Приключения Лэндо Калриссиана 3: Ландо Калриссиан и Звездная пещера ТонБока

Ландо находил игру расслабляющей, как хорошая ванна, и дающей желанную перемену в бесконечном космическом полете. Он всегда наслаждался ею, независимо от ставок. Может быть, потому, что проиграть он мог лишь с некоторым трудом. Даже если играл честно.

На этот раз выиграл старший из двух поваров. Сумма была приблизительно равна двум предыдущим выигрышам, и повар выглядел невероятно довольным собой. Калриссиан про себя усмехнулся снисходительно, вспоминая времена, когда он играл в самых роскошных игровых клубах и на кону стояли выкуп за принцессу или стоимость корабля. Трудно было все время помнить, что здесь ставки выше, чем когда-либо в его жизни: выживание целой расы плюс великолепные драгоценные камни, не отличимые от созданных природой, в любом количестве.

Повар оказался страшным неумехой и сдал часть карт со дна колоды столь очевидно, что Ландо даже пожалел его. Картежнику пришел мастер мечей (четырнадцать очков) и девятка фляг: двадцать три из двух карт. Калриссиан придержал их, надеясь, что они превратятся во что-нибудь бесполезное. Не нужна ему была зарплата этих матросиков, требовалась информация.

— Ну, — сказал он, — я почти распродал свою квоту на «Верном». Не знаете, ребята, где тут можно найти луга позеленее?

Подошли к концу связи начальника сектора с «Почетного», и теперь необходимо было не только выведать название корабля поближе ко входу ТонБоку, но имя и звание кого-нибудь на его борту, с кем можно будет иметь дело.

Игра шла своим чередом. Ландо сдал командира, попросив взамен одну карту, и получил туза монет. В тот же миг девятка у него в руке трансформировалась в восьмерку — снова пагубные двадцать три! Ну и ладно.

— Сабакк! — впервые за время игры на этом корабле выкрикнул Калриссиан.

Что-то выигрываешь, что-то теряешь; с хорошим всегда приходит что-нибудь плохое. Он сгреб к себе несколько кредиток и благополучно проиграл в следующей партии.

— Можешь попробовать сунуться на «Любезный», — предложил младший из поваров и задумчиво надвинул белый колпак на вспотевший лоб; от него пахло грибами, а во рту не хватало одного зуба. — Они торчат здесь дольше, чем все остальные. У меня там есть кузен, который говорит… ой!

— Так прямо и говорит? — уточнил Ландо, наблюдая, как старший повар пихает под столом младшего. — Часто попадает в неприятности или просто очень чувствителен к боли?

— Прикуси-ка язык, Мерле, — проворчал старший. — Есть такая штука: безопасность.

— Да ладно тебе, Клив, Ландо свой парень. Сам был рядовым, а, Ландо? Он только хочет продать всякие штучки на «Любезном», как у нас. А тот еще и самый близкий туда корабль, так заодно еще и посмотрит, в чем там де… ой!

Старший повар выглядел слегка виновато.

— Без обид, господин Калриссиан.

Ландо ухмыльнулся, глядя, как младший потирает ушибленную голень.

— Никаких обид.

Спускаясь через люк на борт «Тысячелетнего сокола», молодой картежник насвистывал веселый мотивчик.

— Дорогуша, я дома!

— Вы обращаетесь ко мне, масса? — уточнил Вуффи Раа, задраивая за ним люк.

Взял у Ландо шлем.

— Ты позаботился о маленькой трудности, которой я тебя озадачил? — спросил тот.

По дороге к кабине Калриссиан остановился, чтобы исследовать счетверенные лазерные пушки. Печати, поставленные службой безопасности флота, были на месте, и теоретически орудия были бесполезны. Вуффи Раа придумал, как их обойти, где-то за час.

— Да, масса, позаботился. Теперь вы можете сказать мне, зачем понадобилась такая странная вещь?

Дроид устроился в кресле, проверил ремни безопасности, получил разрешение от «Верного» и отсоединил «Сокол» от брюха сторожевика. Ландо с подозрением оглядел кабину.

— Скажи сначала, могу ли я рассказать тебе так, чтобы не узнали мальчики в сером там, наверху? — Он ткнул пальцем в занимающий пол экрана громадный крейсер.

— Масса, — оскорбился робот, — я удалил с корабля двадцать три подслушивающих устройства, установленных как минимум тремя разными службами за последние семьдесят два часа. Мы чисты. Я всего лишь хочу знать, зачем вы хотели…

— Все просто. Вызови «Любезный», подтверди, что мы идем к ним, и проложи курс. И приготовься бросить всю энергию на двигатели, а что останется — на задний щит. Как подойдем к «Любезному», включай на полную мощность и вперед к ТонБоке. Понял?

Он вынул из-под контрольной панели сигару более высокого качества, чем те, которые продавал высокопоставленным членам экипажа сторожевиков. Вуффи Раа поджег ее кончиком щупальца.

— Есть, масса. Но то устройство, которое я сделал по вашей просьбе, выходит как минимум на метр за кормовой щит, и…

— «Любезный», это «Тысячелетний сокол». Приближаемся по ранее полученному разрешению. У меня тут сотня галлонов мороженого из ягоды-лакомки, которое я сохранил специально для вас. Прием.

— Но масса, на борту нет…

— «Сокол», это «Любезный». У нас вообще не было мороженого уже несколько недель. Ждем с нетерпением, и мы слышали, вы интересуетесь статистикой. Прием.

Калриссиан рассмеялся, услышав универсальный картежный код.

— Изменения и комбинации числа семьдесят восемь, «Любезный». Ждите нас около шлюза. Отбой.

На реактивном двигателе «Сокол» легко скользнул от одного сторожевика к другому. Ландо провел это время в волнении, сработают ли его идея и сооруженное Вуффи Раа устройство. Они сейчас подвергались самому страшному риску, какой выпадал на их долю, а времени на эксперименты не было. К тому же в технике молодой капитан никогда не был мастером. Если устройство откажет, они превратятся в симпатичный шлейф из осколков, который протянется отсюда до системы Рафа.

— «Тысячелетний сокол», вы прошли мимо маяка! Где только вас, торговцев, учат летать? В школе пустозвонства, что ли?

Шли драгоценные секунды. Фрахтовик не отвечал на оскорбления. На приборах постепенно уменьшалось количество километров до цели.

— Слушайте, «Сокол»! Немедленно примите верный курс! Наши орудия нацелены на вас. Как поняли?

Калриссиан сжал зубы и стиснул потными от волнения руками подлокотники кресла. Бежали цифры.

— «Тысячелетний сокол», у вас есть пять секунд, потом мы разнесем вас на атомы! Пять, четыре, три…

— Давай, жестянка! — Есть, масса.

Блестящие щупальца слились в бесформенное пятно, с такой скоростью они двигались над контрольной панелью. Энергия шла в щиты, пока не заверещал сигнал возможной перегрузки. На секции, озаглавленной «Гиперпрыжок», весело замигали лампочки: это гипердвигатели проснулись от вынужденной спячки. Наконец, все лампы стали зелеными; двигатели и щиты пришли в готовность. Ландо оставалось надеяться, что его изобретение тоже готово. В тот же миг отсчет по радио достиг нуля.