Распад

— Мы можем просто откупиться, вы ведь понимаете, — мягко заметил Фонтено. — Мы же не первый раз имеем дело с дорожными заставами.

— Верно, я предполагаю, что солдаты ни при каких обстоятельствах не будут в нас стрелять?

— О, нет, конечно нет! ВВС не будут нас обстреливать. — Фонтено пожал плечами. — В этой операции задействованы только средства поражения, исключающие убийство. Все это чистая политика.

— При других обстоятельствах, я бы просто откупился, — сказал Оскар. — Если бы мы проиграли кампанию, например. Но мы не проиграли. Мы выиграли. Наш сенатор теперь у власти. Так что теперь для нас это дело принципа.

Фонтено снял шляпу, помассировал лоб, постоянно натираемый тульей, и вновь вернул шляпу на место.

— Есть и другой вариант. У меня заготовлен альтернативный маршрут. Мы можем вернуться немного назад, двинуться в северном направлении по сто девятой автостраде и все же успеть добраться до Буны где-то около полуночи. Это безопасно и никаких дополнительных хлопот.

— Хорошая мысль, — ответил Оскар, — однако давайте все же заглянем к ним. Я нюхом чую здесь скандал. Сенатор обожает скандалы.

Через стекла наглухо запертых машин люди глазели на двоих прохожих. Фонтено легко мог сойти за местного, однако Оскар вызывал неприязнь смешанную с любопытством — мало кто в южной Луизиане одевался как политические функционеры Кольцевой.

— Верно, от этого дела воняет за версту, — согласился Фонтено.

— Ведь местный губернатор — человек с характером, не так ли? Ситуация вроде этой… Для здешних политиков она может быть удобным способом спровоцировать федералов.

— Зеленый Хью — сумасшедший. Но он нормальный сумасшедший, учитывая, что сейчас творится вокруг. Чрезвычайное положение, бюджетный кризис — все это в здешних местах не играет особой роли. Народ на самом деле просто об этом не думает.

Они остановились поблизости от площадки, залитой светом прожекторов геликоптера. Перед лейтенантом ВВС стояла машина с парой туристов из Техаса. Лейтенантом была молодая женщина в синей, подбитой мехом летной форме, в бронежилете и искусно сделанном летном шлеме. Подсоединенный к шлему экран, болтавшийся на ремне и опутанный паутиной проводов, деловито мигал и попискивал.

Техасец, настороженно поглядывая на нее, спросил:

— И что все это значит?

— ВВС предлагают вам купить выпечку, сэр. Луизианская выпечка. У нас есть кукурузные хлебцы, круассаны, муффулета, оладьи… Можем предложить также кофе из цикория. Тэд, у нас остался еще кофе из цикория?

— Только что получили свеженький! — громко отозвался Тэд, расстегивая молнию сумки-рикцж. Он был вооружен до зубов.

— Что ты об этом думаешь? — обратился водитель к своей жене.

— Оладьи здесь всегда густо посыпаются сахарной пудрой, — еле слышно пролепетала женщина.

— Хорошо, и сколько стоят, м-м, четыре круассана и два кофе? Со сливками.

Лейтенант оттарабанила заученную фразу о «добровольном пожертвовании». Водитель достал кошелек и молча протянул кредитную карту. Лейтенант быстро сунула карту в прорезь сотового считывающего аппарата и облегчила счет техасской пары на изрядную сумму. Затем передала в окно еду.

— Будьте осторожны, — напутствовала их она и, отпуская, махнула рукой.

Машина медленно тронулась с места, но, как только миновала линию заграждений, рванулась вперед с бешеной скоростью. Лейтенант, проконсультировавшись с кем-то через переговорное устройство, пропустила следующие три авто с луизианскими номерами. Затем занялась очередными туристами.

Фонтено и Оскар, обогнув площадку, залитую прожекторным светом, направились к командному пункту, устроенному в туристическом приюте. Здание окружала изгородь из переплетенной колючей проволоки; в высоту она доходила до уровня груди и блестела острыми, как бритва, шипами. Окна были затемнены листами фольги. Спутниковые антенны, напоминающие гигантские купальни для чудовищных птиц, высились на крыше. Вооруженный охранник стоял у дверей.

