Зазеркальные близнецы

х высочайших особ, но Бежецкий, прошедший школу Советской Армии, славящейся своими умельцами-самородками, нашел решение и этой проблемы…

Уничтожение компромата заняло в общей сложности более часа. Александр долго крутил в руках документы, вскрывающие подноготную финансовых махинаций “светлейшего”: силен был все-таки соблазн прищучить эту отвратительную личность, он было бросил их вслед за остальными, но в последний момент передумал и, чуть не спалив брови, выхватил из огня лишь слегка покоробившимися и опаленными по краям.

Закончив, Бежецкий-второй долго сидел на корточках, не замечая боли в затекших икрах, задумчиво смотрел на угасающий в глубине каминного зева огонь и слегка ворошил золу антикварной бронзовой кочергой, отполированной руками пусть “зазеркальных”, но все-таки его прямых предков, казалось чувствуя их теплое крепкое рукопожатие. Постепенно Александру стало казаться, что вся вереница благородных теней, возглавляемая легендарным Бежцом, покинула обжитую веками портретную галерею и теперь толпится за его спиной и с одобрением молча глядит на своего потомка. Вот почти неразличимый в темноте Тихон Бежец, тысячу лет назад заложивший крепость в девственных северных лесах. Вот безымянный Бежец, рубившийся плечом к плечу со Святым Александром в Невской сече. Вот могучий Аникита Бежецкий, по семейному преданию павший под ударами кривых татарских сабель, но не посрамивший православной веры (и за то его осиротевшая семья была обласкана Иваном Калитой). Вот сгинувший в пытошных застенках Грозного царя боярин Сергий (замученный, говорят, по навету родного брата). Вот лихо сносивший в сабельном бою польские и шведские головы тезка первого царя из династии Романовых. А вот и первый граф Бежецкий, Николай, принявший титул из рук Великого императора на палубе плененного шведского фрегата. В дальнем углу кривит в усмешке тонкие породистые губы авантюрист и сорвиголова граф Константин, приведший под скипетр Екатерины II целый сонм островов в Великом океане, за что ему был пожалован чин адмирала и высочайшее прощение предыдущих поистине флибустьерских “подвигов”. А в старинном кресле, некогда принадлежавшем ему по праву, вольготно раскинулся генерал-майор артиллерии граф Алексей, павший под Прейсиш-Эйлау со шпагой в руке. Вот череда более близких по времени предков в вицмундирах, аксельбантах и сюртуках. Все они молчаливо и удивленно взирают на незваного потомка, уже, впрочем, вполне согласные принять его в семью…

Александр не выдержал и обернулся. Никого. Только красные отблески камина играют на полированных гранях тяжелой мебели и столетнем расписном шелке стенной обивки.

Где-то в недрах здания хлопнула дверь и послышался далекий и едва различимый, но явно негодующий голос Клары. Занятый своими мыслями, Александр не обратил на шум никакого внимания и очнулся только тогда, когда дверь, ударив на излете в стену, распахнулась и на пороге возник весь белый от чудом сдерживаемой ярости штаб-ротмистр Бекбулатов. Его появление для Бежецкого было