Ламбрант (СИ)

—Что за знакомый?— вскинул брови удивлённый Бертран.

—Вы его не знаете.

—И всё же.

По тому, как Легонт замялся, опекун заподозрил неладное и посмотрел ему в глаза странным недоверчивым взглядом.

—У тебя появились секреты?— догадался Берт, и это его расстроило гораздо хуже тех проблем, которые успел натворить подопечный.

—Нет никаких секретов. Просто я встретил сегодня одного друга из прошлого, он сатанист и собирается открыть в университете секту, просил помочь в этом, не более. Я подумал, что ему может быть что-нибудь известно о моей гибели...

—Вообще-то, теперь я считаю неблагоразумным оставлять тебя без присмотра, тем более когда твоя мать госпитализирована. Да и Делус наверняка захочет увидеть тебя. Ты ведь понимаешь, что находишься здесь без дозволения экзархата?

—Да, понимаю. Но зачем я ему нужен? Он что-то узнал? Гелеонт раскрыл моё дело?

—Нет, но экзарх беспокоится за тебя.

—Берт, пожалуйста. Сегодня первый день, когда я начал приходить в себя. Вы же сами говорили, что Вам важны мои воспоминания.

Наставник растерялся.

—Я боюсь, что ты снова наломаешь дров,— оправдался он, бренча отобранными бутылками.

—Вы же в любой момент можете прийти и проведать меня.

Бертран в очередной раз задумался и нехотя признал его правоту.

—Ну, хорошо, сегодня оставайся дома. Но завтра я тебя заберу, нам предстоит сложная работёнка, первое в твоей новой жизни серьёзное дело... и опасное к тому же.

До конца дня Легонт злился, причём на всех: на Бертрана, который пытался контролировать его и лишил возможности искупаться в водке; на мать, которая ни с того ни с сего слегла в больницу из-за каких-то там волос; на подданных экзархата, которые скрыли от него информацию, что он является люциферитом, и на всех остальных, кого удалось припомнить. Заняться было решительно нечем. Время до назначенного Литвиновым часа текло очень медленно, поэтому пришлось изрядно помаяться. А ближе к вечеру объявилась и бледная Элина Евгеньевна, которую отпустили с диагнозом «Аллергия». Впрочем, выглядела она действительно не ахти. Глаза покраснели, нос раздулся, губы посинели, а на руках появились волдыри. Неужели простая шерсть с бесовских ног может производить такой эффект?

—Значит, может,— констатировала нервная маменька, рассматривая себя в зеркале.— А я дура, ведь чувствовала, что голова кружится от того, что помогала соседям в уборке.

—Извини, это всё моя вина,— промолвил Легонт.

—Твоя, конечно, но ведь и ты не знал, что будет. Кстати, сегодня приходили люди из прокуратуры, ну, которые исчезновение Вали расследуют. Тела-то его до сих пор не нашли, а Кирилл упорно заявляет, что никого не убивал. Бедняжка-Симона уже вся извелась. Подумать только, а ведь я собиралась за него замуж!

—Валя – это сын Охтина?— уточнил Легонт.

—Вижу, ты вовсю возвращаешься к жизни,— улыбнулась Элина Евгеньевна и принюхалась к одежде сына.— Чем это от тебя воняет?

—Да так, пиво пролил... случайно,— с печалью вздохнул Павлов и поспешил в ванную. Рабочие закончили ремонт канализации ещё полтора часа назад, и теперь можно было спокойно принять душ.

—Слушай, ты знаешь, что через пару дней у меня заканчивается отпуск?— выкрикнула мать из кухни.— Если ещё не припомнил, я тружусь переводчиком в фирме «Барбарис», и завтра нам привезут сюда долгожданный компьютер. Начальство будет давать мне работу на дом.

—Здорово,— отозвался бес перед тем, как запереться в ванной. На самом деле его нисколько не интересовало место службы матери и факт, что скоро под рукой появится чудо цивилизации. Не терпелось привести себя в порядок и отправиться искать неведомый ресторан «Пенелопа». К тому же в голове роились вопросы, которые предстояло задать Леониду Абрамовичу.

