Надлом (ЛП)

Хай ютится на соседней кровати, как можно ближе к ней.

Джо притворяется невинной овечкой.

— О чем это ты?

Но Хай выдает ее с головой, беря за руку. Джо высвобождается.

— Тебе так сложно сказать, что вы безумно влюблены?

Джо награждает Хая свирепым взглядом.

— Мы не влюблены.

Хай даже бровью не повел.

— Да, мы влюблены. Ты сама сказала, так что поздно сдавать назад, дорогая.

Джо закатывает глаза.

— Я сказала это только потому, что мы могли умереть.

— Это значит, что ты любишь меня.

— Нет, я сделала это только потому, что ты попросил.

Хай внезапно вскакивает с кровати, неловко падает на ковер и встает перед креслом Джо на

колени так, чтобы видеть ее глаза.

— Так значит, ты врала мне? Сказала так, чтобы утешить?

Джо открывает и закрывает рот несколько раз, прежде чем произнести:

131

— Я...

— Как я и думал.

Хай улыбается, поднимается на ноги и плюхается обратно на кровать.

Джо снова обретает способность мыслить.

— То есть я любила его в тот момент. Когда думала, что мы все умрем.

— Так ты меня любишь только тогда, когда нам угрожает смерть? Замечательно. — Кажется,

мы просто созданы для жизни в постоянной опасности. Судя по всему, это не так уж и сложно.

— Хай... — Джо растерянно выдыхает.

— Да, дорогая?

— Перестань называть меня так!

— Есть обращение получше?

— Да! То есть нет. Я тебе не «дорогая».

— Хорошо, значит — любовь всей моей жизни. Правда, как-то долго, давай потом сократим

до «жены»?

Даже меня это приводит в ужас, хотя я тут вообще ни при чем.

— Хай, перестань. Я серьёзно.

— Как и я.

— Просто перестань! — кричит Джо, пытаясь откатиться подальше.

Лицо Хая становится серьёзным.

— Джо...

— Перестань! — Джо неуклюже давит на колеса, и я замечаю, что она едва не плачет. Она

смотрит на меня. — Ты поможешь мне или как? — рычит она.

— Джо, — снова начинает Хай.Она затыкает уши. Я выкатываю ее из комнаты. Едва

оказавшись в коридоре, она отталкивается от меня. Кэролин расстроено смотрит на нас со своего

поста. Я пожимаю плечами и возвращаюсь.

Хай лежит, безмятежно развалившись на кровати.

— Охренеть, — говорю я.

— Она забудет. Она хочет избавиться от меня, потому что считает, что мне так будет лучше.

В этот раз я не позволю ей прогнать меня.

— Ты что, не можешь подождать, пока она выздоровеет? Она же в инвалидном кресле!

— Шутишь? Мы же говорим про Джо. Единственный человек, кто сумел побить меня. Мне

нужно преимущество.

— Я-то думала, ты пытаешься очаровать ее. А у вас настоящая война.

Хай смеется.

— В случае с Джо это одно и то же. Этакая романтическая осада. — Он складывает руки за

головой. — Джо хочет для меня только лучшего. Мне нужно просто убедить ее, в том, что лучшее

для меня — она.

Драма продолжается.

К счастью, Джо никогда не догадается, что я выгнала ее. Мои друзья одинаково дороги мне.

Их война будет продолжаться. Хай будет атаковать Джо снова и снова, несмотря на огненную стену,

окружающую ее.

Окончательно окрепнув, мы собираем вещи и двигаем на фургоне в Западную Вирджинию.

Школа в Маунтин Парке под угрозой, пока Крестоносцы находятся там, так что скоро все

сообщество тайно переедет. Демоны могут надумать атаковать, поэтому Тамплиеры не могут

рисковать, отправляя меня в реальную школу..

Они приобрели небольшую долину среди гор, рядом со входом в заброшенную шахту.

Видимо, снова решили использовать тот план — в шахте полно тоннелей и ходов. Переезд займет

какое-то время. С одной стороны долины расположен огромный лесозаготовительный завод,

примыкающий к горе. Он состоит из нескольких соединенных между собой зданий, поднимающихся

над рекой на манер лестницы. Завод построили лет сто назад. Сейчас он уже прогнил наполовину

или даже больше. Крестоносцы подремонтируют его, пока не построят новое укрытие. Сложно

поверить, во что превратился проект «Просвещение».

