Звёздные Войны. Катализатор. Изгой-Один. Предыстория

С нескрываемым облегчением Гален наклонился и поцеловал Лиру в лоб, а Джин в макушку. Она оказалась прекрасной девочкой — хорошего веса и размера и, судя по словам осматривавшей ее акушерки, вполне здоровой. К ее голове прилипли темные кудряшки, и Гален уже смог увидеть, что у нее такой же рот, как и у матери.

Две пожилые служанки проводили его до массивной деревянной двери. В комнате по другую сторону широкого коридора ждали Нэрбу, Изель, Тамбо и остальные коллеги Галена с базы «Зерпена», чтобы поздравить его, крепко обнимая, с силой хлопая по спине и, естественно, предлагая выпить. Всем не терпелось увидеть Джин, но акушерки этого не позволили, назвав их низменными созданиями и разносчиками заразы — само собой, исключительно в шутку.

Словно из ниоткуда появилась кружка, которую кто-то сунул в руку Галену и быстро наполнил густой белой жидкостью. Начались здравицы, за каждой из которых следовал продолжительный глоток. Гален быстро опьянел, что все равно бы случилось, даже если бы он питался привычным образом и не бодрствовал последние двадцать местных часов. Выпивка, свет факелов, радостные лица друзей производили на него впечатление некоей благотворной магии.

   — Я думал, вы назовете ее в мою честь, — сказал Нэрбу.

   — И как бы, по-твоему, это звучало?

   — Если хочешь знать, на Валлте не меньше женщин по имени Нэрбу, чем мужчин.

Гален в этом не сомневался. Имя Нэрбу — так же как Тамбо и Изель — обозначало название дня. Все население планеты носило в лучшем случае два десятка имен.

   — Может, следующего ребенка? — настаивал Нэрбу.

   — Посоветуюсь с Лирой.

Все внезапно замолчали. Повернувшись, Гален обнаружил командира Группе, стоящую за его спиной. Ее строгое лицо озарила широкая улыбка, и она обняла его крепче, чем другие до этого, а затем приняла флягу доморощенного зелья, которую осушила одним долгим глотком.

Понимая, насколько рискованно проявлять дружеские чувства к собственному тюремщику, Гален изо всех сил старался сохранять безопасную дистанцию между собой и Группе, но сегодня он вдруг ощутил, как по всему его телу разлилось тепло, причиной которого был не столько алкоголь, сколько ощущение, будто он находится в кругу семьи. Сколь бы безрассудным это ни казалось, у него возникла крепкая связь с валлти — даже с его тюремщиками, и даже с Группе.

   — Вы сами знаете — мы вам не враги, — сказала она, громко и протяжно рыгнув.

   — Я пытаюсь так думать, но стены моей камеры напоминают мне, что я пленник.

   — Всего лишь обстоятельства.

   — И все-таки, командир, — криво усмехнулся Гален, — никому не хочется быть их жертвой.

Она с серьезным видом кивнула:

   — Не так давно Валлт входил в состав Республики; теперь он поддерживает сепаратистов. И тем не менее — какое все это имеет отношение к нам?

   — К тому, что я оказался в тюрьме Тамболора, — наверняка имеет, и еще какое.

Группе прищурилась, неохотно соглашаясь:

   — Наш договор с сепаратистами в свое время выглядел вполне разумно — поддержка переворота взамен на то, что мы передаем вас в их руки. Теперь, однако, мы не столь уверены, что нам хочется вас лишиться.

«Снова какие-то махинации?» — подумал Гален.

   — Я что, настолько вам понравился?

Группе издала короткий смешок.

   — Ваши коллеги утверждают, что исследования продолжались и в ваше отсутствие. Вы не думали о том, чтобы просто работать на нас, Гален, — на Валлт? Превратить базу в энергостанцию, которая питала бы Крепость и весь город?

   — Сомневаюсь, что «Зерпен» нормально бы это воспринял.

   — Да, я читала условия вашего контракта. Не вмешиваться в местные дела, не говоря уже о местной политике...

   — Увы, это так и есть.

   — И тем не менее — где сейчас «Зерпен»? Почему они с нами не связались?

   — А они вообще хоть что-то знают? — спросил Гален.

