Мертвый лед (ЛП)

- То есть ты признаешь, что жульничала.

- Так говорят любители, Кейн.

- Я не любитель, - ответил он.

- Ладно, - сказала я и наполовину отвернулась от Кейна, чтобы устойчивее поставить ногу, развернуть плечи, сжать кулак, вскинуть руку и, развернувшись, со всей силы ударить его в солнечное сплетение, используя свое тело как пружину. Кейн согнулся, не в силах вздохнуть, и его лицо было достаточно низко, чтобы я смогла ударить в него коленом, что я и сделала. Удерживая его за затылок, я быстро ударила его коленом в лицо четыре раза и отскочила в сторону, увеличивая между нами расстояние на случай, если он достаточно оклемается, чтобы попытаться меня схватить. Не хотелось бы, чтобы со мной боролись эти длинные руки и сильное тело.

Будь Кейн человеком, драка на этом и закончилась бы, но он им не был. Он наступал на меня с ревом и рыком, от которых моя кожа покрылась мурашками, но он дал мне время принять боевую стойку. Поднятыми руками я защищала свое лицо, закрывая при этом локтями так много тела, как только могла, но я не собиралась так близко подпускать его. Он был в такой ярости, что просто забыл про все свои тренировки и бросился на меня. Я ударила его в солнечное сплетение, заставив его

остановиться. Но Кейну удалось не наклониться так низко, как в прошлый раз, и он закрыл руками лицо, чтобы я не могла добраться до головы. Я нанесла удар по его колену, Кейн с криком упал на пол. Он не пытался подняться, просто остался стоять на четвереньках, поджимая одну ногу, как собака раненную лапу.

- Ты сломала мне ногу.

- Она не сломана, я даже щелчка не услышала, так что и колено не выбила из сустава. Один раз перекинешься и будешь как новенький.

- Сука, ты ударила меня исподтишка, ты снова жульничала.

- Вот поэтому ты и любитель, - сказала я.

- Что ты нахрен имеешь в виду?

- Ты ждал правила? Надеялся, что вмешается рефери или судья и расскажет, что можно, а что нельзя делать в драке?

Он просто уставился на меня и сказал:

- Сука.

Я улыбнулась и ответила:

- Слабак.

От него пахнуло жаром, а карие глаза стали более светлого, золотистого оттенка - глаза гиены. Браунинг мгновенно оказался в моей руке, мышечная память сработала прежде, чем я это осознала. Я уже нацелила его в голову Кейна, прямо над глазами. Это был лучший угол для смертельного выстрела, что когда-либо у меня был.

- Не нужно, Кейн, не здесь, не сейчас, - мой голос был тихим и осторожным, потому что палец уже лежал на спусковом крючке. Не имеет значения, какое у вас оружие, как только ваш палец касается этой точки, вы начинаете относиться к нему так, словно достаточно малейшего нажатия, и, если уж вы нажмете на крючок, убедитесь, что желаете смерти того, в кого целитесь.

По комнате распространялся жар, словно кто-то оставил открытым в ванной кран с горячей водой, и мы купались в нем.

- Пули серебряные, Кейн, выстрел в голову ты не исцелишь.

Слева от себя я заметила движение.

- Никому не двигаться.

- Анита, - позвал Ашер, - пожалуйста.

Я почувствовала, что он подходил ближе.

- Стой где стоишь, Ашер, или клянусь, я пристрелю Кейна, а затем примусь за тебя.

- Ma petite...

- Нет, Жан-Клод, не в этот раз. Если Кейн перекинется, я пристрелю его. Вот разница между профессионалами и любителями. Любители ноют о правилах и справедливости, молят о пощаде. Профессионалы знают, что существует лишь одно правило - выжить, в насилии нет ни справедливости, ни жалости.

- Анита, - заговорил Никки, - убьешь Кейна - не беда, убьешь Ашера - для меня это тоже проблемой не будет, но не для тебя.

Я не отводила взгляда ото лба Кейна, той самой точки, куда должна попасть пуля. Мне и раньше доводилось стрелять в людей с такого близкого расстояния. Я знала механику всего этого, в точности знала, что случится. На меня в ответ уставилось просто другое лицо.

- Ma petite...

- Не нужно, - это был Мика. - Пусть Никки поговорит с ней.

Голос Мики помог мне лучше прислушаться к чему-то за пределами спокойствия в моей голове. Я ничего не чувствовала, смотря поверх моего оружия на Кейна, ничего.

