Без компромиссов

Так далеко не заглядывали не то что мы, а даже сам Профессор и его друзья из нашего, мутовского, Генштаба. Офицеры, валявшиеся в грязи, всё это прекрасно слышали. Придя в себя, они не спешили подниматься. С штанами, полными дерьма, стоять ведь не очень приятно. Сигнал Алая заря был слышен километров на двести вокруг и был многократно продублирован множеством других «говорящих» телепатов, а потому все муты России уже были на ногах, если и вовсе не с оружием в руках, но никто даже и не думал выходить из блиндажей укрепрайонов и опорных пунктов, разбросанных по всей стране. О том, что муты готовы к мятежу, в штабе корпуса сообразили мгновенно, как поняли и то, где именно он начался. О моём бинарном боевом голосе были наслышаны очень многие, а потому уже через несколько минут в отдалении послышалось приглушенное рычание двигателей. Это к нам ехали на джипах, квадроциклах и мотоциклах верзилы из военной полиции. Естественно, при всём оружии. Встав на четвереньки, обосравшийся Князь выматерился и прорычал:

— ... Ну, всё, вот теперь вам всем крышка, уроды.

Бика насмешливо проскрежетал:

— Ошибаешься, козёл. Крышка будет тебе, кем бы там не приходился президенту твой папаша. С ним трибунал, но уже наш, а не ваш, тоже разберётся, с вором поганым.

Нас лихо окружили и взяли на мушку. В военной полиции по большей части служили ловеки, но такие, чьи семьи жили пусть и в самых дальних углах, но всё же в подземных городах. Уже только поэтому от них нечего было ждать доброго слова. В отличие от пиндосов и еэсэсовцев, они отлично знали, как легче всего пришить мута, а потому на нас нацелилось несколько десятков противотанковых гранатомётов с кумулятивными гранатами. Да, но наши товарищи тоже не дремали и темноту дождя на мгновение прорезали лучи лазерных прицелов. Подавляющее большинство мутов обладает нактолопией и не нуждается в приборах ночного видения, которые были надеты на бравых вояк из военной полиции гарнизона. Если нацелить лазерные прицелы вверх, на тучи, то пиндосовские беспилотники-разведчики уже через несколько минут определят координаты военного городка и тогда минут через пятнадцать из космоса прилетят тяжелые ракеты и на месте холма образуется здоровенная воронка. Это было хорошо известно не только мне, но и им, но я всё же мысленно сказал:

— Опустите свои пукалки, придурки. Вам-то ещё повезёт, если у кого-то сдадут нервы и он случайно выстрелит. Вы сдохнете мгновенно, зато все те, кто прячется в верхних норах, помучаются перед смертью и спастись смогут только считанные единицы. Лучше подмойте этих придурков, особенно нашего бывшего нового ротного, князя Тер-Обосранца, а мы сами, своим ходом дойдём до штаба корпуса. Раз уж всё так случилось, то мне в любом случае нужно поговорить с генералом Верзилиным. Вам всё понятно или нужно кого-то шлёпнуть?

Поскольку я снова «говорил» телепатически, то откуда-то сверху сразу же послышались истошные крики:

— Опустить оружие! Пусть муты идут в штаб корпуса сами.

Ловеки уже и сами смекнули, что нас лучше не нервировать и потому принялись суетливо разряжать гранатомёты, а мы направились вверх по склону холма. Честно говоря, я ни разу не входил даже в блиндаж штаба батальона, не говоря уже о штабе корпуса и лишь знал, что он находится на противоположном склоне холма, обвитого в лесистой части словно лентой, автомобильной дорогой. Помимо неё под кронами вековых сосен было также проложено несколько десятков железобетонных лестниц, привезённых сюда из руин ближайших городов. Цемент был в дефиците и потому шел только на заделку швов, но у нас имелось кое-что получше, специальные водорастворимые полимеры, которые даже обычную землю так связывали, что она была прочнее бетона, не говоря уже про гравий. У нас имелось и многое другое, чем мы не спешили делиться с не только с чистюлями, но и с куда более лояльными по отношению к нам ловеками. Как говорит Профессор, простота хуже воровства и я с ним полностью согласен. От избытка хитрости ещё никто не умирал.

