Одаренный проклятием

         Ведьма усмехнулась, наблюдая за попытками видящего скинуть куртку. Тогда остается только заманить. Она зажмурилась от предвкушения скорой награды за свои труды.

***

         - Что тут произошло? – надо мной склонилась Архаина, пытаясь оценить масштабы катастрофы.

         - Веточка упала, -  прохрипел я.

         - Ты эту веточку видел? – с сарказмом поинтересовалась девушка.

         - Даже чувствовал. Вытащи меня отсюда.

         - Знать бы как, -  обойдя меня кругом, призналась она. – Откуда же эта «веточка» на тебя свалилась, создание?

         - Сверху, -  каждое слово давалось с трудом, ткань прижимала к «веточке»,  не пуская воздух в легкие.

         - Прям божье послание, -  хохотнула она.

         - В правом кармане – нож, -  выдохнул я, надеясь, что меня поймут.

         Крякнув, девушка кое-как расстегнула молнию и вытянула двумя пальцами перочинный нож. Щелкнув им и глубоко вздохнув, она прошлась по прочной ткани, раздирая ее на лоскутки. А уже через пять минут я с наслаждением вдыхал полные легкие свежего лесного воздуха, ёжась под порывами ноябрьского ветра.

         - Дуракам везет, -  буркнула она, возвращая мне колюще-режущий предмет.

         - Ты себе представить не можешь как сильно, -  улыбнулся я, -  Пойдем, иначе я закоченею и слягу с воспалением легких

         - Знаю я, как ты болеешь..., -  спохватилась Архаина, -  Желания тягать тебе три месяца апельсины – нет.

         Смеющийся я был утащен на остановку и в скором времени впихнут в обогреваемый салон автобуса.

***

- Здравствуйте, Дмитрий Петрович, -  тенью скользнула в палату говорящая, -  Как ваше самочувствие?

- Терпимо, дочка, -  улыбнулся старик, поднимаясь в постели на локтях. – Какими судьбами? Я думал, ты одумаешься и больше не придешь.

- Как я могу к вам не прийти, -  сгримасничала Олеся, присаживаясь на краешек кровати. Белоснежная простынь покрылась пятнами от чая, словно руки старика тряслись, как от электрического разряда. -  Не могу я так, -  грустно улыбнулась она, -  Каждый человек имеет право на общение. На ближнего и близкого человека. На того, кому можно рассказать всё, что скопилось внутри.

- Внутри меня скопилось много мусора, -  согласно кивнул головой Дмитрий Петрович, -  Я пакет для старых и потертых воспоминаний, для выцветших и затертых эмоций и для прошедших событий. Но такими пакетами никто не гордиться. Их выбрасывают вместе с содержимым. Ты ничем мне не обязана, ты имеешь полное право – избавиться от балласта.

- Я уже говорила и вновь повторюсь. Вы один из самых интересных собеседников, которых я  встречала.

- Остается поинтересоваться, с кем имела дело эта леди, если ей интересны такие рухляди, с комплектом болячек, как я.

- Пессимистично, -  констатировала Олеся, ничуть не обижаясь на своего подопечного.

- Иначе никак, -  виновато пожал плечами мужчина и вновь вернулся в горизонтальное положение, руки мелко дрожали, выдавая сильную усталость.

- Хотите съездить еще раз к окну? – перевела Олеся разговор в другое русло. – Природа сменила свою окраску на более холодную. Зима всё ближе. Еще чуть-чуть и пойдет первый снег.

- Хотел бы я дожить до снега, -  мечтательно произнес он, а глаза заблестели как у ребенка, увидевшего огромный леденец в яркой упаковке.

- Проедемся? – осведомилась Олеся, вскакивая с кровати и намереваясь немедленно протарахтеть в палату инвалидную коляску.

- Боюсь, такие путешествия уже не для меня, -  огорченно признался Дмитрий Иванович, -  Я с трудом руку отрываю от постели, не говоря уже о более сложных махинациях.

- Тогда расскажите мне что-нибудь из своей жизни.

- Лучше бы в кафе с подругами сходила, -  беззлобно пробурчал старик, -  Рассказать могу. Но не про себя. Про Верочку. Надеюсь, вы помните про мою сестру. Она очень любила жизнь, именно поэтому слушать про неё вам будет намного интереснее.

