Пираты Гора

— Отлично! — не удержался я.

Хо-Хак отыскал среди рассыпанных на подстилке стрел кожаный нарукавник и застегнул его на левом предплечье так, чтобы рука его не была оцарапана тугой тетивой, затем поднял такой же кожаный наладонник и продел в него большой и указательный пальцы руки, предохраняя их от того, чтобы мясо на них не было содрано отпущенной тетивой, потом взял стрелу, правильно приладил ее и натянул тетиву так, что наконечник стрелы почти дошел до лука.

Он направил стрелу в небо, примерно под углом в пятьдесят градусов.

Последовал отрывистый, чистый, мелодичный звук отпускаемой тетивы, и стрела ушла вверх.

Со всех сторон послышались восторженные крики.

Стрела исчезла в небе, казалось, просто растворилась в сияющей голубизне.

Хо-Хак опустил лук.

— Значит, это именно с ним крестьяне защищают свои владения, — задумчиво произнес он.

Мы посмотрели в лицо друг другу. Затем он бережно положил лук на кожу, в которую тот был завернут, расстеленную сейчас на матерчатой репсовой подстилке.

Хо-Хак снова окинул меня изучающим взглядом.

— Ты умеешь обращаться с этим луком? — спросил он.

— Да, — ответил я.

— Смотрите, чтобы он не убежал, — сказал Хо-Хак.

Я почувствовал прикосновение к спине двух острог.

— Он не убежит, — ответила девушка, похлопывая рукой по стягивающим мою шею путам. Я почувствовал прикосновение к горлу ее пальцев. Она дернула за лиану. Ее ненависть ко мне была очевидна, и вела она себя так, будто сама захватила меня в плен.

— Ты крестьянин? — обратился ко мне Хо-Хак.

— Нет, я воин.

— Но этот лук явно крестьянский, — заметил один из удерживающих конец стягивающей мне шею лианы.

— Я не крестьянин, — повторил я. Хо-Хак посмотрел на парня с повязкой из перламутровых украшений.

— С таким луком, — сказал он ему, — мы могли бы жить здесь спокойно, в безопасности от молодчиков из Порт-Кара.

— Это крестьянское оружие, — пренебрежительно ответил парень с повязкой на голове.

— Ну и что? — спросил Хо-Хак.

— А я, — гордо ответил тот, — ренсовод.

— И я тоже! — воскликнула девушка. Остальные поддержали их одобрительными криками.

— А кроме того, — заметил один из присутствующих, — у нас нет ни металла для наконечников, ни дерева для изготовления самого лука. Ка-ла-на не растет в дельте. Да и веревок нет настолько прочных, чтобы выдержать натяжение такого лука.

— Кожи тоже нет, — добавил стоящий рядом с ним.

— Мы можем набить достаточное количество тарларионов, — сказал Хо-Хак, — и использовать их кожу. А зубы акулы — как острия стрел.

— Но здесь нет материала для самого лука — ни ка-ла-на, ни пеньковой веревки, — возразил еще один.

— Все это мы можем закупить, — ответил Хо-Хак.

Парень с повязкой на голове, тот, что не смог натянуть тетиву, рассмеялся.

— Нет, Хо-Хак, — сказал он, — ты не родился для ренсоводства.

— Да, — ответил тот, — это верно.

— А мы все здесь — потомственные ренсоводы, — сказал парень.

За моей спиной зазвучали одобрительные голоса.

— Мы не крестьяне, — гордо заключил парень с повязкой, — мы — выращиватели ренса!

Последовал новый мощный всплеск одобрения.

Хо-Хак снова расположился на изящной формы раковине гигантского воскского сорпа, служившей ему троном в этом маленьком плавучем ренсовом королевстве, затерявшемся среди болот дельты Воска.

— Что вы собираетесь делать со мной? — спросил я.

— Подвергнем его пыткам в дни празднества, — предложил парень с перламутровой повязкой на лбу.

Уши Хо-Хака оттопырились до предела и стояли перпендикулярно голове.

— Мы не из Порт-Кара, — с укоризной ответил ему Хо-Хак.

Парень с повязкой пожал плечами и огляделся. Очевидно, его предложение не вызвало особого энтузиазма. Нельзя сказать, что это было мне неприятно. Он снова пожал плечами и опустил взгляд на пол.

— Так какова же будет моя судьба? — спросил я.

— Мы не звали тебя сюда, — ответил Хо-Хак, — не приглашали пересечь линию кровавой отметки.

