Беседа с незнакомцами

– Ты, верно, шутишь, – засмущалась старушка и, обняв маму, поцеловала её в щёку, – в мои года хорошо выглядеть просто невозможно!

– Зоя, Вы как всегда не любите лести, – сказал папа и поцеловал ей руку. Старушка немного удивилась, потом он рассмеялся и обнял её так, что она чуть не потеряла равновесие:

– О, мой милый джентльмен! – воскликнула старушка.

Вот спустился пожилой человек, одетый в спортивный костюм. Он поздоровался сначала с отцом – крепко сжал его руку – потом с мамой.

– А кто эти милые создания? – зашелестела старушка и подошла ко мне. Она потрепала меня за щёки и обняла. – Привет, Рой! – Я пытался вырваться из её объятий, но она не пускала. Потом она занялась и Сарой. Старик же подошёл только ко мне и протянул руку. Мне он не показался таким уж ужасным, и я сделал тоже.

– Хороший мальчик, – прошептал мне старик. Он прищурил глаза, потом что-то пробурчал себе под нос, выпрямился и объявил всем:

– Что ж, давайте отправимся на задний двор. Маргарет там уже всё приготовила.

Только у мамы это вызвало улыбку, и мы отправились во двор.

Эти люди знали меня давно, но я их вижу впервые. Они знают, как меня зовут, как зовут мою сестру, и кажется, знают моих родителей.

– Господи, Том, посади гостей за стол, я забыла, что у меня индюшка в духовке. Надо бы вытащить её оттуда.

– Ладно, – сказал Том, – прошу вас, садитесь, – сказал он нам. – А я помогу этой даме, – и, рассмеявшись, последовал за ней.

Я сел за стол, на предложенное отцом место, и уставился на большое блюдо с фруктами.

Через некоторое время вернулась пожилая пара с большим подносом, на котором лежала огромная золотистая птица. Все воскликнули от радости, но скорее это было просьбой немножечко поторопиться. Запах жареной птицы был необыкновенным, отчего я почувствовал себя голодным.

Птицу быстро опустили на стол, разделали и разложили по тарелкам. Мне, как самому маленькому, досталась ножка. Я с неутомимой жадностью поглощал мясо и холодную колу.

Родители и эти милые люди о чём-то беседовали, иногда их разговор напоминал спор. Они обсуждали поездку, этот летний домик, индюшку и нас с Сарой. И я посмотрел на Сару. Она съела совсем немного, обтёрла руки о салфетку и заметила мой взгляд:

– Ну, что, вкусно?

Я кивнул головой и стал продолжать трапезу. Я стал замечать, что кроме меня за столом больше никто не ест. Сначала мне сделалось неловко, но и оставлять ножку было тоже нельзя. Я допил свой бокал и частично освободил руки от жира.

– Спасибо, бабушка, всё было очень вкусно, – сказала Сара, – мы, пожалуй, пойдём в свою комнату.

– Да, хорошо, а то уже поздно, – Ответила старушка, а я посмотрел на небо: оно было действительно тёмным. Странно, почему я раньше этого не заметил.

Сара взяла меня за руку, и мы отправились на второй этаж.

Мы вошли в гостиную. Было темно, и я мало чего смог разглядеть, да и было мне тогда как-то не до этого. Мы вместе с Сарой стали подниматься по лестнице. Лестница была удобной, словно ступеньки были специально рассчитаны для моих маленьких ног. Мы поднялись насилу быстро и отправились в комнату.

– Я устала, – сказала сестра. Я посмотрел ей в глаза, – Они? О, они там будут разговаривать до утра.

Сара хорошо знала этих людей и, видимо, относилась к ним хорошо. Наверно мне следует сделать тоже.

Глава 5

– Спасибо, Мистер Хиггинс. Думаю, на сегодня хватит. – Сказал высокий молодой человек в белом халате, сидящий напротив Роя.

Рой встал и поправил свой костюм:

– Я могу идти?

– Да, да, разумеется, – ответил тот, и Рой ушёл, тихонько хлопнув дверью.

