Эффект Икара

— А чего ты ожидал? — ответил Герман, впрочем не совсем уверенно. — Ты пришел к нам, думая, что останешься чистеньким? Так не получится. — Он постучал по столу металлическим пальцем. — Я думал, что человек с таким послужным списком, как у тебя, Саксон, не питает подобных иллюзий. Мы выполняем самую грязную работу, защищая мир, который готов пожрать сам себя. Потому что никто другой не сделает это за нас.

— А кто решает, что делать, а что нет? — бросил он в ответ. — Ты об этом никогда не задумывался? О том, кто заказывает эти убийства? — Саксон наклонился ближе. — Ты служил в Джи-эс-джи девять, верно? Антитеррористическое подразделение немецкой полиции. Когда ты выполнял их приказы, ты служил закону…

Герман едва слышно фыркнул:

— Когда я служил там, закон был камнем у нас на шее. Он мешал нам развиваться. — Он покачал головой. — Знаешь, что сказал Намир, когда вербовал меня в Берлине, знаешь, почему я решил присоединиться к ним? Он сказал мне, что Тиранам нет дела до законов. Их волнует только справедливость. Группа уничтожила все сведения о моей службе в полиции, и я рад этому. — Он кивнул сам себе. — Мы боремся за правое дело. Люди, которых мы ликвидируем, заслужили это.

Саксон попытался найти достойный ответ, но не успел — открылась дверь, и вошел Барретт. Сбросив бронежилет, великан настороженно оглядел их:

— Соскучились?

— Ну что? — спросил Герман, забыв о разговоре с Саксоном. Ему явно хотелось услышать подробности о детройтской операции. — Проблемы были?

— Ничего особенного, — ответил верзила-американец и повернулся к Саксону. — Помнишь того копа, насчет которого ты так разволновался? Намир его прихлопнул как муху. — Барретт достал из холодильника банку пива и одним глотком осушил ее.

— А что с людьми, которых там держали в плену? То есть «Шариф» держал? — поинтересовался Саксон.

Барретт холодно улыбнулся:

— О, мы с этим разобрались. — Он помолчал, массируя ушиб на голове. — Хотя они не слишком были рады нас видеть… — Он скорчил гримасу. — Вот народ, а? Стараешься ради них, стараешься, и никакой благодарности.

Саксон выглянул в дверь, ведущую в ангар:

— А где Федорова?

Барретт скрестил руки на груди:

— Кстати, о Федоровой. Она должна была вернуться вместе со мной и боссом, но вместо этого ей пришлось отправляться на новое задание. — Он указал пальцем на Бена. — Убирать за тобой.

— Какого черта, что это значит?

Барретт пожал металлическими плечами:

— Это ты мне скажи. Едва мы успели вытащить наш груз из «Шарифа», как с Намиром связался Хардести; и ругался он как сумасшедший.

— Мы выполнили задание, — возразил Герман. — Темпл ликвидирован.

Барретт, не сводя взгляда с Саксона, произнес:

— А я слышал, ты упустил кое-кого.

— Дерьмо собачье! — рявкнул Саксон. — Хардести пытается прикрыть свою задницу.

— Ну, как скажешь, приятель. — Барретт снова пожал плечами и вышел.

Силвер-Спрингс, Мэриленд, США

Келсо знала, что совершает ошибку. Сколько раз ей приходилось видеть, как преступники попадаются в ту же самую ловушку и по той же самой причине! Уж кому было знать, как не ей. Сейчас следовало исчезнуть, убраться из города.

Но она сделала нечто совершенно противоположное. Анна шла, пригнув голову, стараясь держаться в тени. Вместо того чтобы бежать, она поддалась врожденному, животному инстинкту, приказывавшему возвращаться туда, где чувствуешь себя в безопасности. Домой.

Сейчас Келсо понимала преступников немного лучше, чем прежде, когда находилась по другую сторону баррикад. Большинству людей очень трудно просто бросить все и сбежать. Она понимала это побуждение, первобытное желание забиться в свою нору. Анна попыталась убедить себя, что поступает хитро, — в конце концов, никто не ждет, что она вернется в квартиру, — но она знала, что дело не в этом. Она не могла просто взять и уйти. Пока не могла.