— Верните мне мои вещи, — предложил я, — и дайте возможность продолжить путь, тогда все ваши проблемы исчезнут сами собой.

Хо-Хак усмехнулся.

Стоящая рядом со мной девушка расхохоталась, ей громогласно вторил парень с повязкой на лбу, тот, что так и не сумел натянуть тетиву моего лука. Остальные также заливались хохотом.

— Обычно, — сказал Хо-Хак, — тем, кого мы поймали, людям из Порт-Кара, мы предоставляем сделать выбор.

— Какой выбор? — поинтересовался я.

— Мы, конечно, бросим тебя тарлариону, — ответил Хо-Хак.

У меня мороз пробежал по телу.

— И выбор твой прост, — продолжал Хо-Хак. — Или мы бросим тебя живого, или же ты пожелаешь, чтобы мы тебя сначала убили.

Я отчаянно попытался освободиться от стягивающих меня пут. Стоявшие вокруг ренсоводы равнодушно наблюдали за мной лишенным всяких эмоций взглядом. Я боролся, наверное, несколько минут, однако все мои усилия были напрасны. Лиана была слишком прочна. Я прекратил бессмысленную борьбу. Они надежно меня обезопасили. Я был всецело в их руках. Стоящая рядом девушка не переставала хохотать, с лиц остальных тоже не сходили улыбки.

— От тебя не останется никаких следов, — заметил Хо-Хак.

Я посмотрел ему в лицо.

— Никаких, — повторил он. Я снова попытался освободиться, и снова — безрезультатно.

— Такая смерть будет для него слишком быстрой, — недовольно произнесла девушка. — Он из Порт-Кара.

— Правильно, — поддержал ее парень с повязкой. — Давайте подвергнем его пыткам.

— Нет, — ответила девушка и посмотрела на меня с каким-то бешенством. — Давайте лучше оставим его у нас в качестве ничтожного раба.

Хо-Хак окинул ее задумчивым взглядом.

— Разве это не самая прекрасная месть порт-карцам? — процедила она сквозь зубы. — Это ничтожество будет служить нам, как бессловесная скотина, как тягловое животное.

— Тогда уж лучше бросить его тарлариону, — возразил парень с украшенной перламутром повязкой. — Мы от него просто избавимся, и все.

— Я говорю, — настаивала светловолосая, — давайте осрамим его, а заодно и весь Порт-Кар. Пусть днем работает и подвергается наказаниям, а на ночь будем его привязывать. После каждого часа работы будем избивать его розгами и плетьми, пусть это покажет ему всю нашу ненависть к Порт-Кару и тем, кто в нем живет!

— А почему вы так ненавидите жителей Порт-Кара? — спросил я у нее.

— Замолчи, раб! — завопила она и обеими руками вцепилась в петли лианы у меня на шее, затягивая их еще сильнее. Я почувствовал, что задыхаюсь. Лица вокруг меня начали бледнеть и расплываться. Я стал терять сознание.

Тут ее хватка ослабла. Она убрала руку.

Я жадно принялся ловить губами воздух и, закашлявшись, упал на плетеную подстилку. За моей спиной послышались недовольные крики. В бок уперлась чья-то острога.

— Я предлагаю бросить его тарлариону, — сказал парень с повязкой на лбу.

— Нет, — глухо ответил я. — Нет!

Хо-Хак посмотрел на меня. Он казался удивленным.

Я и сам был поражен. Произнесенные слова словно принадлежали не мне, кому-то другому.

— Нет, нет, — бормотал я, роняя слова, будто сами выходящие у меня из груди.

Сердце мое сжалось от страха, на лице выступил холодный пот.

Хо-Хак уже не скрывал своего удивления. Его большие уши наклонились в мою сторону с очевидным любопытством.

Я не хотел умирать.

Справившись с хриплым, судорожным дыханием, я встряхнул головой.

— Но ведь ты — воин, — заметил Хо-Хак.

— Да, — ответил я, — да, я знаю.

В эту минуту я с безнадежным отчаянием хотел сохранить уважение этого спокойного, сильного человека, именно его, бывшего раба, восседавшего теперь передо мной на троне, на этой раковине гигантского воскского сорпа.

— Зубы тарлариона действуют быстро, воин, — попытался подбодрить меня Хо-Хак.

— Я знаю, — ответил я.

— Если хочешь, — сказал он, — мы можем тебя сначала убить.