Порвали парус (СИ)

- Почему?

- То работа техников, - пояснил я с усмешкой. – Сейчас любую генетическую конструкцию можно полностью промоделировать с помощью вычислений, если получить доступ к суперкомпьютеру. Увидеть результат на экране, где оживает сотворенный с помощью вычислений вирус… это и есть творчество! А воплощение в жизнь – уже прикладное. Черная работа. Недостойная высоколобых. Что-то вроде работы техника да и то второго, а то и третьего разряда.

Он в озабоченности наморщил лоб.

- Что-то вы меня совсем запутали…

- И меня, - признался Бондаренко. – Значит, создавал компьютерную модель один, а воплощал другой?

- Не обязательно, - ответил я. – При необходимости и я могу вскопать огород или починить забор.

- А необходимость была, - согласился Мещерский. – Когда творишь пакость, лучше о ней не рассказывать даже лучшим друзьям. И вообще лучше делать одному и тайком, пусть даже самую черную работу. Так что круг в чем-то сужается, а в чем-то стал еще шире.

Я поднялся.

- С разрешения присутствующих побываю дома. Остались нерешенные дела… Думаю, за день-два найдем все ключи к решению нашей проблемы.

- Она же проблема выживания всего человечества, - пробормотал Кремнев. – Вот так общее становится личным. Почти коммунизм.

Мещерский спросил с предельным вниманием:

- Есть зацепки?

- Пока на уровне ощущений, - ответил я. – Но круг почти замкнулся.

Ингрид догнала меня на выходе из здания.

- Почему не сообщил? Я бы встретила в аэропорту! Ну, рассказывай! Про женщин можешь пропустить, с нами ничего интересного, а что там делал? Многих убил, задушил, расчленил?.. Или как-то убивал по-ученому?

- По-ученому, - ответил я, - ты уже знаешь, как. Мы мелочами не занимаемся.

- И что, - спросила она с недоверием, - никаких правонарушений?

- Кроме вреда своему здоровью, - ответил я. - Но за это пока не сажают, законопроект застрял на уровне второго чтения… А ты как? Еще не майор?

- С тобой и капитанские погоны сорвут, - ответила она. – Нет, садись в мой, сама отвезу. Хоть на работу, хоть к бабам.

- Удивлю, - сказал я.

- Ну-ну?

- Ни на работу, ни к бабам.

- Ух ты! А куда?

– Домой, - сообщил я.

- Не просто удивился, - сказала она, - убил просто!

- Но вези через работу, - уточнил я. – Нужно взглянуть, как мои демократы готовятся к тоталитарному режиму.

- А как готов ты?

Она распахнула дверь своего автомобиля, я сообщил, садясь:

- У нас, ученых всегда диктатура. Диктатура разума.

Она запустила мотор, я продолжал сканировать сеть, просматривая новости науки и почти не отвлекаясь на прочую ерунду, которой живут остальные двуногие, что просто живут себе и живут.

Автомобиль бесшумно, хотя и быстро набирая скорость, выкатился со двора. Я взглянул на Ингрид, она поежилась, когда я запустил пятерню ей за шиворот и пошарил там.

- Сиськи на другой стороне, - сообщила она.

- Дойдем и до них, - пробормотал я, - а вот что это за…

Она охнула:

- Что ты делаешь?.. Больно!

- Держи руль, - предупредил я. – Представь себе, что извлекаю пулю. Терпи…

Она сцепила челюсти, костяшки пальцев на руле побелели, но через полминуты я вытащил ладонь, слегка испачкав пальцы кровью, Ингрид скосила глаза на крохотное блестящее металлом зернышко, чуть-чуть мельче макового.

- Это… что… во мне было?

- И даже подзаряжалось от тебя, - сообщил я. – Твоего тепла. Во всяком случае удаленной подзарядки не заметил, да и размеры пришлось бы увеличить. Поздравляю… Здесь не только микрофоны, но даже камера!.. Блин, кто же сумел так замаскировать, что я… я!.. чуть не пропустил? Это оскорбление моей профпригодности генетика-оружейника. Дай ладонь...

Она протянула свободную руку, я осторожно опустил ей ладонь этот крохотный и сложнейший девайс, стерев с него пальцами кровь.

- У вас такие есть?

