с излишней запальчивостью возразил Миллер.

— Да ну? И та девушка из отеля тут ни при чем? Джули Мао?

— Я хотел его поймать из-за нее. Но убил…

Миллер вздохнул и кивнул сам себе, затем поднялся и открыл дверь. Остановившись на пороге, он обернулся. Лицо его исказилось настоящей болью.

— Он нас заговаривал, — сказал Миллер. — Весь этот треп о звездах и обороне от тех, кто забросил эту дрянь на Землю. Я задумался, не следует ли его отпустить. Может, это дело слишком велико, чтобы судить, кто прав, кто виноват. Не скажу, что он меня убедил. Но он заставил задуматься: «А может быть?..» Понимаешь, «может быть».

— И за это ты его застрелил.

— Да.

Холден вздохнул, привалился к стене у открытой двери и скрестил руки.

— Амос назвал тебя праведником, — сказал Миллер. — Ты знаешь?

— Амос считает себя плохим человеком, потому что совершал поступки, которых стыдится, — ответил Холден. — Он не всегда доверяет себе, но, по мне, уже то, что ему стыдно, говорит, что он не плохой человек.

— Да, — начал Миллер, но Холден еще не кончил.

— Он заглядывает себе в душу, видит пятна и хочет очиститься, — сказал он. — А ты? Только плечами пожимаешь.

— Дрезден был…

— Речь не о Дрездене. Речь о тебе, — сказал Холден. — Я не могу доверить тебе людей, которыми дорожу.

Холден уставился на Миллера, ожидая ответа, но коп только грустно кивнул, надел свою шляпу и пошел по плавно изгибающемуся коридору. Он не оглядывался.

Холден вернулся в каюту и попробовал расслабиться, но чувствовал себя как на иголках. Без Миллера он ни за что не выбрался бы с Эроса, тут и говорить не о чем. Вышвырнуть его, не дослушав, представлялось неправильным. Что-то они не договорили.

По правде сказать, у него мурашки ползали по загривку всякий раз, как он оказывался с Миллером в одном помещении. Коп напоминал ему непредсказуемого пса, с которым никогда не знаешь, лизнет он тебе руку или вцепится в ногу.

Холден подумал, что надо бы позвонить Фреду и предостеречь его. Вместо этого он вызвал Наоми.

Она ответила со второго гудка. На заднем плане слышалось бесшабашное, подогретое алкоголем веселье.

— Наоми, — сказал он и задумался, подыскивая оправдание для звонка. Ничего не придумав, он сказал: — Здесь был Миллер.

— Да, недавно он загнал в угол и нас с Амосом. Чего хотел?

— Не знаю, — вздохнул Холден. — Может, попрощаться.

— Ты чем сейчас занят? — спросила Наоми. — Хочешь, встретимся?

— Да. Да, хочу.

Холден не сразу узнал бар, но, заказывая профессионально вежливому официанту скотч, вспомнил, что как раз здесь — кажется, целую вечность назад — Наоми пела караоке. Она вошла и плюхнулась за столик напротив него. Официант, принесший ему заказ, вопросительно улыбнулся.

— Нет, ничего. — Она поспешно махнула ему рукой. — Мне на сегодня хватит. Только воду, спасибо.

Когда официант отошел, Холден спросил:

— Как у тебя с… между прочим, что такое «Голго»? И как у тебя с ним?

— А, это здешняя игра. — Наоми взяла у возвратившегося официанта стакан и сразу выпила половину. — Гибрид дартса и футбола. Никогда раньше не видела, но у меня хорошо получается. Мы выиграли.

— Здорово, — сказал Холден. — Спасибо, что пришла. Знаю, что уже поздно, но это дело с Миллером меня малость встряхнуло.

— Думаю, он хочет получить у тебя отпущение грехов.

— Потому что я «праведник», — саркастически усмехнулся Холден.

— Да, — без тени иронии подтвердила Наоми. — То есть это сильно сказано, но ты к этому ближе всех, кого я знаю.

— Я все провалил, — выпалил Холден, не успев подумать. — Все, кто пытался нам помочь и кому мы пытались помочь, погибали. Вся эта долбаная война. И капитан Макдауэлл, и Бекка, Ада. И Шед… — Ему пришлось замолчать, чтобы проглотить вставший в горле ком.

Наоми только кивнула и, потянувшись через стол, взяла его руку в ладони.

— Мне нужна победа, Наоми, — продолжал он. — Я должен сделать такое, что изменит хоть что-нибудь. Судьба, или карма, или Бог, что бы там ни было, швырнули меня в самую гущу, и я должен знать, что хоть что-нибудь сделал.

Наоми улыбнулась ему и пожала руку.

— С благородством у тебя отлично получается, — сказала она. — Только тебе надо почаще устремлять взор вдаль.

— Ты надо мной смеешься.

— Да, — согласилась она, — смеюсь. Хочешь, пойдем ко мне?

— Я… — Холден запнулся и уставился на нее в уверенности, что это розыгрыш. Наоми по-прежнему улыбалась ему, но взгляд был теплым и самую чуточку озорным. Пока он пялился, локон упал ей на глаза, и она смахнула его, не отводя взгляда. — Погоди, как это? Я думал, ты…

— Я просила не признаваться мне в любви ради того, чтобы затащить в койку, — сказала она, — но еще я говорила, что уже четыре года как готова прийти к тебе в каюту по первому зову. Не думала, что это так уж трудно истолковать, и все равно я устала ждать.

Холден откинулся на спинку диванчика и попытался вспомнить, как надо дышать. Улыбка Наоми стала совсем озорной, одна бровь вздернулась кверху.

— Ты жив, моряк? — спросила она.

— Я думал, ты меня не хочешь, — заговорил он, как только обрел голос. — Или ты вздумала хоть в этом отдать мне победу?

— Не хами, — сказала она, но в ее голосе не было и следа обиды. — Я которую неделю жду, пока ты соберешься с духом, а корабль почти готов. Значит, ты вот-вот втянешь нас в новую безумную авантюру, и на сей раз удача может нам изменить.

— Ну… — сказал он.

— И если мы до того не попробуем хоть разок, мне будет очень-очень жаль.

— Наоми, я…

— Это так просто, Джим. — Она за руку притянула его к себе и сама склонилась над столом, так что лица их почти соприкоснулись. — Просто ответь: да или нет.

— Да.

Глава 44

Миллер

Миллер сидел один у широкого обзорного окна, но вида не замечал. Уровень виски из грибной культуры, стоявшего рядом на длинном черном столике, не изменился с тех пор, как ему принесли заказ. Собственно, это была не выпивка. Это был предлог посидеть. Даже на Церере всегда находилась горстка неприкаянных. Мужчин и женщин, от которых отвернулась удача. Некуда пойти, не у кого попросить помощи. Ни одной ниточки в великой сети людских связей. Он всегда сочувствовал им как братьям по духу.