Поединок во мраке

— Ну угораздило с тобой связаться!

— Так вали, то есть валите, сэр, — надулась девочка.

— Воспользуюсь советом, — Дон решительно направился в хаос Шабаша, не оглядываясь на спутницу.

Галя же пошла в другую сторону — неведомо куда, но не прошло и пяти минут, как они снова столкнулись. И тут из-за поворота вынырнуло чудовище в капюшоне. Галя отступила и очутилась в каменном логове. Ее окружали гробы, чадил синеватый факел, она спряталась в нише за крайним гробом и видела, что урод в капюшоне притопал следом.

Он сбросил капюшон, вынул дощечку и пустил по ней деревянного бычка. И хотя он не издавал ни единого звука, каждая его мысль ясно звучала в Галином сознании. Когда же она поняла, что на самом деле с капюшоном торгуется не кто-нибудь, а мятый колокольчик, голова ее пошла кругом. Но тут капюшон произнес:

— Будь Бригадирусом и служи мне!

Мумия африканского вождя вздрогнула и вылезла из гроба. Несмотря на ужас своего положения, Галя едва не расхохоталась. Голый, черный, в клочьях кожи и тряпок, обвешанный когтями, зубами и перьями, вождь стукнул копьем и проскандировал:

— У-е-фас! Бригадирус!

— А чтос? Дажес оченьс ничегос, — Гений скептически оглядел бывшую мумию. — Ты кем был?

— Шаманомс.

— Ну а где несистемница?

— Какаяс?

— Как какая? Сейчас я тебя!..

— Нетс! Нетс! — завопил шаман и упал на колени. — Вамс служитьс! Всегдас! Разе-двас!

Гоблин схватил его за шкирку и выволок из склепа. Из-под гроба выбрался мятый колокольчик.

— Эй, несистемница! Э-эй!

Галя молчала.

— Я знаю, что ты здесь. Я просто проигрывал варианты. Мне показалось, что стоит с ним поторговаться. Нас никто не слышит, но я тебя чувствую, и ты зря злишься. Раз ему поставили условия: или ты, или взрыв энергосистем, то он скорее всего тебя выпустит.

— А тебе что за прок? — не выдержала Горбушина.

— Скажем так: у меня к нему личное дело. Сугубо конфиденциальное.

У входа в склеп молодой гоблин столкнулся с фиолетовыми демонами — личной охраной шефа.

— Ну как новоклоны? — пророкотал страшный бас. — Сотворил Бригадируса?

Гений выпихнул вперед шамана. Тот побарабанил себя по животу, постучал копьем и оскалил белые зубы.

— Разс-двас!

— Служи, не то… — Сам изверг черный огонь.

— Естьс, естьс! — завопил шаман и тоже выдохнул пламя.

Фиолетовые демоны набычились, кинулись было к новому Бригадирусу, но Сам подал знак, и процессия двинулась на Шабаш.

Гоблин подошел к монитору и, не доверяя чутью, исследовал бешеное пространство на наличие несистемников. Девчонки нигде не было: даже слабое поле от тюф до тюф дало бы вибрацию. Зато откуда-то вылезла автокикимора и, демонстрируя пять длинных ног, проворковала:

— Босс подготовил на Вас наградной лист и паука первой степени «За гениальность».

— Почему ты здесь? — прогнусавил гоблин, ему необходимо было остаться одному.

— Шефс велелис, вдругс срочнос, — выдавая новоклонное поисхождение, промямлила автокикимора.

— Во-он! Слышишь, вон!

Автокикимора исчезла, экран ожил:

— Если с тобой можно договориться, я отыщусь, — этот голос нельзя было спутать: говорила несистемница.

— Ты где? — гоблин забыл про экран и напряг все свои чувства.

Несистемница не проявлялась.

— Как отсюда выйти? Быстро, быстро!

— Где ты? — повторил Гений.

— Или ты отпускаешь меня и Степку, которая сидит на Переходе, или я ухожу со связи.

Зачем ему эти девчонки? Отдаст шефу и в лучшем случае получит паука «За пронырливость». Каких только пауков не было у дяди, и где он теперь? Уж если кланяться, то голове, а не хвосту. Так говорят люди, а у них есть чему поучиться.

— Я отпущу тебя, — осторожно пообещал гоблин, — но имей в виду: я не властен над Переходом.

— Попробуй! Я слышала: ты — Гений, — и экран погас.

