Третья женщина

— Мисс Рейли?

— А вы, полагаю, Джеймс Денем.

— Боюсь, что так. Моя добрейшая тетушка Би еще не утомила вас рассказами о своем племяннике Джеймсе?

— Мне кажется, она гордится вами.

Его улыбка угасла, лицо приняло печальное выражение.

— Именно этого я и боялся. Признаюсь, что я обожаю свою тетушку, однако прошу вас не придавать значения всему, что она рассказывает о своих племянниках. Особенно о Джеймсе Денеме, молодом стряпчем.

— О! И почему же?

— Она уже пожилой человек, к тому же расположенный к мечтаниям. Вам будет нелегко выбирать зерна из плевел.

Оба рассмеялись. Джеймс Денем галантно предложил ей кресло, сам устроился рядом. Их разделял изящный чайный столик. Мерно тикали часы на каминной полке. Джудит с любопытством рассматривала нового гостя. Его облик вносил приятное разнообразие в сумрачную суровость, характерную для общения с хозяином дома. Если молодые англичане, все как один, походили на Джеймса Денема, Соединенное Королевство могло не беспокоиться за свое будущее.

Высокого роста, сухощавый, он производил впечатление человека недюжинной силы. Стройную фигуру облекал темно-коричневый твидовый костюм. Черные кожаные ботинки, тщательно завязанный галстук бежевого цвета и белоснежный платок, выглядывающий из нагрудного кармана, делали его облик неотразимым. Сравнение со львом не было пустою игрой слов. Беспрестанное движение — не нервозность, нет — выдавало скрытую энергию. Сходство усиливала каштановая грива волос, ниспадавших на лоб. Чисто выбритое лицо, словно маска из бронзы, покрывал густой загар. Несмотря на обычность черт, он был поразительно хорош, этот Джеймс Денем. Прямой нос, большой рот, глубоко посаженные, проницательные глаза. По всему он более походил на человека, предпочитающего свежий воздух улиц, нежели на клерка, запертого за партой в офисе.

— Жаль, что вы не застали мистера Морхауза, мистер Денем. Если я могу чем-нибудь помочь, я буду рада.

— Нет ничего проще, мисс Рейли. Я принес деловые бумаги и оставлю их у вас.

— Что-нибудь передать на словах?

— Ничего. Старина Джеффри знает, что с ними делать. Пусть пораскинет мозгами!

Столь неожиданное восклицание заставило Джудит удивленно приподнять брови, в то время как Джеймс. Денем не отрывал от нее глаз, обескураживающе проницательных и восторженных. Подобное восхищение граничило с грубостью.

— Прошу прощения, мистер Денем?

— За что? — с горячностью возразил молодой человек. — Я слышал, признаюсь, что Джеффри нашел себе помощника для своего хобби — милая старая Англия и ее рыцари. Тетушка Би даже говорила мне, как вы привлекательны. Однако это все равно что сказать о Сикстинской капелле, что это симпатичный образчик итальянского зодчества! Вы просто красавица, миледи.

— Мистер Денем!..

— Да? Вы собираетесь рассердиться за то, что я открыл вам правду? Боже, неужели в ваших колониях живут одни слепые, если еще никто не говорил вам об этом?

Сказать, что слова молодого человека не тронули Джудит, было бы несправедливо. Словно пара бостонских закатов на ее щеках запылал румянец. Смущенно потупившись, она безуспешно подыскивала предлог, чтобы прекратить поток его комплиментов. В этот момент она особенно остро почувствовала свое положение в доме. Из затруднения ее вывел тихий голос Денема:

— Кажется, меня снова занесло. Простите. Одна из причин моих неуспехов в обществе дам. Говорить, что думаешь. Дурная привычка для адвоката.

— Ваши извинения запоздали, — Джудит вздернула подбородок, всем существом ощущая его восхищение. — Теперь я могу понять, против чего предостерегала ваша тетушка. Вы позволяете себе вольности, недостойные джентльмена, Джеймс Денем.

— Вольности? Бог свидетель, что у меня и в мыслях не было этого! Если кто и позволяет себе нечто подобное, так это Джеффри. Спросите-ка его, как он распоряжается моими деньгами. Очень сомневаюсь, что вы найдете его поведение джентльменским!

