Ловец богов

Я не чувствую биения своего сердца. Я не чувствую своего тела. Мне кажется, что я вижу что-то… что-то…

Легкая дымка, завихрение воздуха, словно миниатюрный смерч возник совсем близко. Серая сфера кружилась в воздухе, а внутри нее… если приглядеться… зарождался маленький красный огонек.

— Я вижу…

— Да. Они появляются. Клетки с жиелами. Скоро ты увидишь их все, уважаемый.

Поворачиваю голову, и вижу еще несколько сфер, внутри которых горят разноцветные огоньки. Потом они появляются одна за другой, возникают, как капли дождя на листе бумаги. Совсем немного времени — и дымчатые сферы с огоньками заполняют огромное пространство вокруг, я уже не вижу их предела, не вижу горизонта, за которым они исчезают… среди сфер стоит и улыбается Аслан Анатольевич. Руки его раскинуты в стороны:

— Видишь? Это все они. Паразиты, которые водятся в Мирах. По несколько паразитов на мир. В вашем мире тоже есть один, но его охраняют, и он прячется от нас.

Молча поднимаю руку, хочу дотронуться ладонью до ближайшей сферы, внутри которой тлеет бордовый уголек, но нерешительно останавливаюсь. Я не боюсь, просто не хочу.

— Похожи на светлячков.

— Самая прочная клетка в Мирах, — говорит Аслан Анатольевич, — сделали на заказ в Верхнем Мире. Такой нет ни у кого. Подойди ко мне.

Подойти? Как?

Делаю шаг. Оказывается, это совсем не трудно. Нужно просто поднять ногу и опустить в дымку. Нога не провалится. Под подошвой что-то теплое и упругое.

Второй шаг легче. Третий — само собой разумеющееся.

Подхожу к Аслану Анатольевичу. Он протягивает руку и дотрагивается до ближайшей сферы. Дымка ложиться в его ладонь. Он подносит ее ко мне.

— Смотри. Это один из первых паразитов, которых я поймал для коллекции. Верхние миры Цепочки более цивилизованны, чем ваши, потому что приближены к Высшим и к истинному богу. И паразитов там, надо сказать, меньше. Большая удача, что я поймал одного. До меня сотни Ловцов уходили из того мира ни с чем.

— Рад за вас, — говорю.

— Ты не сильно-то удивлен происходящим.

— Привычка.

Аслан Анатольевич громко смеется:

— Ценю твой юмор, уважаемый. Ценю и твой дар. Из тебя выйдет полезный помощник. Ты очень быстро адаптируешься к окружающей среде. Даже безмирье не способно удивить тебя. Ну-ка возьми одну из сфер.

— Зачем?

— Я покажу тебе паразита.

Протягиваю руку, но на этот раз не останавливаюсь, а дотрагиваюсь до стенок дымчатой сферы. Воздух теплый и вязкий. Сфера шевелиться, усаживаясь на мою ладонь. Я смотрю на изумрудный огонек внутри… смотрю… и проваливаюсь…

Я вижу странные здания, вросшие в землю.

Я вижу низкие тучи и бегущие по их поверхности молнии.

Я вижу людей, которые смотрят на меня из окон домов, с тротуара, с крыш.

Я ощущаю горячий, обжигающий воздух. Во рту пересохло, а глаза слезятся. Я иду по пыльной дороге. Впереди меня — пустота, а сзади — люди, смыкающиеся за моей спиной, безмолвные, настороженные. От них веет страхом. И что-то мелькает впереди, и я бегу туда, спотыкаюсь, дотрагиваюсь до земли пальцами, вновь бегу. И вижу…

Мумия. Точно такая же, какую я видел в квартире. Но она жива. Она двигается. Она лежит и извивается, вычерчивая в пыли странные узоры. И небо над головой мумии чернее черного, и молнии с чудовищным треском рвут воздух…

Кто-то кричит. Кто-то швыряет в мумию камни. А я бегу. Я не могу остановиться. Я тоже открываю рот, и слышу странную, непонятную речь.

Мумия поднимает глаза. И я вижу в них изумрудные огоньки.

И отдергиваю руку.

— Ты видел? — спрашивает Аслан Анатольевич.

Вокруг снова пустота, мягкая дымка и тысячи сфер.

— Видел, — говорю, — город…

— Да. Мне пришлось ловить паразита на глазах жителей того маленького городка. В тот раз я запоздал и позволил жиелу захватить множество душ. Он насытился, получил силу и едва не наполнил своей убийственной верой весь город.