132

Когда мы приезжаем, долина больше напоминает разворошенный улей. Едва прибывает

новый фургон, его тут же водружают на другие такие же, создавая ограждение. Рев мотоциклов

слышен днем и ночью. Байкеры ездят небольшими группами по 3-4 человека — чтобы не привлекать

внимания. Старшие ученики уже готовы помогать, малышей же отправили в общины, пока здесь не

станет безопасно. Они приветствуют Хая и Джо, но я стараюсь избегать лишнего внимания и

чрезмерного гостеприимства. И никто из них не спрашивает про Ури, хотя они должны знать.

Взрослые понятия не имеют, что делать со мной. Я демон, тамплиер и помеченная — тройной

фрик к вашим услугам. Судя по всему, Тамплиеры не в силах разобраться, с чем они имеют дело. И

судя по тому, как они со мной разговаривают, это совсем не хорошо. Поэтому, пока они не

разберутся, меня всюду преследует охрана. Я говорю им, что помечена, а они отвечают, что

Эйнштейн тоже был таким. Получается, сила, которой я обладаю, может посоперничать даже с

атомной бомбой.

Я ничего не могу поделать со своим заключением, так что просто забиваю. Здесь явно

получше, чем у демонов. Спасибо способностям Тамплиера — я выздоровела намного быстрее. До

ритуала мои раны заживали бы не считанные дни, а месяцы.

Люк появляется спустя неделю после того, как я пришла в себя, или спустя пять дней, после

того, как мы переехали в новую школу. Но я не разговариваю с ним — есть дела поважнее. Этот день

предназначен для поминовения Ури.

Здесь слишком мало места, чтобы все поместились, поэтому церемония проходит на закате,

посреди поля. Ранней весной в горах прохладно. Нарциссы и крокусы только начинают цвести. Кто-

то нарвал их, чтобы положить возле мемориала Ури — его фотографии, прикрепленной к доске.

Рядом приделан небольшой диск. Все это освещается тонкой серебристой свечой, стоящей на

маленькой подставке.

Уриэль Джеймс Грин, 1998–2011

На фотографии, которую мы выбрали, он стоит в сумасшедшей кунг-фу позе, улыбаясь в

камеру сквозь свои свисающие волосы. Эта фотография совсем не подходит для торжественной

церемонии. И поэтому она идеальна.

Последние почести отданы, молитва прочитана. Люди выходят вперед, чтобы сделать ему

последний подарок, кто-то поясняет его, кто-то нет. Мне нечего дать ему. Он мой единственный

друг, умерший ради меня, а у меня нет ни малейшей безделушки, ничего, что символизировало бы

нашу дружбу.

Я плачу. Океан печали вырывается из меня, превращаясь в слезы. Я тону в них и задыхаюсь.

Мои всхлипы сменяются судорожными вдохами. Это не воздух. Джо бросается ко мне и хватает за

одну руку, а Хай за другую. Океан омывает нас троих, и я снова могу дышать. Они молчат. Мы

стоим, оплакивая нашего друга.

Глава 21

Я сижу в фургоне, который выбрала, и читаю. За дверью спорят Джо, Хай и кто-то еще. Я

встаю и высовываюсь в гостиную. Ребекка, женщина средних лет, мой охранник, сидит, почитывая

журнал. Я вежливо киваю ей и открываю дверь.

— Привет, ребят, — говорю я, но остаюсь незамеченной.

— Когда ты уже выбросишь это из головы?! Я не люблю тебя. — Джо отталкивает его.

— Доброго утра, — добавляю я.

— Ах, если бы в твоих словах была хоть доля правды, — безмятежно говорит Хай, обращаясь

к Джо.

— Надеюсь, у вас все хорошо? — Чертовски неприятно чувствовать себя пустым место.

Джо замирает.

— Это и есть правда! — Она поворачивается к нему лицом. — Послушай. Меня. Я хочу,

чтобы мы были друзьями. Но меня уже достали твои идиотские игры.