Узник Фанмира

И все вокруг померкло…

…когда я пришел в себя, вокруг меня толпились люди.

— Эй, Хват, глянь, живой он там? Вона, как его волчица подрала — места живого нету!

— Да какой же он живой, коли он завсегда дохлый был? — авторитетно заявила бабка, — Это же упокойник, что на кладбище живет, могильщику помогает да нашей вдове записки таскает.

— И что мы, даже не похороним его по-людски, что ли? — пробасил кто-то.

— Ты его похоронишь, а тебе потом штрафу на полтыщщи влепят. Казенный он! Городу принадлежит, — припомнил кто-то. — Кстати, за испорченного тоже штраф полагается. А он у нас вона какой, весь ломатый-переломатый.

— Так может его энтого… к тарвнице нашей снести? Пусть ему припарок своих нашлепает…

Я зашевелился, и голоса стихли. Медленно встал, оглядел окружающих меня селян.

— Ишь ты, так и зыркает буркалами своими погаными. Ищет, кого бы сожрать, не иначе! — грозно трясет клюкой бабка.

— Ты, Сатима, шла бы уже домой! — рявкнул на нее мужчина, в руках которого плакал запеленатый младенец. Тот самый, — Ты, уважаемый, не сердись на нее. Бабка Сатима у нас потолочной балкой по голове стукнутая, потому и злая такая. Так-то она старушка славная, ежели молчит.

Молча рассматриваю валяющуюся под ногами руку. Мою руку.

— Может, тебя и впрямь к нашей травнице отвести? Меня как по весне медведь задрал, так она за две недели травами на ноги подняла.

Молча мотаю головой, достаю иголку и нитку. Хм. И как мне теперь шить, одной рукой-то?

— Ему твои травы помогут, что мертвяку припарки. Лучше портного нашего зови, пусть штопает, а не то и впрямь нас городские штрафом обложат, за порчу имущества.

— А за дочку мою — спасибо тебе, добрый э… человек, — закончил мужчина и обвел всех тяжелым взглядом: «нет возражений»? — Меня Закримом звать, я — охотник, всякого зверя промышляю в лесах окрестных. На той неделе отыскал нору с волчатами, ну и снес их в город, на рынок. За живого волка хорошую цену дают. Вот, видать, волчица и решила отомстить.

Слушал я его вполуха, куда больше внимания уделяя взглядам, которые на меня бросали посельчане. И если раньше они смотрели с откровенной злобой и неприязнью, то теперь мне удалось заметить даже пару сочувствующих! Разгадка оказалась простой:

Тем временем кто-то сходил за портным. Тот долго осматривал мои раны, особенно культю, охал и качал головой. Потом достал из сумки швейный набор (был бы я живым — слюной бы точно подавился, такие там были бонусы!) и взялся за работу. Сперва пришил кусок содранной при ударе кожи на голове, потом сшил края раны на груди. Кликнул охотника, чтобы тот помог со второй раной: из плеча был выдран приличный кусок мяса. Зак бережно передал младенца одной из женщин и присел рядом. Даже не поморщившись, крепко стянул края раны, следуя указаниям портного.

— А с этим-то что делать? — закончив работу, указал мастер на оторванную руку.

Я лишь пожал плечами: при следующем возрождении все снова отрастет.

— А попробуй и ее пришить, — предложил охотник.

— Как это — пришить? — не понял портной.

— Да как рукава к рубахе пришивают! Иголкой да нитками.

Закрим уверенно поднял мою оторванную кисть, тщательно отряхнул ее от грязи, сдул остатки мусора и протянул мастеру.

— Ее бы того… вином крепким обработать, а то и вовсе на пару или в кипяток окунуть… — засомневался тот.

— Шей!

На этот раз мой невольный «лекарь» работал уже не так уверенно. То и дело зачем-то смотрел на иглу, постоянно облизывал тонкие губы и смахивал несуществующий пот со лба. Минут через двадцать все было готово.

Травма «Оторванная рука» исцелена!

Получена травма «Перелом руки»! Длительность: 48 часов.