Группе рассмеялась и хлопнула его по плечу:

   — Мы допросили лабораторного дроида, Ассиса, и нам все известно о пакетной передаче, которую вы отправили «Зерпену» в систему Салиент.

   — В таком случае я даже не представляю, почему они не вышли на связь, — нахмурился Гален.

   — Повторяю — мы вам не враги и не имеем ничего лично против вас. У нас проблемы с Республиканским сенатом и Палпатином.

   — У меня тоже с ними проблемы.

   — Тогда в чем вопрос? Оставайтесь с нами, помогите Валлту развиваться, воспитывайте ребенка вдали от раздоров и шума Ядра. Мы готовы считать вас одним из своих, особенно теперь, когда Джин — валлти, гражданка нашей планеты.

   — Хороший аргумент, командир.

Она налила ему еще выпить.

   — Ходят слухи, будто ваше дело в ближайшее время будет рассматривать трибунал и... — она понизила голос, — вас оправдают.

Гален уставился на нее, боясь лишиться хрупкой надежды.

   — А потом?

   — Ваше заключение в тюрьме Тамболора закончится. Вы воссоединитесь с Лирой и дочерью.

   — И нам разрешат покинуть Валлт? — осторожно спросил он.

   — Это пока рано обещать. Возможно, маршал Фара дарует вам амнистию. Помилование. — Группе пожала плечами. — Рано или поздно случится новый переворот и придет новый лидер. Такова жизнь на всех планетах, не только на Валлте.

   — Порочный круг.

Фыркнув, Группе потребовала еще одну флягу.

   — Кто знает, Гален, — возможно, граф Дуку или ваш Палпатин найдут способ разорвать этот круг раз и навсегда.

Двое солдат-клонов в белой броне препровождали Хаса Обитта из переходного туннеля, соединявшего его маленький грузовик с крейсером Республики. Он подумывал было развернуться и лететь прочь, как только крейсер появился на сканерах, но отказ от приглашения со стороны военного корабля, вставшего прямо на его пути, казался не самой лучшей идеей.

   — Когда я узнаю, куда меня ведут? — рискнул он спросить у одного из клонов.

   — Когда там окажешься, — ответил тот, что слева.

   — Вы, ребята, предсказуемее некуда, — усмехнулся Хас.

   — Ага, нас такими создали, — сказал другой клон.

Будучи уроженцем далекого Дресселя, Хас был темнокожим высоким безволосым гуманоидом с морщинистым лицом и глубокой впадиной на черепе, шедшей от переносицы до толстого затылка. Люди говорили, будто у него непропорционально большой рот, но душевный взгляд. Во всем остальном он достаточно походил на людей, чтобы они не чувствовали себя неуютно в его обществе, как и он в их.

Солдаты-клоны провели Хаса по нескольким широким коридорам, повернув несколько раз под прямым углом, и наконец оказались у открытого люка. Встав по его сторонам, они жестом показали Хасу на находившуюся за люком рубку. Внутри стоял офицер-человек, ростом чуть пониже Хаса, но подтянутый и жилистый, со светло-каштановыми волосами и узким лицом, которое люди, вероятно, могли бы счесть симпатичным. Он был одет в белый китель и черные брюки, заправленные в блестящие сапоги до колен. В углу обзорного иллюминатора позади человека Хас увидел короткие крылья и широкое хвостовое оперение своего корабля, на борту которого его новая команда наверняка размышляла о том, в какую авантюру их втянул капитан.

   — Добро пожаловать на борт, капитан Обитт, — сказал офицер.

   — Спасибо. — Из-за скованной интонации слово превратилось в вопрос. — Коммандер...

   — Кренник. На самом деле лейтенант-коммандер, но спасибо, что заметили.

Стоявший перед ним человек выглядел слегка неуместным на крейсере, так же как и его странная форма, так что Хас позволил себе расслабиться. Вероятно, очередной запрос информации о перемещениях или распределении кораблей сепаратистов. Хас подчеркнуто внимательно огляделся вокруг.

   — Я впервые на таком корабле, — небрежно сказал он.

   — И? — спросил Кренник, словно ожидая продолжения.

   — Гм... впечатляюще, конечно, но как-то холодновато.

Кренник с интересом шевельнул бровями.

   — Холодновато — в смысле прохладно или аскетично?

   — Аскетично?