Слуга царю...

в карманы все того же разящего маслом и соляркой танкистского комбинезона, присел на край стола перед Бежецким, бесцеремонно выуживая из его пачки сигарету. — Ты бы еще «целую» приписал… На кой черт нам сдалась крепость, когда под прицелом орудий сам дворец, причем не только с крейсера, но и с Арсенальной набережной? Кстати, Шапошников только что передал, что Троицкий и Александровский мосты под нашим контролем, и сейчас по первому переправляется первый батальон Гродненского, а по второму — второй и лейб-гренадеры…

— Не сплоховал, значит, полковник Штелль?

— А то!..

— Как там Ладыженский?

— Ты что, Кирюху не знаешь? Вместе со своими лейб-драгунами уже перекрыл Миллионную, набережную Мойки и блокировал арку Главного штаба. Адмиралтейство, ты знаешь, уже занято семеновцами…

— Значит, дворец прикрыт только флотскими?

— Угу… Как ты эту пакость куришь? Какие-то «Берендеевские»… — Владимир, брезгливо скривившись, разглядывал пеструю этикетку сигаретной пачки. — Что, «Золотая Калифорния» тебе уже разонравилась? Или не по карману?..

— Слушай, Володя, ты подогнал бы сюда карту, что ли, — попытался увильнуть Александр от ответа на скользкий вопрос. — А то на словах как-то…

— Карту ему… Изволь. — Штаб-ротмистр, не вставая, небрежно, одной рукой, но ловко, как заправский пианист, пробежал пальцами по клавишам пульта, и одна из стен помещения, до того матово-белая, покрылась цветными разводами. Так и есть — план Санкт-Петербурга! — Что с тобой, Саша? Ты ж эту премудрость всегда лучше меня просекал?

Бежецкий слегка смешался, но Бекбулатов истолковал молчание «друга» превратно, исполнив бурное «адажио» на клавиатуре, от чего план, на мгновение став черно-белым, вернее, тускло-серым, неживым, тут же расцветился в уже знакомые нам четыре краски. Белых пятен почти не осталось, равно как и голубых. Почти повсеместное господство красного цвета в центре нарушало лишь небольшое синее пятнышко в районе Дворцовой площади и еще более скромный по размерам зеленый пятачок Таврического дворца.

— Я тут вывел соотношение сил в реальном масштабе времени, связавшись напрямую с персоналками штаба, хотя в этом, похоже, уже нет надобности… — небрежно бросил Владимир, украшая карту заключительным штрихом в виде золотистой звездочки на Неве между Петропавловской крепостью и Зимним дворцом. — А это, как сам понимаешь, мы… Так ты не ответил мне на мой вопрос относительно крепости. На хрена она нам, Саша?

— Понимаешь, Володя… — в затруднении начал Александр, но тут в помещение без стука ввалился Петенька Трубецкой, цветущий словно майская роза.

— Господа! Слушайте! «Прошу предоставить мне письменный приказ о сдаче крепости за вашей личной подписью», — прочел он с листа. — Генерал Корф!

— А! — торжествующе воскликнул Владимир, вскакивая со стола. — Спекся Корф! Спекся немчура! Победа?..

— Не торопитесь, Владимир Довлатович, — осадил его Бежецкий. — Здесь все более или менее ясно, но вот господа думцы меня очень беспокоят… Не хотелось бы, чтобы именно