Донос мертвеца

онец вместо попоны обнаружился донельзя истертый тулуп - им-то и прикрыл от холода незнакомого коня серв, подкинул ему еще сена. Потом отсыпал зерна на постеленную на снег мешковину, а когда лошади захрустели предложенным угощением, прикопал оба найденных тюка на самое днище саней, прикрыл пустыми мешками из-под пшеницы, присыпал сеном. Вроде, если специально не приглядываться, так и незаметно.

Серв мечтательно прикрыл глаза, представляя, какое вызовет изумление, вернувшись домой и выложив на стол этакие подарки! Хотя, наверное, ткань все равно придется продать. Куда им столько? А уж тем более - парчи. Но перво-наперво он все равно похвастается своей богатой добычей.

До чего все-таки хорошо, что он попал на войну! Вот повезло, так повезло! Он вспомнил, как боялся этого ремесла, и покачал головой - вот дурень, так дурень! Попросись он с кавалером Ханганом еще в молодости, сейчас, верно, имел бы не одну кобылу, а всю тройку коней, загон для скота поболее, да и дом побогаче. Ну, да чего теперь... В его возрасте в латники подаваться поздно.

Напоив лошадей, он отошел к общему костру, на котором Харитон уже сварил на всех четверых, считая барона, жирную гусиную похлебку. Гусятина опять досталась сервам, а похлебка - дворянину, до сих пор не открывающему глаза, но попадающее в рот варево проглатывающему исправно. Глаза тут же начали слипаться, поэтому Прослав вернулся к своим саням, кинул тулуп рядом с бомбардой, вытянулся во весь рост, положив голову на спрятанные от посторонних глаз тюки ткани, прикрылся другой полой и закрыл глаза.

Но не успел он насладиться забвением, как на плечо легла холодная рука:

- Это твои сани, раб?

- Нет! - испуганно дернулся Прослав и попытался вскочить, решив, что кража обнаружена.

- Тихо! - перед ним стоял рыцарь в доспехах, но без шлема. Над лагерем висела глубокая звездная ночь, со всех сторон слышалось сладкое посапывание. А сено и мешковину над тканью, по виду, никто не трогал.

- Ну, - опять тряхнул его рыцарь, - проснулся? Повозка с бомбардой твоя?

- Моя, господин, - чувствуя в животе наливающийся холодом ком, кивнул серв.

- Запрягай Только тихо, понял? - крестоносец сложил кулак из толстых стальных пластин, и Прослав торопливо закивал. - Запрягай, сейчас выступаем.

* * *

- Просыпайся, Семен Прокофьевич, - затряс кто-то медвежью шкуру.

Зализа шумно зевнул, открыл глаза, высовывая наружу голову. Увидел встревоженное лицо татарина и рывком сел:

- Говори, боярин!

- Лагерь орденский в полдни отсюда, - тяжело дыша,- ответил Мурат Абенович. - Немногим ниже Бора по реке.

- От нежить, зараза болотная! - со злостью ударил Зализа кулаком себе в ладонь. - Накликала все-таки!

- Кто? - не понял боярин Аваров.

- Много? - опричник встал, поводил плечами, покрутил руками, развернулся всем корпусом из стороны в сторону, одновременно и просыпаясь, и давая юшману обвиснуть вдоль тела.

- Думаю, больше тысячи будет, Семен Прокофьевич.

- Тебя не видели, Мурат Абенович?