Чаша гнева

е обитателя Монпелье достигло опасной величины, в глазах засветилась жадность. Он быстро закивал и самолично распахнул перед братом Анри дверь.

Внутри оказалось душно. Большая часть столиков была занята, и при появлении рыцарей Храма висящий в воздухе гомон на мгновение стих, чтобы тут же возобновиться.

По мановению руки хозяина служанки бросились вытирать самый большой стол, стоящий в центре зала. Поверх исцарапанной ножами столешницы легла белая, с плохо отстиранными пятнами скатерть.

– Клянусь Гробом Господним, то я почти тридцать лет не был на родине, то приплываю сюда каждый год! – сказал брат Готье, вслед за рыцарями усаживаясь на лавку. Таскать вещи в отведенные комнаты было доверено оруженосцам и сержантам помоложе.

– Нельзя сказать, что ты сильно этим недоволен, – хмыкнул брат Андре, глядя на служанку, спешащую к столу с большим подносом, на котором стояли кувшин и несколько кружек.

Робер с изумлением наблюдал сцену, разыгрывающуюся за соседним столом. Его занимали несколько оборванцев, но возглавлял попойку, которая, судя по лицам собутыльников, длилась довольно давно, самый настоящий священник. Его стихарь покрывали пятна жира, положенной по сану накидки и вовсе не было видно, а подбитая мехом черная шляпа валялась на полу.

– Выпьем! – возгласил служитель церкви, разливая по кружкам вино. – За здоровье Апостолика Римского!

Но воззвание сие осталось безрезультатным. Один из оборванцев спал, упавши кудлатой головой на стол, прямо в винную лужу, а другие двое были, судя по остановившимся глазам, не в состоянии понимать слова собутыльника.

– Bagassa {[157]} ! – рявкнул священник. – Если вы не желаете со мной пить, то я пойду к девочкам один!

И, пошатываясь, духовный пастырь поднялся. Взгляд его упал на братьев Ордена.

– Ага, – проговорил он насмешливо, и в темных глазах, широко расставленных по сторонам от сизого носа, блеснула злоба. – Явились, предатели дела Христова! Чтоб вас всех Сатана взял!

– Побойтесь бога, святой отец! – воскликнул брат Анри. – Клянусь Святым Отремуаном, вы ведете себя недостойно!

– Bagassa! – вновь выругался священник. – Еще всякая ворона, нацепившая белый плащ, будет меня учить. – Проваливай в ад, рыцарь! Демоны приготовили там для тебя теплое местечко!

– Еще одно слово – и я вобью его тебе в глотку! – багровея от злости, с места поднялся брат Андре. Его поспешно схватили за руки.

Служитель церкви, как казалось, совсем утратил интерес к разговору. Покачиваясь, он направился к двери и вышел на улицу.

– Ничего себе! – невольно вырвалось у Робера. – Здесь что, все служители Господа такие?

– Надеюсь, что нет! – с выражением величайшего отвращения на лице воскликнул брат Эрар и припал к кружке с такой жадностью, словно только что выбрался из безводной пустыни.

– Везде есть недостойные пастыри, – со вздохом проговорил брат Анри. – Но здесь, в Лангедоке, их почему-то очень много!

– А почему он назвал нас предателями дела Христова? – поинтересовался Робер.