Стефания спускалась по бесконечным скобам и старалась не думать, что у нее под ногами, а что над головой. Ей показалось, что путь из вертикального стал горизонтальным, а потом она будто бы взбиралась вверх, но главное — не попасть туда, откуда с таким трудом выбралась.

«Куда бы ни вела эта дорога, она все же лучше, чем Переход и эти бредущие тени. Всякая дорога хороша, она дает надежду на освобождение».

Конечно, эти мысли мало ободряли Степку, что ни говори, все-таки ползти в кромешной тьме, нащупывая ногами скобы, и внушать себе, что это нормально, страшно тяжело.

— Сейчас бы мне пригодились качества бойцового петуха! Кукарекууу! — она сказала это вслух, но не услышала себя, и похоже, никто ее не услышал.

И вдруг откуда-то издалека донесся неясный гул, и она начала различать слабый свет. Стефания поднажала и полезла быстрее, быстрее, быстрее. Уже стали вырисовываться стены колодца, заблестели скобы… Гул оформился в слова, и она узнала голос:

— Степка! Степка!

Сердце гулко и радостно застучало. Это же мама, это она ее зовет. Родной мамин голос!

— Мама! Я здесь! Иду! — Стефания переступала через несколько скоб, она спешила туда, навстречу голосу и свету.

Как ярко светит лампа, какие белые стены! Она зажмурилась и сквозь ресницы различила мамино лицо. Мама что-то говорила, улыбалась, гладила ее по голове.

— Где я? — прошептала девочка. — Колодец кончился?

— Да-да. Все хорошо, я с тобой.

Стефании рассказали, что, когда начался пожар, она выбежала из туннеля и упала в снег. Ей повезло, комбинезон не загорелся. Но она долго никого не узнавала и не отвечала на вопросы. Врачи сказали, что у нее шок. Так продолжалось до тех пор, пока однажды она не произнесла свое имя. Она повторила его несколько раз, заплакала и села на подушку.

Стефания улыбнулась, она знала: это случилось, когда ее на Переходе догнала та девчонка. Что с ней теперь, как ее найти? Но найти надо обязательно.

— Ты сидела, но все равно никого не узнавала. А вот сегодня, слава богу, очнулась. Мы скоро полетим домой, — сказала мама. — Хочешь домой?

— Мне просто необходимо туда. Я должна… — Стефания запнулась, прикидывая, что подумает мама, если ей все рассказать. — Да, а Боб? Что с ним?

Мама отвела взгляд в сторону.

— Боб… Боб пока поживет у Тамары Арсентьевны. Он к ней привык за это время.

На глаза Стефании навернулись слезы.

— Я знаю, он умер. Я видела его там.

— Где? — испуганно спросила мама, почему-то оглядываясь. — Где ты его видела?

— Он умер. Его убил Агент, этот ваш Федоткин.

— Он у нас больше не работает. Мы возьмем нового водителя.

— Никто мне не нужен…

— Хорошо, хорошо, — мама закивала головой. — Отдыхай, у нас еще будет время обо всем поговорить.

Она поцеловала дочку и вышла.

Все это время Степка старалась говорить осторожно, чтобы случайно не проглотить желудь. Она вынула его изо рта и повертела в руках. Совсем обыкновенный, но он был оттуда, из ее страшного сна. Его надо посадить 31 декабря, но где? Этого она не знала.

Девочка закрыла глаза, в какое-то мгновение ей показалось, что она снова в колодце. Стефания быстро затрясла головой и вскочила на ноги.

— Все! Я должна разыскать ту девчонку, она еще говорила, что у нее есть черный пудель. И позвонить Димке. В кровати я навалялась предостаточно!

Глава 34

Пирожки с тротилом и гранаты с повидлом

На станции Тучково за рулем автобуса торчал Агент 007. Федоткин ждал электричку, чтобы отвезти приглашенных на дачу.

— Ох-ох! — взъерошенная ворона топталась на плече Агента и клювом выщипывала волосы из его темени. — Ты всегда такой нудный?

— Автобус подашь со стороны оврага и можешь побегать, познакомиться с другими собаками, — Фас Экс-пи-пи связалась с Федоткиным по мобильнику. — А пока ты в распоряжении Мечталохи. Наслаждайся!

Мечталоха летала по кабине, шлепала крыльями по приборам, гадила на бедного Агента. Федоткин совсем обмяк и уже даже не грозился, что будет жаловаться. Впору было пожалеть 007 и простить ему хамство, на которое он раньше был так горазд.