Война кукол

Лилик благодарно кивнула, запоминая кусок хитрой науки жить среди людей. Косичка ласково перебирала ее волосы, взлохмачивая их и распушая, и Лилик поняла, что больше на нее никто не злится и ей хотят сделать приятное. Хозяева никогда ее не гладили, она была как бытовая техника, а Косичка… Косичка, похоже, ее полюбила.

— Поехали домой, детка, — Маска сняла мотоцикл с опоры. — Там уже Дымка пришла, наверно; вместе тобой займемся.

Хиллари бросил дело, едва убедившись в том, что искать бесполезно. Баншеры выиграли этот раунд — зато проиграли свою куклу, приставленную для слежки. Как им это удалось — выследить его самого?.. Возможно, на стенде из куклы что-то удастся извлечь. И еще одна мелочь — по оперативной сводке, кукле помогал какой-то тьянга. Уж этот точно не уйдет. И память стереть не сможет.

Банш, Банш… почему это вызвало сейчас такой ажиотаж? Это могло стать сенсацией лет сорок, сорок пять тому назад, а теперь это банальное явление природы. Искусственной природы. В раздувании Явления до масштабов Проблемы виновата жажда сенсаций.

Правда ли, что Банш создал Король Роботов — и насколько реальна эта фигура?.. Тот, кого СМИ окрестили Королем Роботов, столь же реален, как и мы с вами. Ныне этот человек состоит на государственной службе… Да, в Баканаре. Его настоящее имя засекречено. Это очень талантливый системщик, но работа его не связана с Банш.

Робопсихология сыграла с человечеством ехидную шутку — люди сами вложили в киберов приоритет Трех Законов над уголовным и гражданским кодексами, сами обучили их умолчанию — и оказались перед фактом существования натурального кибер-подполья. Сети, личная радиосвязь и кодирование позволяли киборгам незаметно общаться, советоваться, обмениваться прецедентами и опытом, предупреждать «своих» об опасности, а системы зашиты сетей научили их пользоваться постоянно сменяемыми ключами-паролями.

Но тогда — кто? кто это создал? Неизвестно. Программы, циркулирующие в Банш, не имеют авторских марок — как это принято в черном компьютинге. Может быть — это идея какого-то гениального хакера. Может быть — результат самостоятельного усовершенствования систем. Люди вообще недооценивают возможности систем.

Начала этой катавасии Хиллари не видел — он родился позже. До некоторых пор киберы были для него только героями комиксов, видео и мультиков — и эти герои никак не сопоставлялись в его голове ни с домашней прислугой (Хармон-старший был достаточно богат, чтобы иметь кибер-лакея, кибер-шофера (он же личный пилот), кибер-секретаря, кибер-камеристку для супруги и кибер-гувернера для малыша Хиллари), ни тем более с церемонно вежливыми андроидами в магазинах и престижных салонах, где семейство Хармон заказывало обувь и одежду. Даже само слово «Банш» применительно к киборгам он услышат только в университете — в комиксах враждебные человечеству киберы фигурировали как Союз Черных Роботов, «Адские Роботы» или «Кибер-демоны» — но кукольные игрища его тогда не увлекали; он серьезно занимался защитой сетей, работал по заказам солидных фирм — и не мог отвлекаться на такие, как ему казалось, пустяки. Что это не шутки, показал генерал Горт, переманивший его из кибер-полиции в Баканар, в проект «Антикибер», россказнями о том, что разветвленная тайная система является потенциальной угрозой государственной безопасности. Хиллари увидел в проекте возможность самостоятельно заняться наукой — благо, проект только начинался и, как все новое, сулил рост и неплохую карьеру.

В стомиллионном Сэнтрал-Сити было около трех миллионов киборгов в частном пользовании и как минимум один из тысячи был потенциальным (или уже действующим) тайным баншером, нередко находясь при этом на вполне легальном положении; что-то тысяч семь-восемь числилось в розыске — положим, девять десятых из них угнали обычные криминалы, но другую наверняка загарпунили из Банш; таким образом, по максимуму Хиллари противостояли три-четыре тысячи киберов, ушибленных и очарованных программами пиратской серии «Целевая функция», а также неизвестное число людей — пособников и идеологов Банш, создателей «гарпунов» и ЦФ. Вроде бы немного, да? Фанатиков на стадионах и в концерт-залах собирается и побольше за раз, но вы представьте, что вам надо выследить и уличить в преступных замыслах не три тысячи хулиганов, а три тысячи внешне тихих и мирных пылесосов-сообщников среди миллионов им подобных!.. Для одного мониторинга этой структуры нужны несколько десятков лучших машин, тысячи операторов, отдельная программная служба, мощнейшие финансовые вливания… Всего этого Хиллари не имел. Защитные программы, что ставились киборгам при сборке, устаревали уже в момент установки, и, хотя постоянно создавались новые, хозяева не спешили их приобретать, а кибер-хакеры выдумывали все более совершенные «гарпуны» — программы-«угонщики».

