Империя (СИ)

— Ну, как хочешь. А теперь к делу… Я вчера письмецо одно милое получил из Корхатала. Если опустить все то дерьмо, которым заправляют свои послания южане, то можно оставить только два чёртовых слова… Она приезжает.

— Кто «она»? — не понял Элхарт.

— Как это кто?! — донеслось из-за шкафа, — моя чёртова сестрёнка! Она уже неделю как находится в пути, а эти гады только сейчас додумались известить меня об этом. Ты представляешь?! Она уже сегодня будет в Соладаре! Поэтому-то я и должен спрятаться. Сначала она зайдёт сюда и, увидев, что я куда-то ушёл, решит прогуляться по городу… Тут-то я и выберусь из дворца. Уйду в горы на пару лет. Ты тут без меня не пропадешь, думаю.

— Ох, — Император прикрыл лицо рукой, раздумывая о том, каким же идиотом иногда бывает его советник.

— В какие ещё горы ты собрался, чёрт побери? У тебя тут работы полно!

— Ты что, не слышал меня? Сюда приезжает…

— Вылезай оттуда.

— Но, Эл…

— Вылезай, чёрт побери! Мне что, ангатаров за тобой прислать?!

— Ладно-ладно… — пробормотал Балор, выбираясь из-за шкафа, — можно подумать, у тебя других дел нет, кроме как мучить бедного советника. Между прочим, горцы вчера сожгли ещё одну деревню, если ты не знал.

— О чём ты? — спросил Элхарт, помогая другу выбраться наружу.

— Вам, ваше Императорское Величество, определённо следует читать те донесения, что приносят вам слуги, — сказал Балор, отряхиваясь, — два дня назад горцы совершили очередной набег, а толстопузый идиот, который командует легионом, приставленным к тем землям, только и может, что руками разводить. Проглядели они. Ублюдки. Кругом одни ублюдки… что в Бакорте, что на юге.

Балор вновь разразился проклятьями в адрес тех, кто отправил к нему в гости столь «любимую» лордом Соладара сестричку, а Элхарт, немного удивлённый, присел на стул, стоявший напротив рабочего стола советника. Император всё время был чем-то занят. Постоянно были дела, которые целиком и полностью занимали внимание правителя, и только сейчас он понял, что уже несколько раз ему подносили донесения о набегах горцев. Даже Балор неоднократно пытался затеять с ним разговор на эту тему, но Элхарт постоянно отмахивался от этой проблемы, ведь всегда находилось что-то более важное. А на границах гибли люди.

— Чёрт. И что с ними делать? — пробормотал Элхарт.

Балор же тем временем подобрал скомканное письмо и ходил вокруг императора, то и дело зачитывая из него особенно «понравившиеся» ему эпитеты:

— «Посылаем её в твои любящие объятья», да они совсем свихнулись, что ли, там?

— Надо поговорить с Корусом и подготовить серьёзную кампанию против горцев, – говорил Император.

— «Она так ждала возможности увидеть Соладар и своего величественного брата». Да, конечно! Ждала она меня увидеть! Ха! Крови моей она ждала, крови!

— Но все кампании против этих варваров стоили нам огромных потерь. Может, мы сможем с ними договориться… Что-то им предложить.

— Чёртова баба! Почему ей не сиделось в этих проклятых пустынях… Погоди-погоди, — Балор отложил письмо в сторону и посмотрел на императора. — Ты не задумывался о том, что мы можем предложить им стать частью Империи?

— Ты ведь шутишь, да? — Элхарт уставился на своего друга.

— Нет, — задумчиво сказал тот, — если они станут нашими гражданами, то их будет куда легче контролировать.

— Скажи, Балор, ты готов видеть на улицах Соладара немытых горцев? — спросил Элхарт, все ещё не веря в то, что его друг говорит серьёзно.

— Я вовсе не об этом говорю, — советник потёр переносицу. От одной мысли о знакомстве с горцами ему становилось не по себе. — Мы должны сделать этих варваров нашими гражданами, да. Но при этом!.. — он поднял руку, не давая Элхарту возразить. — При этом поселить их на границе с северянами и запретить покидать эти земли.

— Ага. Запретить. Варварам, — правитель многозначительно кивнул, — ты ведь не хуже меня знаешь, что запретить им что-либо можно, только всадив меч в брюхо. Да и то не уверен, что горец после этого не пошлёт тебя к чёрту. И вообще, зачем нам горцы на северных границах?