Молодой человек поглядел на часы, встал, выключил свет и тоже покинул комнату. В его голове было много мыслей, все они были смутные, даже абсурдные. И всё это было настолько правдоподобно, что просто не хотелось верить.

– Доктор Саливан, зайдите в кабинет к доктору Белински, – проговорила медсестра с кипой бумаг, якобы случайно проходящая мимо Саливана. Тот кивнул головой и направился в кабинет шефа.

Саливан думал, что будет говорить, но тут же понимал, что говорить ему, видимо, не придётся. Он постучал в дверь, и та открылась.

– Доктор Саливан, какой сюрприз! – воскликнул Белински. Его радость была излишней, но это была его привычка так приветствовать своих подчинённых. – Милости прошу, в моё скромное убежище, – и с этим широким жестом он рассмеялся.

Саливан робкими шагами вошёл в кабинет, где уже расположились доктора наук в области психологии человека. Одни были Саливану знакомы только по фотографиям на их книгах, других он знал лично, остальных видел впервые.

– Господа, – начал Белински, закрывая дверь в кабинете. Он был здесь главный, но никому не доверял открывать и закрывать дверь в своём кабинете.

– Вы наверно догадались, зачем я вас здесь собрал, – продолжил Белински. Кто-то кивнул головой, кто-то зашелестел бумагами, – вопрос пойдёт о нашем пациенте мистере Рое Хиггинсе. Все мы знаем, что у него сильная форма раздвоения личности. Но у нас частная больница, а не дом престарелых. Мы не можем держать его у нас вечность.

– Позвольте сказать, – один из присутствующих поднял вверх руку и встал. Белински одобряюще кивнул головой, – Я думаю, что Хиггинс не несёт опасности для общества. У него было трудное детство, как и у всех нас, – у кого-то в этом кабинете это вызвало смех, – смерть родителей в автокатастрофе, конечно, потрясла ребёнка, но он вполне обычный человек. Если хотите услышать моё мнение, то оно совпадает с мнением доктора Белински.

Кто-то решил даже похлопать выступлению, другой прокашлялся. Потом встал со своего места ещё один присутствующий и продолжил оборванную нить:

– После небольшого проведённого мной и моими коллегами расследования, мы установили, что у родителей Хиггинса был только один ребёнок. Уточню: живой ребёнок. У мистера и миссис Хиггинс до рождения Роя был ещё ребёнок, девочка. – Сидящие, не знающие об этом факте, удивлённо воскликнули. – Но она погибла при родах. Роды были очень тяжёлые, и врачи не смогли спасти ребёнка. Хиггинсы не любили об этом говорить, потому мало людей, знает этот факт. Спустя шесть лет они попробовали ещё раз, и ребёнок вырос здоровым, став полноценным гражданином. Мне кажется, нет смысла его здесь задерживать.

Поднялся ещё один доктор наук и в завершение собрания добавил:

– Вся история, рассказанная мистером Хиггинсом, по моему мнению и мнению моих коллег, является не более, чем простая банальная выдумка ребёнка. И вскоре он, как и мы все, просто её забудем.

Доктор улыбнулся и сел. Белински даже и не предполагал, что у него будет такая поддержка, он в какой-то мере даже обрадовался единогласному решению учёного совета. Белински услышал мнение всех, всех, кроме одного человека, которому доверял больше, чем себе самому.

– Доктор Саливан, что скажите Вы?

– Мне кажется... что нужно провести ещё несколько тестов.

Собравшиеся негодовали: если все за, то почему Саливан против. Белински успокоил сидящих:

– Ваша воля, Саливан. Даю Вам ещё три года. Всё, господа, все свободны.

Саливан взял плащ из своего кабинета и направился домой. В подъезде его дома было, как всегда, плохо освещено, но он заметил там девушку, стоящую возле окна. Он не знал её и потому решил пройти мимо.

– Доктор Саливан, надеюсь, Вы приняли верное решение насчёт моего брата.

Саливан испугался и закрыл глаза. А когда он их открыл, то никого уже не было. Только слышно было, как кто-то хлопнул дверью где-то внизу.