Время хитрить прошло и теперь мне предстоял очень серьёзный и прямой, откровенный разговор сначала с генерал-майором Верзилиным, а потом и с президентом Новой России. Причём в любом случае, поймёт он сразу, что с прежними иллюзиями пора расстаться, или же после того, как ему реально докажут, что муты стали очень серьёзной силой, с которой нужно считаться. В Атомном краю у нас уже имелось почти семьсот пятьдесят тысяч прекрасно вооруженных и отлично экипированных солдат, а также быстрая и манёвренная современная техника. После того, как мы отбросили китаёсов от границ России, муты не пошли на Пекин, хотя и могли это сделать. Мы поступили хитрее, уступили им часть Восточной Сибири, Приморье, Дальний Восток и Камчатку вместе с Чукоткой, но при этом заставили пойти на подписание тайного договора с нами, а не с теми идиотами, которые находились тогда у власти в России. Пусть и не сразу, но мы заставили китаёсов выполнять обещанное.

Вообще-то в те годы, потерпев от нас сокрушительное поражение, китайское руководство ведь ни о чём не думало, когда бросило в бой свыше двухсот пятидесяти дивизий, а наши деды и прадеды, хотя их было в восемь раз меньше, их уничтожили практически полностью, Китай не мог выполнять своих обязательств. Прошло почти пятьдесят лет, прежде чем мы стали получать от китаёсов всё, что нам требовалось, пусть и в ограниченных количествах. Потихоньку, помаленьку, через пень-колоду и гнилую воду, эти поставки начали увеличиваться, но ещё раньше по тайным горным тропам и подземным тоннелям к нам стали приходить люди, у которых началась трансмутация. В первую очередь именно поэтому в Китае так и не был введён закон об обязательном ношении электронных сигнальных устройств и его границы открыты для въезда туристов со всего мира. Помимо Китайской тропы существовала ещё Иранская, по которой также можно было попасть в Россию, если тебя угораздило стать мутом.

Не знаю, хорошо это или плохо, но каждый год трансмутации подвергается до полумиллиона человек, причём в основном мужчин и женщин в возрасте старше сорока пяти лет. В иные годы до двух третей этих людей безжалостно уничтожается и мы ничего не можем с этим поделать. Всех остальных мы принимаем у себя пусть и не с радостью, на первых порах от них очень много беспокойства и неприятностей, но во всяком случае не сжигаем заживо прямо на улицах. Иногда к нам перелетают даже еэсэсовцы, которые, вдруг, поняли, что завтра или послезавтра всем станет ясно, что они стали мутантами. Их нам особенно трудно выдёргивать из лап армейской контрразведки, в которой, как мне кажется, работают самые тупые идиоты, не способные понять, что телепатия надёжнее любых пыток, а среди мутов телепатов почти пять процентов и есть очень мощные.

Ничего, уже очень скоро всему этому будет положен конец, тем более, что почти все ловеки так или иначе на нашей стороне. Все их мечты о том, что учёные чистюль наконец создадут надёжную вакцину против трансмутации, давно уже лопнули, как мыльный пузырь, но им об этом просто не говорят и потому они готовы верой и правдой служить им. А ведь такая вакцина есть и она создана не учёными чистюль, а нами, мутами, вот только действует эта зараза довольно странно. Антимутаген не даёт ловеку превратиться в мута только до семидесяти пяти лет, а потом либо пускай себе пулю в лоб, либо становись мутом и начинай новую жизнь. Об этом я тоже заявлю во время встречи с президентом. Меня ведь направили в подземную армию не только потому, что я закончил специальную мутовскую разведшколу, но и из-за моего очень громкого «телепатического» голоса, который я обязательно применю, если чистюли не согласятся с нашими доводами и не пойдут на перемены. И вот ведь что самое интересное, чистюли не смогут меня пристрелить, так как на самом деле мы все гораздо крепче, чем это им кажется.

Глава 3. Первый ультиматум

По обе стороны от штабного блиндажа батальона росли две раскидистые, кряжистые столетние сосны, а на его крыше пробивалась сквозь хвою трава. Помимо сосен его укрывала ещё и маскировочная сеть, сплетённая из толстых репшнуров. Они были изготовлены из размягчённых смесью кислот роговых панцирей гора-быков и других панцирных хищников и травоядных. Что у меня, что у Ириса (раз пошел серьёзный разговор, то буду пореже употреблять наши детские прозвища), кожа была не в пример мягче и тоньше, чем у Василька и Мака. У нас даже были потовые железы, но и наши роговые щитки не брала пуля калибра семь девяносто пять, отскакивала, а пуля, выпущенная из крупнокалиберного пулемёта, застревала в них. Да, что ни говори, а по прочности наши щитки превышали лучшие сорта кевлара и зилона пиндосов. Поэтому на первый взгляд было полнейшей глупостью использовать сверхпрочную нить, изготовленную из роговых панцирей и кожи, на маскировочные сети, но не всё так просто.