Проклятые М 2 (СИ)

  Шатров Валерий Борисович

  Проклятые М 2.

   Не было, нет, и не будет на свете,

   силы такой - чтобы нас победить!

   Слова из песни советских танкистов.

   Глава 1. Понедельник. Пробуждение. Бейкруши.

   Вкус вишни на губах. Первое из ощущений после пробуждения, но на фоне остальных - самое приятное. Холод, головная боль и резь в животе. Стоило попытаться встать, как затёкшие ноги подвели, не выдержав вес организма, подкосились. Пришлось немного полежать в неудобной позе, набираясь сил, перед новой попыткой привести себя в горизонтальное положение. А заодно разогнать липкую муть в голове. Место было мне знакомо и вместе с тем незнакомо одновременно, что-то очень родное и вместе с тем обезображено неведомыми вандалами. Куски штукатурки на ковре, закопчённые окна, что скалятся разбитым стеклом, упавшая книжная полка и много-много пулевых отверстий в стенах. Опираясь на прикроватную тумбу, потихоньку поднялся, опасаясь делать резкие движения. Все ещё мутило, да и ноги дрожали. Ко всему прочему куда-то подевались все доспехи с исподним, что при таком сквозняке не добавляло бодрости духа и хорошего настроения.

   Квартира была разбита и разграблена. Часть вещей пропала, но куда больше было безвозвратно испорчено. Чем руководствовались грабители при выборе добычи, было непонятно. Ценные вещи большей частью валялись на полу, а всякие красивые безделушки исчезли. Даже плитку в ванной и ту сняли, не говоря уже обо всём остальном декоре. Исключение наша двуспальная кровать, заляпанная юшкой в том месте, где валялся в беспамятстве. Она единственная была в относительном порядке, мой дом моя крепость, вот только кто я?

   Воспоминаний целый калейдоскоп, но все они отрывочные, часть из этого воспринимается как само собой разумевшееся, что-то словное подсмотренное за кем-то иным, а нечто настолько отвратительное, что хочется от этого избавиться. Да это моя квартира, это мой дом. В нём жили мы, но вот кто это мы? Как звали нас, и почему сейчас все не так, как было в воспоминаниях?

   Вдали неведомый гигант с силой опустил свою дубину, отчего земля заныла от нестерпимой боли, а с потолка посыпалась мелкая пыль. Осторожно выглянув в окно, силясь разглядеть, кто или что произвёл такой удар, увидел то, что некогда было родным городом. Чёрные от копоти дома, частью полуразрушенные, остовы автомобилей образующих баррикады, и воронки от артиллерийских снарядов. Местами ещё видные тлеющие угли, а то и вовсе костры. Сами улицы пусты, лишь изредка доносятся выстрелы, чаще одиночные, но иногда дело доходит до коротких очередей. Эти звуки мне знакомы в общих чертах, конечно, кто из чего долбит на слух, не скажу, скорее всего, это говорят автоматы АК 47. Свежий ветерок ли, или просто остатки прошлого, но у окна долго не задержался. Глупо так подставляться, в первые минуты пробуждения. Мне ещё, в конце концов, надо квартиру привести в порядок, да попытаться упорядочить воспоминания, в надежде понять что произошло, и где мои близкие.

   Ближе к полуночи, квартира стала чуточку больше похожей на ту, что была в воспоминаниях. Осколки и прочий крупный мусор были собраны в картонные коробки, найденные на антресоли, с более мелким справился веник. До идеальной чистоты было еще далеко, но пока такую задачу и не ставил перед собой. Главное, что всплывали образы из прошлого. Семейный фотоальбом, одежда, ключи от сейфа и от гаража - незначительные вроде бы мелочи, найденные во время уборки, помогали склеить разрозненные кусочки в единое целое. Правда, было много нестыковок и пробелов.