Джудит воздержалась от каких-либо замечаний, решив перевести разговор в более безопасное русло.

— У мистера. Морхауза интересная работа. Мне нравится здесь, мистер Денем. К тому же ваша тетушка делает все, чтобы я чувствовала себя как дома.

— Неудивительно. Мне не так часто приходилось иметь дело с американскими леди, но, глядя на вас, я начинаю раскаиваться в этом.

Она покачала головой, улыбаясь. Племянник Диккенс был полной противоположностью Джеффри Морхаузу. Словно ночь и день, белое и черное.

— Вы неисправимы, Джеймс Денем.

— Согласен, но против этого существует противоядие.

— И какое же?

— Зовите меня Джеймс, а я буду называть вас Джудит. Клянусь, меня нисколько не обидит такая фамильярность.

— Но, мистер Денем…

— Джеймс, вы забыли, Джудит.

Она сдалась. Было невозможно противостоять обаянию этого человека.

— Ну хорошо, пусть будет Джеймс.

— Спасибо, Джудит. Видите, как все просто. К чему тратить время на пустые формальности.

Про себя она улыбнулась. Джеймс Денем был более американцем, чем мог бы предположить. Типично американская прямота, привычка сразу брать быка за рога. В этом смысле он ничем не отличался от заокеанских первопроходцев.

— Вы давно знакомы с мистером Морхаузом, Джеймс?

Услышав свое имя, произнесенное без принужденности, он просиял; придвинувшись, облокотился о столик. В глазах прыгали озорные искорки.

— Пожалуй, с тех пор, как мы бросались снежками в студенческом городке Кембриджа. Для учебы я был еще слишком молод, однако это не мешало мне подрабатывать, убирая общежития. Джеффри старше меня на десять лет, но это не такая уж и большая разница. Когда тетушка Би стала его домоправительницей, а я получил наконец свой диплом, он попросил меня представлять его интересы в суде… В общем, все как в романах Диккенса. Маленький мальчик, играющий в снежки, и благодетель, принимающий его на работу. Строго в соответствии с классическим сюжетом.

— Как интересно. А миссис Морхауз?..

Его лицо неожиданно нахмурилось. Впрочем, замкнутое выражение почти тотчас сменил мягкий, почти извиняющийся взгляд. Видеть его озабоченным было необычно.

— К сожалению, я не могу обсуждать с вами ничего, что бы затрагивало Оливию Морхауз. Этическая условность, которую я бессилен переступить. Адвокатский кодекс и прочая чепуха.

Джудит вспыхнула.

— Надеюсь, вы не подумали…

Он небрежно махнул рукой, в глазах по-прежнему блестело искреннее восхищение.

— На вашем месте я выбросил бы из головы всякие мысли о старине Джеффри. На его совести немало прекрасных вещей, загубленных неосторожным прикосновением. Оливия могла бы стать известнейшей певицей, если бы не бросила сцены, выйдя замуж за Джеффри. Ну и конечно… о, прошу извинить меня. Совсем забыл про бумаги, которые принес.

Уловка молодого адвоката была очевидной. Прервавшись на середине фразы, он подошел к длинному столу из красного дерева, где лежал черный деловой портфель, накрытый модной темно-коричневой шляпой. После короткой манипуляции с металлическими застежками в его руках оказалась стопка исписанных бланков, которые он, вернувшись, с шелестом выложил перед Джудит. На его лице играла широкая улыбка.

— Вот они. Проследите, чтобы Джеффри просмотрел их. Мне необходима его подпись до конца недели.

— Обязательно. Но вы собирались что-то сказать, Джеймс, перед тем как вспомнили о бумагах?

Улыбка стала еще шире.

— Ничего. Наверное, я немного ревнив, если путаюсь в словах от волнения. Однако я льщу себя надеждой, что мой греческий профиль и непринужденность произведут на вас должное впечатление, моя милая Джудит Рейли.

Она вздохнула, беспомощно отвечая на его улыбку. Почему с ним все кажется таким простым, несложным?

— Джеймс Денем, — проговорила она, — вы самый легкомысленный из всех адвокатов, которых я знаю.

— Что делать. Но в, адвокатской мантии я весьма представителен. И несметно богат, моя дорогая леди. Вам известно, что мой годовой доход оценивается в пять тысяч фунтов стерлингов?