Ардагаст и его враги

   Так было, пока на пиру во дворце Мурацани князь-колдун Мгер не обвинил драконий род в заговоре для захвата царской власти. Наглый Артавазд вырвал Аргавану седую бороду. Оскорбленные потомки вишапов схватились за оружие и, если бы не лихие аланы Сатеник, Арташес не вышел бы из дворца живым. Это они, отчаянные степняки, не боявшиеся никаких древних чудовищ, зарились на богатства Мурацани. А потом на владения рода обрушилась рать Артавазда и аланские конники. Не было пощады никому, имевшему хоть каплю благородной драконьей крови, даже детям, прижитым с рабынями. Им царевич, возомнивший себя Вахагном-драконоборцем, разбивал головы палицей, а матерям их отсекал руки и ноги, приговаривая: "Змеиные подстилки, станьте сами, как змеи".

   Одним из немногих уцелевших в той резне был Аграм. С тех пор он вел опасную жизнь бродячего воина и лазутчика. Угрюм и жесток сделался прежний баловень судьбы. Одиночество и жажда мести пробудили в нем дух и магические силы его предков-вишапов. Его боялись и ненавидели, но часто звали на помощь для самых темных и кровавых дел. Если что, во всем повинен Аграм Вишап - так его отныне звали, пугая его именем детей. Римляне, которым он служил, называли его Драконидом.

   Что ж, он хотя бы не знал нищеты и мог тратиться по-княжески. Об этом заботились вездесущие иудейские купцы, не простившие Арташесу и отступнику Сумбату свержение Тиграна Пятого, достойного правнука Ирода Великого и верного слуги Рима. Посвященный в Братство Тьмы, Аграм хорошо знал колдуна с семью перстнями. Это его магический халцедон был вставлен в родовой амулет князя. Перед тем, как войти в дом, князь поднес амулет к виску, и сила Черного Всадника, архонта Сатурна, подхватила злую мысль Драконида и понесла ее на запад, в лагерь кесаря, где в особом шатре бодрствовал над магическими папирусами и головами мумий некромант в черной с серебром хламиде.

   Между грядой невысоких гор и морем простиралась полынная степь. У подножия гор аккуратными рядами стояли палатки, окруженные четырехугольным валом и рвом. В отдалении паслись стада джейранов. Осторожные животные не подходили близко к лагерю пришельцев. Где-то в степи ревел лев. Сами горы поднимались невероятным нагромождением скал и камней, обильно покрытых древними рисунками. Горные козлы, львы, всадники, пляшущие воины, ладьи со знаками Солнца на носу... Между скал белели кости жертв, принесенных пастухами. Это место было священным еще несколько тысяч лет назад, когда лучники с каменными стрелами пешком гонялись за козерогами и джейранами.

   Среди этого каменного хаоса стоял, опираясь о скалу, Валерий Рубрий. Свежий ветер с Каспия приятно бодрил тело, а вид уходящей за горизонт морской глади наполнял душу гордой радостью покорителя мира. Свершилось! Великий поход на Восток начался, и в авангарде этого похода шел его, Рубрия, Двенадцатый Молниеносный легион. За какие-то полтора месяца он прошел от Евфрата и Понта до Каспия, куда не доходили даже легионы Помпея Великого. Царьки Колхиды, Иверии, Албании склонились перед позолоченным орлом и бюстом Господина и Бога. Только что легион разбил и покорил Албании приморских кочевников-каспиев. Придет время, и эти владыки будут рады поменять свои диадемы на виллы под Римом и Неаполем.

   А сейчас надо собрать вокруг легиона обещанные ими вспомогательные войска и, как только армия кесаря перейдет границу, обрушить на обнаглевших армян с севера железный кулак. Сообщники Драконида помогут обратить в пепел Гарни и Арташат. А потом - все дальше на Восток, в Парфию, Бактрию, Индию! Индия... Двадцать лет назад он был там, посланный Нероном - тем, прежним. Увидеть снова эту страну многоруких богов, таинственных древних подземелий, искусных в любви смуглокожих красавиц - и можно будет умереть без сожалений, как пристало стоику и римскому всаднику.