   Одежда, что некогда принадлежала мне, не налезала. С большим трудом смог втиснуться в поношенные джинсы, да натянуть на голое тело зелёный шерстяной свитер. Ещё хуже обстояло дело с обувкой, кроме болотных сапог все остальное было на три размера меньше. Печально, но удочки, рыболовные снасти и походный нож пропали, хорошо ещё что термос и старый верный рюкзак остались. В него и стал складывать то, что, планировал унести с собой. В основном мелочи могшие пригодиться, несколько мотков ниток, пару запасных шерстяных носок, ложку, старый самодельный нож, остатки домашней аптечки, почти полную пластиковую банку с гречкой, разные полезные мелочи и памятные вещички. Тот же семейный фотоальбом, оставлять его в квартире очень не хотелось, незачем чужим людям копаться в истории моей семьи. А покинуть квартиру точно придётся, за окном то и дело вспыхивали зарницы, да и стрельба к ночи все больше усиливалась.

   Выход запланировал на раннее утро, переться в ночь под стрельбу не хотелось. Кто и с кем воюет непонятно. А выяснять на собственной зелёной шкуре очень не хотелось. Паники по поводу отличающиеся внешности от той, что осталась на фото, не возникло. Просто появилось ощущение, что это с некоторых пор нормально. Что послужило причиной изменению, и с каких - таких пор это норма для меня, оставалось открытыми вопросами. Внутренний голос твердил, что это уже не исправить и нет смысла лить слезы по утраченному. Куда продуктивней будет смириться и двигаться дальше. Тем паче, что это тело, куда крепче и выносливей прежнего. Впрочем, некоторое сходство все же есть, надо только приглядеться, как следует.

   Глава 2. Новый рассвет. Вторник. Веселый.

   Совещались господа офицеры, не так чтобы очень долго, но вполне достаточно, мы уже успели заскучать. На базу более никто не нападал, и в свете нового дня, прошедшая ночь уже не казалась такой катастрофичной. Даже возникали мысли о том, что неплохо бы и позавтракать. Ведь любое напряжение рано или поздно отступает. Что поделать, люди иногда гибнут, этого не изменить. В итоге, все там будем, но пока живы неплохо бы иногда спать и есть.

   Когда наконец-то наш командир покинул совещания, он был мрачнее тучи. Первым делом он, молча попросил огня и затянувшись сигаретой стал разглядывать нашу вертушку, видимо, собираясь с мыслями. Напряжение возрастало с каждой его затяжкой, воздух звенел словно струна.

   - Бойцы, положение швах. Связи ни с кем толком нету, ни с штабом ни с округом, вообще ни с кем. Отозвались только те, до кого рукой подать, силы городского ополчения, да железнодорожники. - Вздохнув выдал нам Михолап. С вопросами никто не лез, все внимательно слушали, что ещё скажет командир. Тот же не спешил, мерно делая затяжку за затяжкой. - По старому протоколу, бог знает, когда изданному, переходим в полное подчинение командиру полка. Если до этого мы были условно самостоятельными, то теперь должны встать в один строй со всеми остальными. Так что, товарищи бойцы будьте готовы к вылету через час. С этого момента вы переходите под командование старшего лейтенанта Симоненко.

   - Товарищ командир, а как же вы? - влез кто-то из старой команды, успевшей прикипеть душой к этому не самому радушному командиру.

   - А что я, буду в штабе операции планировать, реально больше некому, как оказывается. Считай почти всё командование ночью или исчезло или погибло, что, в общем-то, на данный момент одно и то же. Это первое окно открылось за периметром, а вот второе... Второе эти суки очень точно навели, прямо под офицерским общежитием. Выживших не найдено. Так что, как я и говорил, ситуация швах. Мы уже переформированы и зачислены в личный состав базы. Приказ сейчас распечатают, но это все так формальность. Так что совет, готовьтесь, и время зря не теряйте, нам предстоит много работы времени отдыхать нет. Все ждите сигнала, место сбора взлётная площадка.