— Не я отдал Зимний Предел северянам, — нахмурился советник. Зимний Предел был одной из величайших крепостей Катарской Империи, но по окончанию гражданской войны он отошёл к северянам в уплату за ту помощь, что их войска оказали Элхарту в борьбе за трон. Многие люди считали, что эта награда была слишком уж высокой, и Балор был одним из этих людей.

— Если бы не северяне, — взгляд императора вмиг стал серьёзным, — то мы с тобой не жили бы в этом дворце, а уже давно лежали в холодной земле. Имей совесть признать, что они сыграли решающую роль в свержении Узурпатора.

— Я и не спорю, — Балор устало вздохнул, — но ты мог дать им золото, ресурсы, корабли… Да что угодно! Но вместо этого мы отдали им прекраснейшую крепость, которая в случае осады могла бы держаться как минимум пару лет. А с подвозом припасов вообще была бы неприступной. Мы фактически отдали им наш северный щит, и теперь его нужно чем-то заменить.

— И ты предлагаешь…

— Нам нужен новый щит, который послужит гарантом безопасности для Империи, — Балор победоносно ухмыльнулся, видя, что Элхарт близок к тому, чтобы, наконец, принять его предложение. – И горцы станут этим щитом. Люди, а тем более варвары, легко перейдут на нашу сторону. Всего лишь несколько лет нужно давать им еду, кров и тепло, и тогда они будут тебя восхвалять, как бога и спасителя!

— Допустим, я соглашусь… — правитель положил руку на подбородок, — допустим. Но что насчёт их… неуправляемости? Как ты намерен сдержать их буйный нрав?

— Повелитель, — советник одарил Императора белоснежной улыбкой, — Вы, кажется, говорили о мече в брюхе?

В глазах императора загорелась столь знакомая Балору жажда боя. Настоящего боя, где кровь и грязь перемешиваются с доблестью и отвагой, где звон мечей перекрывает крики умирающих, где…

— Не стоит радоваться раньше времени, — советник, как всегда, спустил Элхарта с небес на землю, — сначала этот вопрос надо урегулировать с Корантаром. Если мы притащим толпу горцев к Валору, то он сначала всех их разорвёт на куски, а потом и за нас примется.

— Ах, чёрт…

— Но если я самолично отправлюсь туда прямо сейчас, — торжествующе заявил Балор, — то смогу убедить Валора в том, что такой выход будет идеальным и для Корантара, и для всей Империи.

— Мне кажется, или ты просто хочешь сбежать из Соладара?

— Конечно же, нет! — возмущённо крикнул уже выбежавший из кабинета Балор. Он бежал, как угорелый, и успел распугать парочку стражников и десяток слуг, которые ещё никогда не видели, чтобы лорд Соладара так носился по коридорам.

— За что ты её так ненавидишь?! — крикнул ему вслед император, но советник уже не слышал его слов.

Вечером этого же дня Балор уже сидел в придорожном трактирчике одного из небольших городков, великое множество которых было разбросано вокруг Соладара. Советнику надо было как-то обосновать свой личный визит в Корантар, и сейчас писал множество писем, которые он вскоре отправит Валору, а по приезду будет с чистой совестью заявлять тому, что его прибытие было буквально последней мерой, потому что Старый Медведь никак не желал читать почту.

С любым другим человеком такой план не сработал бы, но Балор прекрасно знал, что его старый друг ждёт, пока у него скопится целая стопка писем, и только после этого начинает её разбирать. Валор вообще ненавидел все, что связано с бумагой и буквами, и старался всячески избегать этого. И когда Балор наконец-то заявится в Корантар, то укажет Медведю на целую кипу писем, которую «месяцами» отсылал тому. Идеальное преступление.

========== Глава 4 ==========

Корантар, замок Харенхейл

Спустя две недели

— Уф, — пропыхтел лорд Валор, обмахиваясь пачкой писем, — жарковато. Опять это чёртово лето.

Правитель Корантара был человеком могучего телосложения и весьма сильно напоминал медведя. Особенное сходство с лесным зверем ему придавала медвежья шкура, которую он постоянно носил вместо плаща, даже летом. Хоть лорду Корантара и было уже глубоко за шестьдесят, но выглядел он все ещё молодым и полным сил человеком. Он утверждал, что такую молодость духа и тела ему дают регулярные соития с барышнями, но так ли это было на самом деле — неизвестно. Сейчас он сидел в своём кабинете и просматривал письма, которые скопились на его рабочем столе. Большинство этих писем были помечены гербом Соладара, что было немного странно.