Если смерть проснется

емя, Кей Войчемир! Первые тоже думали, что их земля простоит вечно…

Он помолчал, затем вздохнул:

— Хэйкан Шету не слышит нас. Я говорю для тебя, Войчемир… Не только в Акелоне есть Зеркало, не одна в мире Дверь, и не один Ключ. Старая смерть проснулась. Что я могу поделать? Даже рахманы забыли свой долг…

Войча понял не сразу, а когда наконец понял — в глазах стало темно. Выходит, не напрасно боялся Ужик, не напрасно велел молчать! Нет, напрасно! Смерть все-таки проснулась!

…Там, где только что стояло дерево, теперь чернела земля и дымилась гарь. Все молчали, наконец хэйкан поднял голову:

— Что мне делать. Великий Шайман? Я отвечаю за свою страну…

— Мы все отвечаем за нее, — кивнул Тай-Тэнгри. — Но ты уже ничего не сможешь сделать, хэйкан! Весной будет война. Она продлится долго, пока кто-то не выпустит Смерть из ее логова. Ты ничего уже не изменишь. Недаром говорят: малую кровь остановишь тряпицей, большую — временем, а великая будет течь пока не вытечет до конца.

— Нет! — Войча вскочил, от волнения заговорив на родном сполотском. — Надо придумать чего! Ты же этот… шайман! Нельзя так!

— А как? — Тай-Тэнгри тоже заговорил по-сполотски. — Никому не изменить волю Неба. И никому не изменить людей, Войчемир! Что ты хочешь от меня? Чтобы я переменил судьбы мира?

— А не надо судьбы! Ты это… войну останови! А там мы… я… Ну, в общем, разберемся!

— Ты тоже так думаешь, Шету? — шайман повернулся к хэйкану.

Тот помедлил и кивнул.

Тай-Тэнгри задумался, подбрасывая на ладони неведомо откуда взявшийся шарик — светящийся, полный неровного золотого огня. Из шатра выглянула сонная морда пардуса, но шайман дернул бровью, и зверь, вздохнув, вновь спрятался за пологом.

— Кто-то уже и так изменил судьбу, — медленно проговорил Тай-Тэнгри. — Тебе не суждено было выжить, Кей Войчемир. Три смерти ждало тебя, но ты жив…

Войча вновь вспомнил свой сон. Выходит, не зря снилось!

— Может, не зря кто-то решился на такое… Скажи, Войчемир, ты сможешь править Орией?

— Нет! — честно ответил Войча, но затем подумал и вздохнул. — Ну… Я не то, чтобы… Если надо…

По скуластому желтому лицу промелькнула усмешка:

— Надо. И не потому, что ты — самый лучший…

— Где уж, — Войча вновь вздохнул.

— …Самый мудрый и самый храбрый. Просто на этом месте оказался ты, а не другой… Я попытаюсь. Кровь можно остановить огнем. Огонь погубит многих — но не всех. Вы согласны? . — А… иначе? — растерялся Войчемир.

Шайман кивнул в сторону сгоревшего дерева.

— У нас нет выхода, — тихо ответил Шету. — Поступай, как знаешь. Великий! Это страшный выбор, но мы его делаем.

Тай-Тэнгри медленно встал — огромный, широкоплечий. Голубые глаза потемнели:

— Быть посему! Пусть все идет, как идет. А там — увидите! Войны не будет. Светлый Кей Войчемир станет править в Савмате, а Смерть проснется не сегодня, а завтра…

Холодом веяло от этого обещания, но никто не спорил. Гости встали, но Тай-Тэнгри уже уходил.

Запахнулся полог шатра, и тут же подул ветер