Ну, перелом это уж всяко лучше, чем совсем без руки остаться. К тому же, если он смог пришить мне руку, «словно рукав», то… Дальше мысли мои были то ли слишком глупыми, то ли слишком смелыми, но пока что я ходу им не давал, чтобы не сглазить. Рано!

— Готово, — то ли заявил, то ли неуверенно спросил портной.

Вместо ответа, я шевельнул пришитой рукой: слушается отвратительно, горит, словно от ожогов крапивы, но все же работает.

— Уф, — выдохнул кто-то в толпе, — Авось и без штрафа отделаемся. Надо бы задобрить мертвяка. Даром, что он говорить не может, а все же…

— А все же не по-людски это, за помощь человека не одарить, — сказал, как отрезал, охотник, протягивая мне руку.

Не отказываясь от помощи, я ухватился здоровой рукою за широкую ладонь. Бережно поддерживая меня, Зак направился к дому, что был через дорогу. Толпа расступилась, пропуская нас, а девушка с младенцем на руках двинулась следом. Задержавшись у двери, охотник широкого распахнул ее и помог мне переступить через порог.

— Вот, — широкого обвел он рукою довольно таки вместительную комнату, — выбирай что угодно, все отдам за то, что дочку мою спас. Хоть меха драгоценные, хоть мясо свежее, хоть лук мой верный — ничего не жаль!

Определенно, сегодня удачный день! За такое не то что руку — голову потерять не жалко.

Я двинулся вдоль столов, рассматривая богатства охотника. На столах лежали туши недавно убитых зверей (впрочем, добытое охотой мясо в игре и не портилось), на стенах висели звериные головы и выделанные шкуры, а на одной из стен: впечатляющая коллекция луков, самострелов, капканов и колчанов со стрелами. Возле этой коллекции оружия я и задержался, просматривая свойства предметов.

Увы, помимо навыков охоты и обращения с луком, все они имели требования к ловкости, а иные — и к силе, примерно под тридцатый, а то и сороковой уровень. Конечно, любой из них можно было продать за неплохие деньги, но я собирался раскрутить раздобревшего от моих подвигов папашу еще и на соответствующий навык.

Взгляд мой сользнул по зубастым капканам, по хитро сплетенным силкам, по ременным ловушкам и сетям, и задержался на одном предмете, который я никак не ожидал здесь увидеть. Вот оно! То, что я искал! Идеально подходящее под все мои требования оружие!

— Ы! — указал я на выбранный мною предмет.

— Ты уверен? Здесь есть вещи и подороже — я что угодно отдам, выбирай.

— Ы-ы-ы!

— Воля твоя, — пожал плечами охотник, направляясь к стене, — обращаться-то умеешь? Ежели нет, то могу научить. И не только, как пользоваться…

«Да! Да! Да!» — мысленно вопил я, протягивая руки…

Глава 22

Много ответов — много вопросов

Возвращаясь назад на погост — разумеется, кратчайшим путем и напролом — я раздумывал о своих взаимоотношениях с жителями Ривенки. Кажется, благодаря своему деби… героическому поступку, для некоторых из них я перестал быть бездушным монстром, а стал… Ну, допустим, монстром душевным.

В перспективе, благодаря этому поселению я мог компенсировать некоторые недостатки своего вынужденного заточения на кладбище: с ними можно будет торговать, получать какие-никакие задания и даже найти наставников. Но все равно мне был нужен доступ в город. Только там был аукцион, почта и некромант, который мог подсказать мне, где находится ближайший темный алтарь или жрец.

Да, мои молитвы работали, но через раз, кое-как. Да и набор их был, мягко говоря, мало полезным. Без наставника, без алтаря — я не мог получить и специализацию с прилагающимися к ней навыками. К тому же, исходя из описания освоенных мною «читаний-писаний», молитвы и литургиии можно было записывать. А значит, и изучать из свитков, подобно тому, как я освоил Каллиграфию с помощью полученной в награду книги.

И это не считая «подвисших» у меня скрытых заданий, одно из которых сулило немало опыта и добряки вроде того же учебника. По крайней мере, хотелось бы на это рассчитывать…