Ангел Спартака

при помощи ржавых гвоздей. Тебе бы еще воды из Авернского озера предложили!{[7]}

— Правда?

Отхлебнул сенатор, подумал.

— Пожалуй. Которое ты покупала, лучше будет. Жаль война, а то взял бы тебя старшей по дому. Навела бы порядок! Рабы наши домашние совсем службу забыли.

Шутит? Нет, не шутит. Сглотнула, подлила в чашу вина вейского, гадкого, ядовитого. Взболтнула. Повыше подняла. Старшей по дому, значит? Вроде как главной рабыней? Подай, принеси, тунику постирай, за покупками служанку пошли?

Бац!!!

Вдребезги чаша!

— Я твоя жена, сиятельный! Наши с тобой дела — наши дела, но перед законом и перед богами мы супруги. Ввек бы этого не говорила, но ты кого угодно доведешь. Не нужны мне твои поместья и дома не нужны, но если еще раз такое себе позволишь, если спутаешь меня со служанкой!..

Поглядел на меня Прим, сенатор капуанский. Удивленно так.

Жена?! Да, конечно. Извини, из головы вылетело.

Хотела в него кувшином кинуть, раздумала. Не переделаешь сенатора!

Вроде бы неплохой человек он, Прим! И вина различает, и ко мне относится прилично — как к товарищу по борьбе. Но, вот когда дело до его «политики» доходит, прячься. Не только уксус пить станет, но и забудет, чем Солнце от Луны отличается. Жена — еще ладно, не самый тяжелый случай. Хотя обидно, конечно. Он тут всю ночь с танцовщицами и флейтистками развлекался (все соседи знают, все!), а я ему даже изменить не могу, чтобы по-настоящему. Какое там «изменить», если сиятельный не помнит, что женат!

Думала прежде, что лишь поэты такими бывают, забывчивыми. Ага, как же!

Только не стала я на Прима сильно обижаться. Не со зла он, главное же, дело у нас с ним общее. А дело сенатор из Капуи крепко знает. Договорились мы с ним: слухи, документы, тайны всякие, не из главных которые, — мое. Беседы секретные, переговоры — это уже его. Конечно, сенатор не римский, капуанский, но всех, кого нужно, в Риме изучил. И не просто так, до косточки последней. Даже если это...

— ...Луций Сергий Катилина. Тридцать шесть лет. Род очень знатный, ведет свое происхождение от Сергеста, сподвижника Энея. Прадед его, Марк Сергий Сил, прославился во время Второй Пунической. Сулланец, воевал против Мария, нажился на конфискациях, но быстро разорился. Очень много долгов. Собрал вокруг себя кружок таких же знатных должников, особенно из молодежи. Думает выставить свою кандидатуру в эдилы, чтобы затем пойти наверх, вплоть до консула. Нам не союзник, но поговорить в принципе надо. Только очень осторожно, не называя имен. Запомнила?

— Да, — кивнула я, глаз не открывая. Еще в детстве поняла: так запоминать не в пример удобнее. Итак, Луций Сергий Катилина нам не союзник.

— Гай Марций Фигул. Этот поинтереснее будет...

Слушаю, запоминаю. На всякий случай, конечно. С подобным народом Приму общаться, не мне. Правда, есть такой молодой честолюбивый патриций — Гай Юлий Цезарь двадцати восьми лет...

Но — пригодится. Мало ли?

— ...А если в целом, серьезные переговоры вести еще рано.

— То