Зазеркальные близнецы

авы”.

Группа захвата состояла из двенадцати человек. Негромко командуя, Владимир быстро распределил их по постам, а сам приник к динамику, который транслировал происходящее в доме. Слышимость была отличной, хотя штаб-ротмистр невольно поморщился, вспомнив, куда именно он самолично пристроил Расхвалову “жучка”.

Хлопнула дверь, и сразу же без предисловий раздался незнакомый низкий голос:

— Чего приперся, Лохмач?

Владимир ухмыльнулся: кто бы мог подумать, что клички так совпадут. А вы, господин штаб-ротмистр, думаете совсем как уголовник — как не стыдно, ай-ай-ай!

— Повязали нас всех, Колун! — еще задыхаясь после пробежки, едва вымолвил Расхвалов.

— Знамо дело, — последовал спокойный ответ.

— Расколют же всех!

— Ну и че?

Судя по изменившемуся голосу, “пастырь”, обладавший истеричным характером, обозлился не на шутку:

— … через плечо! Зови князя, с…!

Последовал глухой удар и болезненный вскрик:

— За что бьешь, сволочь?

— За дело.

— Где князь?

— Нет князя, в отъезде он.

— С марта месяца, в отъезде?

Владимир и Ковалев переглянулись: и этот с марта! Между тем невидимый собеседник Лохмача бесстрастно ответил:

— А я не считал, Лохмач. Может, и с марта, — помолчал, — а может, и с апреля.

Голос Расхвалова изменился. Видимо, он нагнулся к уху собеседника:

— Колун, дорогой, все тебе отдам, только пусти меня к двери…

Снова звук удара и звериный рык Колуна, перебивающий верещание “пастыря”:

— Какая дверь? Следил, падла?

Удары сыпались градом, и Владимир решил, что настало время спасать незадачливого стукача, тем более что ничего нового из этого бессвязного диалога уже явно не узнать.

— Ковалев, — приказал он. — Обогнешь с вахмистром дом и возьмешь под прицел окна и крышу со стороны огорода или как бишь там его у вас называют…

Группа оперативников во главе с штаб-ротмистром с разной степенью ловкости преодолела забор, не тратя времени на неприступные с виду ворота, и, нейтрализовав при помощи баллончика с газом заходящегося хриплым лаем громадного цепного кобеля, ворвалась в дом, вернее, в неосвещенные сени.

Однако дверь с разгону высадить им не удалось: опередив штурмующих прямо сквозь дверь ударила автоматная очередь. Пули, осыпая оперативников свежей щепой, в одно мгновение превратили толстые доски в настоящее сито и с басовитым гудением, как рассерженные шмели, зарылись в бревна с противоположной стороны сеней.

— Вот так встреча! Все целы? — шепотом поинтересовался Владимир у прижавшихся к бревенчатой стене по обеим сторонам дверного проема оперативников и заорал в припасенный заранее мегафон: — Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Советую сложить оружие! Всякая попытка к сопротивлению будет расценена…

Новая очередь заглушила последние слова Бекбулатова.

— А-а!… Что с ними разговаривать! Будем считать, что формальности соблюдены, — Ротмистр нагнулся к микрофону рации. — Алексей, действуй!

— Есть! — коротко ответил Ковалев.

Где-то в глубине дома глухо звякнуло разбитое