Чаша гнева

ески все, чем наделил его Бог.

Некоторое время лежали молча. Робер упорно пытался определить, есть у него чутье или нет, вслушиваясь и вглядываясь в окружающий мир. Все было тихо, барханы равнодушно серебрились под звездами, и тянулась мимо дорога, мертвая и пустая, словно по ней не ездили уже сотни лет.

Признаков чутья не находилось.

Наконец Робер сдался. С шумным вздохом он уселся на песок и, копируя позу старшего товарища, привалился спиной к камню, который среди ночной прохлады показался почти горячим.

– Не беспокойся, – проговорил брат Готье чуть насмешливо. – Нам нужно следить только за дорогой, а если на ней кто появится, я услышу издалека. Из песков же к нам никто не подкрадется, кроме ящериц и пауков…

Он сделал молниеносное движение рукой. Тускло сверкнул, отражая звездное небо, кинжал, и когда лезвие стало видно вновь, на его кончике бессильно дергал лапами огромный мохнатый паук.

– Ничего себе, во имя Господа! – сказал Робер, глядя, как сержант аккуратно кладет паука на камень и придавливает другим.

Несмотря на то, что во тьме могли скрываться и другие, еще более опасные твари, тихая пустынная ночь дышала покоем. Невероятным казалось, что в любой момент придется обнажить оружие и с кем-то сражаться. Равнодушно светили звезды, медленно поднимался к зениту умирающий месяц, тихо-тихо посвистывал ветер. Поддавшись общему умиротворяющему настрою, Робер набрался смелости:

– Брат Готье, а что за советы ты даешь брату Анри? – спросил он, и тут же напрягся, готовясь к гневному или, может быть, равнодушному отказу.

Сержант посмотрел на молодого рыцаря с интересом.

– Клянусь Храмом, ты задаешь интересные вопросы, брат, – сказал он. – Пожалуй, я ошибся в тебе.

– И все же, что это за советы?

– Милостью Божией я обладаю некоторыми познаниями, которые могут быть потребны на пользу Ордену нашему, – брат Готье некоторое время молчал, но Робер ни о чем не спрашивал, боясь даже дышать – вдруг собеседник не пожелает говорить дальше. – Очень давно я пять лет провел в сарацинском плену. Не скажу, что там было очень хорошо, но моим соседом по узилищу был старый византиец по имени Андроник. Он умер у меня на руках за год до того, как я смог бежать, но до смерти успел научить меня тому, как через движение и расположение звезд открывать волю Отца Небесного.

– Через движение звезд? – в восклицании Робера был ужас перед святотатством. – Разве это не диавольская прелесть?

– Мой наставник был добрый христианин, хоть и схизматик, – пожал плечами брат Готье. – Изучая его науку, я не совершал никаких богомерзких обрядов. После бегства добравшись в Орден, я исповедался на капитуле перед тогдашним магистром, Жильбером Эралем. Ни он, ни прочие братья не нашли греха во мне. Я причащаюсь и молюсь, как и все, а крестное знамение совершаю много раз на дню…

В подтверждение своих слов старый тамплиер перекрестился.

– Как ты думаешь, прелесть это Сатаны или Божий промысел?

– Но если магистр и капитул признали, что