   Не ослабевшее с годами зрение заметило троих всадников, ехавших с запада. Кто же это? Валент в своей черной хламиде... Всюду поспевающий на вороном коне Драконид... А третий - центурион Луций Юлий Максим. Вот кому Рубрий был особенно рад. Смелый, энергичный, не знающий сомнений. Твердой молодой рукой все берет от жизни, но не боится поменять столичные наслаждения на пыльные дороги, палатки и стрелы варваров. Если в Риме есть такая молодежь, - значит он, Рубрий, жил не зря. Это им, не испорченным праздностью, роскошью и книгами всяких там киников и братьев Солнца, донести римских орлов до серов, синов [61] и Золотого Херсонеса. Им построить строгий, правильный и процветающий мир, где будет один закон и один повелитель - тот, кто в Вечном городе. А иудеи с сирийцами пусть считают барыши.

   Центурион спешился, поднялся на гору и вскинул руку в приветствии - подтянутый, стройный, на чисто выбритом молодом лице ни следа усталости. Потом со словами "Приказ Господина и Бога" протянул легату бронзовый футляр. Рубрий развернул пергамент.

   "Домициан - Гаю Валерию Рубрию, легату Двенадцатого легиона. Как доносят наши лазутчики, мятежный царь армян призвал себе на помощь орды аланов и роксоланов. Дабы спасти наших будущих подданных от нашествия этих кровожадных варваров, повелеваю тебе с легионом и вспомогательными войсками наших новых союзников занять проход, именуемый Вратами Аланов. Отразив же и по возможности истребив упомянутых скифов, двигаться на юг, к Арташату, гнезду мятежа, по пути подвергая примерному наказанию всех, не выразивших явно непокорности преступному царю и преданности Риму".

   Прочитав приказ вслух, легат скептически усмехнулся:

  -- Кавказские варвары не столь послушны, как полагает Господин и Бог. Это же не галлы и не испанцы. Одно дело вести эту свору в богатую Армению, другое - в горные теснины, где грабить некого, кроме таких же отчаянных варваров. Они все вечно грызутся между собой. У иверов и то два царя, не поймешь, кто из них главный. И если кто-то из этих царьков и вождей сговорится с сарматами...

  -- Значит, мы вместо золотых венков от императора заслужили золотые оковки для чаш, которые сарматы сделают из наших черепов, - бодро и спокойно сказал Максим.

  -- Ответ, достойный римлянина! - похлопал его по плечу Рубрий. - Сегодня же выступаем на запад - навстречу гибели или победе. А ты еще успеешь, по своей привычке, увековечить Господина и Бога... заодно с собой. Вот на этих священных скалах.

  -- Придет время, и здесь поднимется храм божественного Домициана, - без тени усмешки произнес центурион.

  -- Разумеется. Когда ты станешь прокуратором Албании, - столь же серьезно ответил легат.

  -- Вас ждет в теснинах не гибель, а славная победа. Мы с Драконидом приведем к вам союзника... очень сильного союзника, - загадочно произнес Валент. - Отпусти только с нами достойного Юлия Максима. Сваны, к которым мы сначала поедем, будут польщены тем, что на переговоры к ним послан не какой-то лазутчик или маг, а римский центурион.

  -- Сваны? Не так давно они грабили Питиунт и Себастополис [62]. Лучше бы эти опасные и ненадежные варвары оставались в своих ущельях, - возразил Рубрий.

  -- Они только освободят того, кто сильнее целого племени.

  -- Ты что же, собрался в Тартар за одним из титанов?

  -- Так глубоко забираться нам не придется. Наоборот, мы поднимемся очень высоко. Эти горы таят в себе много такого, что лишь мудрый сумеет найти и подчинить себе, - столь же загадочно проговорил маг.

  -- Главное, не пропустите сарматов на юг. Хотя бы несколько дней. И тогда Врата Аланов станут для них смертельной ловушкой. И для их предводителя - Ардагаста, царя росов, который один опаснее целой орды, - сказал Аграм Драконид.

  -- Ардагаст? Да, чтобы наверняка одолеть его и его росов, нужен титан. Или дракон не меньше Тифона, от которого бежал сам Юпитер. Да поможет вам Гермес Трижды Величайший, бог магов, воров, лазутчиков и прочих пролаз!