В ожидании транспорта — надо слетать в Баканар и лично поучаствовать в разборе операции — Хиллари связался с отделом.

— Добрый вечер, лейтенант. Что там сообщают из оперативки?

— Яунджу ищут, — как-то туманно ответил собеседник. — К поискам подключилась криминальная полиция Басстауна и Яунджара. А с куклой… немного хуже.

— Полностью стерта?

— Да, к сожалению, опять стерта, Хиллари.

Тут Хиллари позволил себе высказаться. Маска, коллекционирующая в памяти людские ругательства — мало ли, пригодятся, — завизжала бы от восторга, услышав кое-что новенькое из уст ведущего системщика Министерства обороны.

Опять самому превращаться в виртуальный зонд и своим мозгом буравить кукольный! При одной мысли об этом выругаешься! Но — именно за эту работу Хиллари платили семьдесят пять бассов в час, впятеро больше, чем самому Президенту Федерации.

— Ма, вот она какая! — Маска втолкнула в комнату смущенную Лилик. — Ну-ка, ты, поцелуй свою маму!.. Э, вы что тут делаете?.. — осеклась она, поняв наконец, что Чара и Гильза спешно собираются; пара плотно набитых сумок уже стояла у порога, а в две другие мама с дочкой торопливо пихали небогатый семейный скарб.

— Как хорошо, что вы пришли!.. Я уже места себе не нахожу от волнения! — Чара смахнула с лица выбившуюся из прически прядь. — Быстрее, помогайте собираться.

— Мама, что случилось? — громко, но уже с ощутимой дрожью в голосе спросила Косичка. — Мама, где Дымка?!.

— Дымка… — Чара поводила глазами по комнате, словно где-то на стене был написан утешительный ответ. — Дымки больше нет. Мы уезжаем отсюда, девочки. Поторопитесь. Сейчас не время горевать.

— Дым… — и без того страшноватое в гриме, лицо Маски стало жутким от гримасы; она скорчилась с надрывным стоном, заметалась, ударила в стену кулаком, а потом забилась лицом в угол с глухими клокочущими звуками; плакать она не умела — куклы вообще не плачут, даже когда им очень плохо. Косичка не шелохнулась, только нервно зашевелила губами и наконец спросила шепотом:

— Кто ее?.. Ты знаешь?

— Нет, она не знает, — мотнула головой Гильза. — Не приставай к матери, Коса. Это передал дежурный узел. Там еще сказали про Хиллари — он отследил «гарпун»; наверное, тот, которым взяли эту, новенькую.

— Ааа, Хиллари… — Косичка не стала бить в стену, но укусила себя за палец, надеясь, что будет больно. — А все из-за тебя!! — резко повернулась она к недоумевающей Лилик. — Ты поняла, да?! Я не знаю, как там было, но ты… кукла уродская!!

— Не знаешь — и молчи! — прикрикнула на нее Чара. — Она ни в чем не виновата, тебе ясно?! Не смей оскорблять ее — и делай, что я говорю! Маска, прекрати, слышишь? Через три минуты мы должны покинуть дом.

Маска царапала стену ногтями, оставляя на обоях и штукатурке глубокие рваные полосы; потерянно оглянувшись, она побрела к телефону.

— Я возьму его… Коса, правда, ты кончай… Закопала уже.

Косичка хотела еще что-то сказать, но сдавленно вздохнула — и сдержалась. Все были как убитые, несмотря на спешку; в таком молчании ей показалось глупо и напрасно голосить, обвинять, проклинать… Просто внутри прибавилось ненависти и ярче обозначился враг. Хиллари и холодные убийцы группы усиления. Зря, зря отец не разрешает всем носить оружие… А новенькая — что она знает о жизни? Она еще дурочка без понятия. Гребешок скажет: «Идем», — и пойдет, не зная куда, просто от любопытства. Стоит, как потерянная, глазами хлопает.