Зазеркальные близнецы

— Все, штаб-ротмистр, сдаюсь! Где тут расписаться кровью? — И, схватив со стола серебряную вилку, сделал вид, что пытается вскрыть себе вену.

Вельяминов с готовностью подхватил игру и засуетился:

— Ох, а договора-то я и не заготовил! Не ожидал, что вы так сразу…

— Ничего, господин Вельяминов, не смущайтесь. Я и на чистом листке подмахну. Давайте пергамент, чего уж там! Вам не кажется, что серой попахивает? А нет пергамента, так мы и на салфетке могем…

Оба захохотали, довольные друг другом. Неизвестно почему, но у Александра давно не было так удивительно легко на душе.

Вельяминов прекратил смеяться и, все еще криво ухмыляясь краями губ, с прищуром глянул на Бежецкого:

— А если серьезно?

На этот вопрос Александр ответил просто, не задумываясь:

— Я согласен.
* * *

Райская жизнь кончилась сразу. Нет, конечно, никаких новоприобретенных благ Александр не лишился. Он, как и раньше, жил в своем люксе, завтракал, обедал и ужинал в шикарном ресторане (а когда хотел — не выходя из своего роскошного жилища), по-прежнему к его услугам были приветливые девушки, готовые исполнить любое желание… Беда в том, что на образ жизни плейбоя времени не оставалось вовсе. Вступление в новую жизнь началось с полного и всестороннего обучения заново и сразу всему на свете, по сравнению с которым десантное училище было детским садом. Дни были так заполнены различного рода занятиями, что вечерами ротмистр (а он теперь даже в мыслях называл себя так) валился в постель, как говорится, без задних ног. Однако даже тут он не мог избежать “уроков”: пунктуальная Инга, похоже, решила успешно завершить обучение Александра немецкому языку по методу Киплинга.

Нужно заметить, что, несмотря на страшную нагрузку, у Бежецкого даже мысли не возникало каким-либо образом увильнуть от занятий или схалтурить в лучших традициях школы и училища. И не только потому, что от успеха учебы зависело его будущее благосостояние, а возможно, свобода или даже жизнь, — Александру было по-настоящему интересно учиться. По всему было видно, что преподаватели оказались не просто профессионалами, а профессионалами в кубе, истинными самородками своего дела. Сама же по себе программа обучения была построена так, чтобы заинтересовать и увлечь самого ленивого и тупого из всех олигофренов планеты (не смейтесь: в своей богатой практике строевого офицера Бежецкому с кем только не приходилось сталкиваться), а ротмистр себя к таким не относил.

Обучение велось самыми разнообразными методами: от самых простых, но очень действенных, до суперсовременных и суперэффективных, влияющих непосредственно на подсознание обучаемого. Созданная компьютером виртуальная реальность чередовалась с обычными лекциями, а нудноватые диктанты с гипнообучением.

Многое загружалось (став на “ты” с компьютером, иного слова Александр подобрать просто не мог) прямо в мозг, минуя сознание, посредством какого-то сложного оборудования. Бежецкий поначалу довольно скептически относился к этим процедурам, напоминавшим что-то