Зазеркальные близнецы

ь, разбросанные вещи, разбитое зеркало и раковина в туалете — в номере совсем недавно происходило побоище наподобие Ледового или Ватерлоо. На широкой же кровати тяжело ворочалось и мычало что-то с головой накрытое одеялом.

Полковник стремительно подошел к ложу и резким движением сорвал скрывавшие неведомую живность покровы. На него, мучительно мыча, умоляюще таращил глаза красный как рак Илья Евдокимович Колосов собственной персоной, вполне профессионально перетянутый, как лионская колбаса, разорванной на полосы тюлевой занавеской. Под глазом майора, зловеще набухая, зрел громадный фингал. Полковник протянул было руку к скомканному платку во рту жертвы, но передумал на полпути и, снова аккуратно накрыв одеялом силящегося что-то сказать майора, обернулся к сопровождающим:

— Это… забрать. Срочно свяжитесь с Петербургом и передайте мой приказ: операцию форсировать. Я немедленно вылетаю туда первым же рейсом.

Не обращая более внимания на умоляющее мычание Колосова, Полковник стремительно покинул номер.

20

“Как же мне осточертело это проклятое богами место, эта духота, шум, жиденькое северное солнце, которого к тому же не видно из-за нелепо огромных домов, эти тупые аборигены… Особенно этот выродок якобы благородных кровей…”

Бекбулатов, сбежав по лестнице особняка Бежецких, охраняемого сейчас почище какой-нибудь великокняжеской сокровищницы, отмахнулся от настырного немца из посольской охраны, кивнул в ответ на расслабленное козыряние казаков, прислонившихся к высокой кованой ограде резиденции Чарторыйских, поздоровался за руку с их сотником, с которым уже успел свести дружбу за бутылочкой “шустовки”, и поспешил к своей “вятке”. Появление нового персонажа вызвало определенный интерес у скучающей журналистской братии, и прорваться к автомобилю оказалось невозможно.

— Вы только что общались с великим князем…

— Два слова телекомпании “СБТ”…

— Что вы можете сказать…

— Принял ли уже Александр Бежецкий католичество…

Бекбулатову пришлось ледоколом переть на репортеров, заставляя их хилое в большинстве своем воинство волей-неволей расступаться. Естественно, фотографии штаб-ротмистра, сделанные со всех мыслимых ракурсов и украшенные всеми немыслимыми подписями типа: “Новоиспеченный великий князь, переодевшись и изменив внешность, покидает свою резиденцию” или “Князь Бекбулатов: сексуальный партнер великого князя?…”, сегодня же украсят страницы разнообразнейших бульварных листков, но Владимира это волновало мало, так как срок его командировки, слава богам, подходил к концу.

— Господа! Вы все узнаете на пресс-конференции, которую его высочество дает послезавтра в студии “Ра-дио-Петрополь”, — подбросил он сахарную косточку “акулам пера”, садясь за руль, чем вызвал новый взрыв всевозможнейших вопросов. — Все остальное комментировать, увы, не уполномочен. До встречи послезавтра! — И подмигнув сразу нескольким симпатичным репортершам, Владимир резко взял с места, вынуждая щелкоперов разбегаться от массивного радиатора, как кузнечиков