Бар «Дракон»

— Не понял, — сразу ответил Дмитрий, — зачем это мне?

Дракон усмехнулся:

— Узнаю старину Тромпа. Затем, дорогой, что по большому счету ты вовсе не Тромп, а Дима Горев. Нечего Среднему Строителю делать у тебя дома.

— Почему?

— Потому что это твой дом. И мой.

Последняя часть ответа вызвала у Дмитрия крупные сомнения, но он решил сейчас не спорить. Главное, оказаться дома. А там уж он решит, на кого будет работать. На одного дракона, на другого, на Ма-Мин или на себя… Чего тут решать? На себя, конечно, и ни на кого больше!

«Колхида» медленно катила по широкой мощеной песчаником площади. Площадь обрывалась набережной. С этого берега на другой был перекинут длинный мост, мощеный таким же песчаником… На другой? Нет, другого берега не было. Мост терялся в блестящем жемчужном тумане. Вдоль парапета набережной к мосту тянулась очередь из экипажей: повозки, похожие на ландо с кожистыми перепончатыми крыльями, расписные каноэ, висевшие в метре над мостовой, швабы с баддахинами и без, обычные грузовики…

Когда «Колхида» пристроилась в конец очереди, Дмитрий высунул голову в окно, перегнувшись через Алмис, и заглянул за парапет. Никакой воды внизу не было. Все тот же туман — со всех сторон. Мост вел за край этого мира.

К кабине подскочил седой кимор в форменной одежде, похожей на обычный мешок с прорезями для конечностей. Забравшись на подножку, кимор постучал коготком в окно. Нифнир опустил стекло:

— Чего надо?

— Шоколада. И карту клада. И ключи от райского сада…

— Ладно, дело говори.

— Пусть будет дело. Что везешь?

Нифнир уже хотел было ответить, но тут вперед просунулась голова Добужина.

— А ты от кого, зема? — Спросил Добужин, осклабившись.

— А ты? — Кимор хмыкнул бесформенным носиком.

Добужин оперся о спинку сидения обеими руками и яростно процедил:

— Вша болотная! Зови сюда Горлопана, или тобой тут все до пришествия Тромпа будут задницу вытирать! Скажи, Доб едет. Живо!

Кимор кубарем скатился с подножки и исчез, а через пять минут к «Колхиде» приковылял старый эквапырь. Эквапырь опирался на костыль и носил вокруг шеи поддерживающий корсет. В остальном же Горлопан выглядел исключительно эллегантно: строгий серый камзол, синяя бархатная мантия, на ногах серебристые сандалии, кончик хвоста забран в чехольчик под цвет мантии.

— Бон Добужин! — Просипел Горлопан. Судя по голосу, горло эквапыря пострадало от ножевого ранения.

— Бон Поппериус! — Приветливо откликнулся Добужин, — как шея?

— Да все так же, — скривился эквапырь, — уже лучше не станет. Ты, я вижу, куда-то собрался?

— Да, вот, к обезьянам.

— Везешь чего-нибудь эдакое?

Нифнир, наконец, не выдержал:

— Предъяви бумаги, крыса, чтобы я знал, кому откусил яйца. Ты что…

Но Добужин положил ладонь Нифниру на плечо:

— Стоп. Лучше по-хорошему. Да и быстрее. — Он снова обратился к Горлопану, который стоял, как ни в чем ни бывало — даже усом не повел:

— Бон Поппериус, извини, мы торопимся. И ничего эдакого не везем, в этом тебе моя гарантия.

— Хорошо, — кивнул эквапырь, — тебе без очереди, досмотра и регистрации — полтора косаря.

— А с регистрацией? — Спросил Нифнир.

— Косарь, — не раздумывая, ответил Горлопан.

Нифнир оглядел своих пассажиров:

— Деньги есть у нас? Чтоб сразу…

— Есть, — ответил Дмитрий, — Предложи ему восемьсот.

Эквапырь слышал этот разговор и поспешил уточнить:

— Девять сотен и ни одним лепром меньше.

Дмитрий молча кивнул.

Бармен прижимал к груди кошель Силена:

— Дармоеды…

— Давай, давай, — Дмитрий отобрал у бармена кошель, отсчитал девяносто пять квадратиков и ссыпал себе в карман, а остальное протянул эквапырю:

— Можешь считать, если не лень.

Тот прикинул кошель на вес, пошевелил усами, цыкнул зубом. Наконец, сказал:

— Все верно. Значит, я регистрирую. Компания…

— «Авторун», — ответил Нифнир.

— «Авторун»… Хм, давненько ваши не ездили легальным путем…

— Все-таки я откушу тебе яйца, крыса! — Весело проговорил Нифнир.

Эквапырь снова хмыкнул носом и взвесил на руке кошель:

— Рейс…

— Запиши: «Земля первый, порожняком»…

— И поставь вчерашнее число, — добавил Дмитрий.

— Вчерашнее? Еще червонец, пожалуйста.

Дмитрий протянул эквапырю еще десять квадратиков. Горлопан ссыпал квадратики в кошель, а кошель приторочил к узкому кожаному поясу:

— Значит, так. Перед вами пойдет шваб под зеленым балдахином, а вы следом. Только не впритык, а то вместо обезьян угодите к пиявкам. — Эквапырь поднялся на подножку и ткнул костылем вперед, — поехали.

Нифнир вывернул руль. Урчание мотора перешло в вой, «Колхида» двинулась вдоль очереди. Пассажиры ландо, швабов и каноэ неодобрительно косились на богатых нахалов, которым не придется ждать целый день.

— А ты живой, однако, — сказал эквапырь Добужину, — нам-то передали, что тебя рогачи замели в Предместьях.

— Рогачи? — Добужин оскалился, — да я их знаешь, какими восьмерками вертел? Нет, все нормально, скоро вернусь, так ребятам и передай. Хо, рогачи… Сам-то как?

— Да… — Чуть скривился Горлопан, — арконцы с княжьей стражой никак Бильрест не поделят. Ты, действительно, возвращайся, а то уже все забывать начали, что Бильрест — наш… Вот, пора, видишь — шваб уже пошел.

«Колхида» остановилась у самого въезда на мост. Въезд охраняли гранитные рогатые львы, гладкие бельма которых глядели слепо, но злобно. Шваб под зеленым шелковым балдахином как раз исчезал в жемчужном тумане. Эквапырь соскочил с подножки:

— Сейчас Макса проинформирую, махну — и поезжайте. Счастливого пути, бон Добужин.

— Давай, поправляйся, Горлопан.

Услыхав свою кличку, Горлопан улыбнулся и, отталкиваясь костылем от мостовой, резво затрусил к ближайшему каменному льву. Несколько секунд он что-то объяснял льву. Лев коротко кивнул, солнце отразилось на кончике полированного рога. Эквапырь обернулся и взмахнул лапкой. Нифнир газанул. «Колхида», набирая скорость, покатила по мосту навстречу туману.

— Стекло со своей стороны подними, девочка. Холодно будет. Апрель. Если эта жадная крыса сдуру не зашвырнет нас к пиявкам…