Девушка не ответила, лишь села ближе, чтоб не пропустить ни единого слова.

- Однажды летом в восемьдесят девятом моя сестренка…

Так они и просидели до позднего вечера, вспоминая давно забытые моменты, вспоминая незначительные события и придавая им новый смысл. Во всём главное смысл. Неважно, каким он был несколько лет, десятилетий или веков назад. Важно, какой он сейчас. Что он сохранился. Деформировался, но сохранился.

Глава 27

- Ты уверенна, что хочешь этого? – в третий раз уточнил я у Нильской.

         Она лишь фыркнула в ответ:

         - Точно. Не тяни кота за яй… хвост. Чем быстрее ты проведешь обряд, тем быстрее я от тебя отстану.

         - В чем логика? – бурчал я, посыпая кухню солью, -  Говорящая – она. А призыв словами должен делать я. Учитывая, что меня все зовут – видящим. Я должен смотреть,  а не звать.

         - Хватит возбухать, -  ткнула меня локтем в ребра Олеся, -  Ты мне должен.

         - За что же? – заинтересовал меня такое поворот событий.

         - За моё присутствие в твоей жизни, -  показала язык девушка.

         - Кто же меня так наказал.

         Говорящая сделала вид что обиделась, но потом опять заладила «Поторопись» «Поспеши».

         - Всё готово, -  выпрямился я, отряхивая соль с одежды. На кафельном полу виднелся идеальный белый круг и защитные руны в форме трезубцев внутри.

         - А свечки? – поинтересовалась она, вспоминая мои рассказы про предыдущие вызовы душ. Надо же было проболтаться.

         - Сегодня не нужны.

         - Почему? – пристала ко мне эта язва с очередным вопросом. У тебя же сама Смерть -  хозяйка. Почему у нее не узнавать ответы на все «почемучки»? Хотя, посмотрел бы я, сколько она продержалась после цен, которые загнула бы «старуха с косой». Интересно, почему именно такой образ закрепился за ней? Много я слышал версий. Но ни одной правдоподобной. Помниться говорящая сравнила себя с оружием, собирающим дань – косой. Но всё равно – образ до безумия глуп и наивен.

         - Заснул? – безобидно щелкнула меня по носу Нильская.

         - Вспоминаю слова, -  оскалился я, -  ты же не хочешь, чтоб вместо твоей мамы к нам пришла какая-нибудь тварь заграничная.

         - Если разозлить мою маму – разницы не найдешь.

         - Добрая дочь, -  покачал я головой. – Ладно, ты же мозг съешь. Стань мне за спину и держись как можно ближе. Поняла?

         - Угу, -  отозвалась Нильская, и обняла меня со спины. Я чуть не подавился словами заговора. Близко не означало в меня врасти. Но если ей так спокойнее…

         И вот опять. Это знакомое, но такое странное ощущение. Будто не я, а кто-то другой заставляет произносить слова. Кто-то невидимый дергает за нитки, и я как кукла выполняю команды кукловода. Будто всего на секунду я одалживаю своё тело кому-то или чему-то другому. Это такое страшное и в то же время манящее чувство. Беспомощности и силы. Утраты и приобретения.

         Но это длится всего несколько мгновений, а потом я снова чувствую тело. Опять могу быть собой. Тем, кем никогда не хотел бы быть. Но это уже другая история.

         - Здравствуй, Нильская, -  поприветствовал я медленно проявляющийся светлый силуэт. Всё вокруг заволокла мгла. Она поселилась и в дальних углах, и в складках штор,  и даже перед моим носом. В этом особенность данного ритуала. Мир замирает. Всего на миг. Но за этот миг – ты можешь пообщаться с давно ушедшей душой. Ведь для мертвых «время» теряет всякий смысл. Они не следят за ним. У них нет часов. Всё потому, что мертвецы свободны от такой ненужной вещи, как время. Оно ведь только всё портит. Люди из-за него опаздывают, спешат, а иногда и теряются. Время – самая бесполезная штука придуманная человечеством.

         - Кто ты? – гулом разнеслось по кухне, теперь спрятанной в непроглядной тьме.

         - Это не имеет значения. С тобой хотела поговорить дочь. -  Я с огромным усилием расцепил пальцы девушки, сплетенные у меня в районе живота. – Я думаю, что и ты соскучилась по Олесе.