Охранник их остановил. Надетая на нем форма военной полиции была подозрительным образом измята — судя по всему ее вытащили из рюкзака с туристическим снаряжением. Юноша внимательно рассмотрел гостей: перед ним стоял элегантный политик в сопровождении личного телохранителя. Ничего необычного. Молодой солдат просканировал их на наличие оружия — его детектор не обнаружил пластмассового ружья, — и обратился к Оскару: «Ваш ID, сэр?»

Оскар передал ему сверкающий чип с досье. На чипе была вытеснена эмблема федерального Сената.

Четыре минуты спустя они входили в здание. В помещении приюта расположилось около дюжины военных — мужчин и женщин. Вторгшись сюда, они сдвинули имевшуюся мебель к стенам и плотно закрыли и завесили окна и двери.

С потолка доносились глухие удары, скрип и скрежет, будто на чердаке возился и скребся громадный вооруженный енот.

Обслуживающий персонал туристического приюта Луизианы все еще находился в здании. Он состоял из типично южных леди — хорошо одетых дам среднего возраста с аккуратно уложенными прическами с лентами, в юбках и туфлях на низких каблуках. Формально их никто не задерживал, но они были оттеснены в самый дальний угол их затемненного фольгой офиса и выглядели, что понятно, весьма расстроенными.

Командир подразделения ВВС был пьян в стельку. Оскара и Фонтено встречал PR-офицер. Пиарщик тоже был пьян.

В главном офисе громоздилось переносное оборудование для военного командного поста, рядом с подмигивающими экранами валялись вперемешку распечатки и военное обмундирование.

Комната провоняла виски, командир в полном облачении, включая и начищенные до блеска ботинки, валялся на походной раскладной кушетке. Фуражка с козырьком наполовину скрывала лицо.

Офицер, отвечавший за пиар, коренастый ветеран в гражданском, седовласый и со шрамом на щеке, сидел с деловитым видом перед рядом консолей. Сквозь отверстие в консоли протянулись толстые переплетения оптоволоконного кабеля.

— Чем могу быть полезен, джентльмены? — спросил он.

— Мне нужно провести автобус, — ответил Оскар. — Автобус избирательной кампании.

Офицер моргнул. Один глаз открылся полностью, другой не совсем. Голосом он владел, но пьян был сильно.

— А почему бы вам, ребята, не приобрести что-нибудь на миленькой маленькой пекарне наших ВВС?

— Я бы и рад вам помочь, но в нынешних обстоятельствах это будет выглядеть… — Оскар замялся, — бестактно.

Пиарщик легонько постучал сверкающей идентификационной карточкой Оскара по краю консоли.

— Ну, мистер, возможно, вам стоит подумать. Путь обратно в Бостон не близкий.

Тут в разговор вступил Фонтено. Будучи отличным охранником, он обладал необходимым здравомыслием и рассудительностью.

— А вы не могли бы хоть на полчаса отпустить поток, мы бы успели проскочить.

— В принципе, это вариант, — ответил офицер. Тут один из экранов перестал заунывно стрекотать и издал торжествующий вой, напоминающий выступления военного духового оркестра. Пиарщик углубился в полученное досье.

— Ого! Да вы сын Логана Вальпараисо!

Оскар кивнул, облегченно вздохнув. Хорошо налаженный поисковик гарантировал, что факты, касающиеся вашей личной жизни будут обнародованы, однако никогда нельзя было предугадать, под каким углом зрения они будут восприняты.

— Я знал вашего отца! — объявил пиарщик. — Я брал у него интервью, когда он прославился своим римейком «El Mariachi».

— Не может быть!

Компьютер обеспечил им общую почву для разговора. Это был трюк, дешевая уловка, однако, как и множество других психологических приемов, работал он безотказно. Трое собравшихся в комнате уже не были чужими друг другу.

— А как сейчас поживает старик?

— К несчастью, Логан Вальпараисо умер в конце 2042 года. Сердечный приступ.

— Как жаль. — Офицер в огорчении прищелкнул толстыми пальцами. — Он снимал великие картины.

— Отец немного сменил профиль в последние годы жизни, — сказал Оскар. — Он занялся недвижимостью.