— Ты спас людей?

— Мне нет дела до людей. Что касается паразита, то, да, я поймал его и заставил забрать свою веру. Те люди, которые не успели заразиться, остались живы. Те же, кто отдал часть души жиелу, ушли вместе с ним.

— Сюда?

— Да. Они где-то здесь, в пустоте. Никто их не видит, но они есть. И не только из того мира. Из многих миров, в которых я появлялся слишком поздно. Обычно, правда, удается схватить паразита, пока он не натворил бед. Я надеюсь, что в вашем мире мы успеем.

— Я тоже надеюсь, — говорю.

Аслан Анатольевич смотрит нам меня:

— Теперь ты веришь? Ты видел многое. Ты прикоснулся к моей истории. Если ты станешь моим помощником, тебе откроется много больше.

Смотрю на него, не отвожу глаз.

Хочу сказать — да? Не знаю.

Неожиданно перед глазами появляется Наташа. Где она сейчас? С Паршивцем? Или едет с Шайтаном?

— Мне надо подумать, — говорю, и отвожу взгляд, — Я не могу просто так взять и все бросить.

— Понимаю, — говорит Аслан Анатольевич, — я не жду от тебя ответа сейчас. Из всех моих помощников, ты единственный, кого что-то держит в своем мире. Как правило, я прихожу к ним в тот момент, когда уже все почти кончено.

— Кхан?

— Его собирались казнить за кражу.

— Азелон?

— Если бы не я, то его убили бы.

— Шайтан?

— О, у Шайтана была цель в жизни. Но когда пришел я, он был уже мертв.

— Мертв?

— Пал в бою с кочевниками за территорию. В его мире это называется Путь Воина.

— Тогда почему ты не дождался пока… ну… пока я не буду при смерти?

— Потому что ты понадобился мне сейчас, — говорит Аслан Анатольевич, — и я до сих пор не уверен, что ты станешь моим помощником. Согласно правилам, у Ловца не может быть более трех помощников. Либо кому-то придется уйти, либо не пойдешь ты. Но зная твою тягу к другим мирам, я хочу надеяться — Я наркоман, — говорю, и вспоминаю, что говорил то же самое Пройдохе, когда в первый раз после тюрьмы пошел в Нишу, — самый настоящий наркоман.

— Вот именно, — кивает Аслан Анатольевич, — подумай над тем, что для тебя важней. Решай.

Он щелкает пальцами. Огоньки внутри сфер начинают гаснуть, да и сами сферы растворяются в воздухе. Я смотрю на то, как мир вокруг вновь заполняет пустота, закрываю глаза… и падаю.

4

Почему-то Наташа волновалась.

Вроде, все было хорошо. Совсем недавно она была в отеле, разговаривала с Колей, видела своего мужа на мониторе — он стоял перед широким отверстием в полу в узком коридоре и, видимо, обсуждал с остальными, что делать дальше.

Нет, конечно, волноваться следовало. Все же Паша не на прогулку вышел. Но волнение было… какое-то другое… предчувствие большой беды.

Она приготовила ужин, насыпала горячих (только со сковородки) семечек, и прыгнула на диван, включив ивизор. Показывали какой-то документальный фильм. За окном постепенно темнело. Стекла блестели, отражая солнечные прощальные лучи. На душе было погано.

Наташ щелкала семечки, глядя на экран невидящим взором — мысли ее были где-то далеко. Она волновалась за Пашу. И волнение нарастало с каждой минутой. Пустая квартира вдруг наполнилась странными тихими звуками — это были звуки тишины. Тиканье часов, работающий рекзатор воздуха, холодильник на кухне… давно Наташа не прислушивалась к тишине.

Три года назад, когда Пашу осудили и отвезли в Такерскую тюрьму, Наташа слушала тишину постоянно. Пустая квартира разговаривала с ней обычными бытовыми звуками, которые многие из нас не замечают из-за постоянной суеты. Но тогда у Наташи было много времени. Она приходила с работы и окуналась в тишину, как пловец окунается в прохладную воду бассейна. Может быть, в то время Наташа едва не сошла с ума. Она не знала, не догадывалась, каким образом смогла пережить стресс и научиться жить заново.

А сейчас, похоже, тишина решила вернуться. Как и мысли о муже.

Наташа поднялась с дивана, прошла в коридор и остановилась у телефона, не включая свет. Индикатор на телефоне показывал время — без двадцати семь. Скоро стемнеет совсем, а Паша до сих пор не вернулся…