- Ты не одна с этим справляешься, Анита, - сказал Никки. - Мы все чувствуем это независимо от того, что делает Кейн. Ты не хочешь убивать его. Если бы хотела, я бы не возражал, ты же знаешь.

- Знаю, - прошептала я.

- Но я ощущаю то, что ты чувствуешь, и ты не хочешь его убивать. Ты просто закрылась этой тишиной в своей голове, но за ее пределами ждут твои эмоции. Ты не хочешь иметь дело с эмоциональными проблемами после убийства Ашера, Анита. Я считаю его ублюдком-манипулятором, но ты его любишь, а Жан-Клод любит его еще сильнее.

- Это того не стоит, - сказала я, тщательно проговаривая каждое слово сквозь стиснутые зубы. Я больше на самом деле не смотрела на Кейна, лишь на ту точку в его голове, куда вошла бы пуля, если бы я пошла до конца.

- Нет, он не стоит, - согласился Никки, его голос звучал тихо, ближе ко мне, но его близость не вызвала желание направить пистолет на него и защититься. Я не доверяла Ашеру в том, что он не вытворит какую-нибудь глупость, но Никки... он не глуп. Он мог быть жесток, но на то должна быть причина, веская причина, а не просто "не подумал".

Я отстранилась от пустой тишины в голове и прицельной концентрации, сужающей мир до ствола моей пушки и цели, и осознала, что сила, исходящая от Кейна, исчезла. Я моргнула и увидела его карие глаза, обращенные ко мне. Он загнал своего зверя обратно в чулан. Он все еще поджимал раненную ногу, но старался не двигаться, насколько ему могла позволить травма, словно опасался того, что я сделаю, если он пошевелится.

- Хорошо, - мягко проговорила я, - очень хорошо.

- Что хорошо? - спросил Никки.

Я ослабила палец на спусковом крючке и нацелила ствол в потолок, так и не отводя взгляда от лица Кейна.

- Ты видел свою смерть на моем лице, Кейн?

- Я думал, ты собираешься убить меня.

- Так и было, - ответила я, возвращая браунинг в кобуру на боку. Я ощущала легкость и пустоту, неплохо, но странно. Обычно я не дохожу до этой точки, так ни в кого и не выстрелив. Дико от того, что я не завершила начатое. Я пыталась объяснить друзьям разницу между тем, чем занимаются другие копы, и тем, чем занимаюсь я, и в этом она и была. Большинство полицейских за всю свою карьеру могут ни разу не воспользоваться оружием, а если им все-таки приходится это сделать, они

все равно больше думают о том, как им спасти жизни, а не отнять их. Когда же я достаю пистолет, почти всегда использую его, а "использую" в моем случае подразумевает чью-то смерть. Легально, в соответствии с законом, без комиссии контроля, без лишних вопросов - смерть. Я была Истребительницей задолго до того, как стала ma petite Жан-Клода.

- Уведите его. Пусть он исцелится, но мне не стоит видеть, как он будет это делать.

Из-за завесы вышли другие охранники, словно так и ждали сигнала, что они могут войти без риска спугнуть меня и вынудить выстрелить в Кейна. Они взяли его под руки и помогли встать на ноги. Но устоять ему не удалось, и они сцепили руки в замок, формируя своего рода носилки, и вынесли его... в медпункт, полагаю. Если честно, мне плевать, пока он от меня далеко.

Я повернулась к Ашеру, всмотревшись в это прекрасное лицо, вспоминая ощущения от его поцелуя, его тела, его силы.

- Не знаю, что у тебя внутри сломано, но, если ты не справишься со своей проблемой, это убьет тебя или Кейна, или вас обоих.

- Ты убьешь нас?

- Нет, если вы меня не вынудите, но кто-нибудь другой это сделает. Нарцисс убил бы вас, если бы встретил прежде, чем Жан-Клод отговорил его. Ты впервые за столетие покинул двор Белль, и это заставило тебя думать, что никто из нас не причинит тебе вреда.

Я шагнула к нему так близко, что касалась просторной голубой рубашки. Слишком близко, если бы я на самом деле думала, что он может обидеть меня. Я пыталась разглядеть понимание на его роскошном лице, но он так тщательно скрывал свои чувство, что я словно смотрела на произведение искусства. Ты восхищаешься его красотой, но не можешь поговорить с ним.