Череп епископа

ь возьму? Хоть за золото, хоть за серебро.

- Ага, - успокоился Баженов. - Это ты правильно сказал, Константин Алексеевич, это я по опыту лучше сам задешево куплю. Потом за все сквитаемся, когда мануфактуру пустишь. А пороховую мельницу Семен Прокофьевич тоже разрешит, не беспокойся.

- То не к спеху, - тоном знающего человека ответил Росин. - Пороховую мельницу зимой все равно запускать нельзя. Мякоть мерзнуть станет.

* * *

Опричник Семен Зализа и купец Илья Баженов выехали из Каушты с первыми солнечными лучами, не дожидаясь утренней трапезы и окончания молитвы. Провожали их руководитель клуба "Черный Шатун" Константин Росин, Игорь Картышев и инструментальщик "Опытного завода", ставший лучшим стекольщиком Ижорского погоста - за неимением других - Александр Качин.

- Готов об заклад побиться, - усмехнулся Качин, - они там обсуждают, как наше стекло, бумагу и порох лучше всего поделить. А мы потом простыми нищими работягами останемся.

- Тут ты не прав, - покачал головой Росин. - Главная ценность ведь не в твоей печи, не в моей бумаге, не в серегиной идее скрывается. Главная ценность вот здесь! - Костя постучал себя по лбу. - В наших головах. И никуда они от нас не денутся. Выплатят и сделают все, что мы пожелаем.

- Угу, - с некоторым сомнением откликнулся Саша. - Скажут, что мы рабы крепостные, и все.

- Не скажут, - покачал головой Картышев. - Пока во время Великой Смуты западная демократия на Русь не пришла, про рабство здесь вообще не знали. А до Смуты еще пятьдесят лет. Мы, скорее всего, и не доживем. Странная зависимость, кстати, получается, Все известные демократии всегда на рабский труд опираются. Древняя Греция, Новгород, просвещенная Европа. А диктатура почему-то основывается на свободном труде. Например, московская монархия, со свободы крестьян начинавшая, спустя двести лет после Смуты ее опять добровольно восстановила. Не уживается как-то деспотизм с рабством в одном сосуде, как ни запихивай.

- А как же США? - повернулся к нему Качин. - Самая демократическая страна.

- Угу, - кивнул Игорь. - Которая начинала с торговли неграми, а сейчас считает изгоями сотни тысяч эмигрантов на своей земле, не платит им за труд почти ничего и угрожает выслать назад, если они не станут работать задарма...

- Нашли о чем спорить,- перебил обоих Росин.

- Нет еще вашей Америки и в помине. А мне, например, картошечки жареной хочется, аж под ложечкой сосет. Больше, чем выпить.

Между тем всадники, ведущие в поводу оседланных коней, подъезжая к лесу тоже вели свой неспешный разговор:

- Ты мне десяток саней выделишь, Семен Прокофьевич? - поинтересовался купец Баженов, мысленно прикидывая предстоящие расходы. - Потребно мне в Новагород сходить, товары купить для иноземцев твоих, да плотников толковых нанять.

- Думаешь, Илья Анисимович, выйдет толк из прожектов сих странных?

- Должно, Семен Прокофьевич. Пусть не из всех, но денежки всяко не пропадут. Ты бумагу, что Константин Алексеевич дрянной назвал, видел?