Остановка «Речной порт» была последней на маршруте медлительного троллейбуса и едва ли соответствовала своему названию. Никакого порта здесь не наблюдалось. С двух сторон стояла плотная стена облетающих деревьев, а по мокрой трассе проносились редкие машины. Людей тут тоже имелось мало, и выяснить, где находится ресторан, удалось лишь через полчаса. Пришлось шагать вдоль леса до главных ворот порта, а там свернуть в небольшой посёлочек, раскинувшийся на берегу холодной серой реки. Эта местность что-то напоминала Легонту, но бес не придал этому значения, спускаясь по широкой улице к красивому зелёному зданию, на котором сверкала длинная неоновая вывеска «Пенелопа». И кому взбрело в голову строить ресторан в этой окраине?! Покуда посетители до него доберутся, они помрут от голода или от злости из-за убогой местности. Хотя, может, сюда приезжали только эксклюзивные посетители, чтобы полюбоваться пейзажами вечернего водоёма и подышать свежим воздухом? Наверное, так и было, потому что вид отсюда открывался весьма превосходный. Единственное неудобство заключалось в том, что в конце сентября вечера становились значительно темнее, и разглядеть что-либо получалось с трудом. Но холмы на соседнем берегу и проплывающие мимо корабли делали этот пустяк почти незаметным.

В холле ресторана стояли два элегантно одетых парня, которые оценивали каждого входящего сюда клиента. Легонт успешно выдержал фейс-контроль, и его проводили в соседний коридор.

—Вас ждут на террасе,— сказал один из охранников, когда первокурсник спросил его про Литвинова.

Посетителей в «Пенелопе» было негусто. В тёмном зале Павлов заметил лишь две пары, занявшие столы в противоположных друг от друга углах помещения. Далее шла застеклённая галерея, которая плавно перетекала во второй зал с видом на чернеющую реку. Леонид Абрамович махнул оттуда рукой подоспевшему студенту и подозвал к себе. Здесь он являлся единственным клиентом. И не мудрено, ведь в этой части ресторана стоял уличный холод, а с водоёма поддувал не особо приятный влажный ветер.

—Простите, я малость опоздал,— признался Легонт, присаживаясь за столик с малиновой скатертью, накрытый всякими тарелками и бокалами.

—Ничего, моё любимое блюдо всё равно ещё не приготовили,— сверившись с наручными часами, промолвил профессор.

—Еле удалось вырваться,— заулыбался бес, поправляя чёрную кепку, хотя её, наоборот, очень хотелось снять.— Приходил опекун, пытался забрать меня с собой на какое-то дело.

—Ты, конечно, не рассказал ему про меня?— встревожился мужчина. Теперь он был в бордовом костюме с ярко-алым галстуком. Видимо, преподаватель любил соблюдать в одежде однотонность.

—Нет, Вы же меня предупреждали.

—Чудно, ты правильно поступил,— кивнул Литвинов и налил парню что-то красное в глубокий сверкающий фужер.— Дивное вино, его редко где найдёшь, особенно в этих краях.

—Я вообще-то предпочитаю не пить спиртного,— замялся Павлов. Ему не совсем нравилось то, что Леонид Абрамович до сих пор не сменил человеческий облик. Из-за этого даже возникла дурацкая мысль, что он вовсе не люциферит, а произошедшее днём в институте – не более чем сон.

—Да, я тоже люблю им больше обтираться,— улыбнулся профессор и наполнил собственный бокал.— Но сегодня не до удовольствий, сам понимаешь. Теперь, когда ты знаешь о себе всё, я хочу предложить тебе сотрудничество.

—Что значит всё?— усмехнулся Легонт и с интересом уставился на вино.— Как раз наоборот, я многого не помню. Вот я даже не знаю, как погиб и из-за чего.

—А может, вопрос будет правильнее – из-за кого?..— Люциферит усмехнулся, обнажив мелкие белоснежные зубы.

—Вам что-то известно про это?— напрягся юный бес.

—Нет... Боюсь, что нет,— развёл руками мужчина.— Но ты вспомнишь, обязательно вспомнишь, и мы вместе отомстим за твою смерть, а заодно расквитаемся за Валеру Ульянова. Ты ведь знаешь, кто это?

—Наш декан, который...

—Да, которого они тоже убили.

—Они?.. Я не понимаю, Леонид Абрамович, у Вас есть какие-то сведения?

Литвинов приложил указательный палец к своим губам и потребовал тишины, приподнимая другой рукой фужер с вином.

—Для начала я бы хотел выпить за наше знакомство и за твоё новое имя,— промолвил он.