С дороги Келсо заметила сферического полицейского робота-наблюдателя, сидевшего на газоне перед домом; множество его «глаз» непрерывно осматривали прилегающую территорию. В память робота были загружены ее биометрические данные, так что он мог сразу узнать ее по лицу и фигуре, стоило оказаться слишком близко. Но Анна обошла дом и проникла внутрь через окно со сломанным шпингалетом, рядом с мусорными баками на первом этаже. Впервые она поблагодарила Небо за то, что хозяин неделями собирался, прежде чем что-либо починить.

Келсо поднялась по лестнице на четвертый этаж. Сенсор размером с кулак был прикреплен к входной двери. Встроенный голографический проектор высвечивал над порогом надпись: «Место преступления — вход воспрещен».

Анне снова повезло; она узнала полицейский сенсор, такой моделью пользовались и в Секретной службе. Она вспомнила Мэтта Райана и помрачнела. Это он научил обходить их. Келсо вытащила из кармана кусок фольги, снятый с брошенной пачки из-под сигарет, и телефон, который украла у кого-то в метро. Она осторожно обмотала антенну сенсора фольгой и принялась включать и выключать телефон. Через несколько минут огонек на сенсоре погас. Райан объяснял, что эти устройства перезагружаются, когда на них воздействуют микроволны, например излучение мобильного телефона. Однако отключить их таким образом можно было не всегда, только если повезет. Анна успела открыть дверь и захлопнуть ее за собой прежде, чем сенсор снова активировался.

Свет автоматически зажегся. Лампы светили тускло, чтобы их нельзя было заметить с улицы, но Анна могла разглядеть, куда идти. Защебетал телевизор, освещая голубым сиянием гостиную.

У женщины что-то сжалось внутри. Ее жилище было перевернуто вверх дном, скорее всего, это постаралось агентство. Ничего не было повреждено, но здесь царил полный хаос. Они открыли каждый ящик, каждую коробку, перерыли все в поисках… чего? Каких-то доказательств, подкрепляющих обвинения в ее связях с террористами?

Экран телевизора освещал открытую дверь в спальню. Даже из гостиной было видно, что они шарили в шкафу и нашли сейф. Все документы исчезли, как она и предполагала. Анна подумала о флэшке, лежавшей в кармане, той, что сунул ей в руку Темпл. Это было все, что у нее осталось, — все результаты трудного расследования пропали. Она надеялась, что этого окажется достаточно. Если бы только она смогла найти кого-то, кому можно доверить эту информацию…

Анне ужасно хотелось броситься на кровать и отключиться. Она была полностью истощена, потрясения прошедшего дня отняли у нее последние силы. Взгляд ее упал на темный прямоугольник двери в ванную. Несколько долгих секунд она боролась с желанием войти и открыть зеркальный шкафчик. Привкус земли во рту стал сильнее, и она сглотнула.

Келсо потребовалось сделать над собой немалое усилие, чтобы направиться прямо в спальню. Она отыскала в шкафу небольшой плотный рюкзак, обошла кровать и начала поднимать с полу разбросанную одежду, выбирая самое необходимое, зная, что возвращаться сюда не придется. Затем Анна вернулась в гостиную и все-таки разрешила себе заглянуть в ванную. В зеркале она увидела окно с матовым стеклом, через которое лился тусклый свет уличных фонарей.

Женщина отвернулась от своего отражения, вышла из ванной и направилась к письменному столу. Медный диск лежал там, где Анна его оставила, и она, помедлив, взяла монету, повертела в пальцах. Внезапно Келсо поняла, что вернулась сюда только из-за этого предмета. Все прочее — сумку, одежду — можно было достать где угодно. Но она была не в силах расстаться с последней ниточкой, связывавшей ее с прежней Анной Келсо, с той женщиной, в которую верил Мэтт Райан. На краткое мгновение она позволила себе поддаться эмоциям, но затем подавила рыдания и загнала все переживания в дальний уголок своей души.

Вдруг Анна сообразила, что предметы, лежащие на столе, ей незнакомы. Она получала мало бумажной почты, лишь иногда какой-нибудь циркуляр или рекламные листовки, но на письменном столе громоздилась куча конвертов, несомненно оставленных одним из агентов Темпла. Рядом лежала пластиковая коробка, судя по штемпелю отправленная сегодня из Вашингтона; обратного адреса не было. Анна слегка встряхнула предмет, ногтем осторожно поддела обертку. Внутри лежала еще одна коробка с простым замком, запрограммированным на отпечатки определенного человека. Анна приложила к нему указательный палец, и ящичек, щелкнув, открылся. В тишине квартиры этот звук был подобен пистолетному выстрелу, и Келсо вздрогнула.