Она сказала в изумлении:

- Нет, конечно!.. Были бы, преступность смяли бы на корню. Похоже, военная разработка?

- А если не военные все еще пытаются подмять нас, - сказал я, - то некие корпорации шпионят?..

- Это ближе, - ответила она. – Над военными жуткий контроль, такое сделать не получится тайком. А вот корпорации…

- Государства в государстве, - сказал я зло. – У тебя там пятнышко крови на спине. Свертываемость где-то на уровне семи минут, а норма три… Смотри, так при ранении можно истечь кровью. Надо больше морковки есть.

- Сам жри, - отрезала она, - когда же мне подцепили?.. Не смотри так! Не в постели!

Я пробормотал:

- Да кто знает… Могли в вино подмешать обезболивающее. Даже не почувствуешь, как внедрят под кожу. Хорошо, если так и осталось бы…

- А что могло бы?

Я сдвинуло плечами.

- Про самозакапывающиеся мины слышала?.. Тот же принцип. Медленно погружалось бы до спинного мозга, а там… даже не знаю уровня тех, то это делал.

Она покачала головой.

- Транснациональные вообще вне государств. Они вроде бы заботятся только о прибыли, но у них мощности, что превосходят бюджеты некоторых европейских стран… И даже их полную стоимость.

- А такие богатства, - добавил я, - это сила, мощь и власть… которую они пока не показывают. Вот с кем схлестнемся, когда начнем устанавливать везде надзор!

Она бросила на меня косой взгляд.

- Ты любой корпорации хребет сломишь.

- Не уверен, - признался я.

Она увеличила скорость и, нарушая режим, быстро домчала до нашего здания, которое теперь целиком занимает наш отдел.

- Зайдешь? – предложил я.

Она кивнула.

- Только сообщу о находке Мещерскому. Пусть подергает за все концы.

Я вышел, уже просматривая кто чем занят и чего за это время достиг, Ингрид задержалась в автомобиле, докладывая Мещерскому о неприятной находке.

По дороге я заглянул в пару залов, где копошатся новые сотрудники, отдел расширяется, уже в самом деле не отдел, а Центр, на меня смотрят с уважением и почтительными страхом, это не Ивар и Данко, даже Гаврош осмелел и привык к такому грозному начальнику, что оказался не таким уж и грозным, только слабые прикидываются грозными, у сильных такой необходимости нет…

Ингрид догнала уже на пороге нашего главного зала, что из огромного из-за постоянно прибавляющегося оборудования становится малогабаритной квартирой.

- Быстро жизнь меняется, верно?

- Не жалуюсь, - ответил я скромно.

Она развернулась на месте, взглянула даже на потолок, где тускло блестят наспех проложенные толстые кабели.

- Подумать только, - сказала она, - только-только был тихим таким ботаником, занимался мышками, а сейчас вот и сам, как призовой боец, и руководишь таким странным и новым делом…

- Весь мир меняется, - сообщил я ей новость. – И очень быстро. Если не меняться вместе с ним, останешься в прошлом. Изменения будут нарастать, лапушка, еще стремительнее, извини за трюизм!.. И многие в самом деле не успеют за ними, останутся.

- И что, - спросила она, - вытаскивать их в сингулярность не станешь?

- Зачем? – спросил я. – Если им хорошо там, где хотят быть? Силой нельзя тащить даже к прекрасному. Пусть остаются в хорошем в своих квартирах с телевизором во всю стену, и заказами бесплатной еды, которую будут доставлять дроны.

Она сказала веско, явно изреченное каким-то напыщенным дураком с телеэкранов:

- А тех, кто не перешел, сингуляры будут охранять и заботиться о них, как своих предках!

- Да, - сказал я, - конечно-конечно…

Она посмотрела с подозрением в крупных синих глазах.

- Что не так?..

- Все так. – ответил я. - Мы заботимся о дурной природе. Вон еще партию дельфинов спасли, что сдуру выбросились на берег.

Она сказала с нажимом:

- Насколько я научилась понимать тебя, ты молча сказал, что с поверхности планеты только что исчезло миллиард темнокожих людей, и никому это не испортило аппетита за обедом.

- Не совсем так, - возразил я, - хотя ты опасно проницательна. Но есть вероятность, что кто-то из сингуляров одним движением пальца уничтожит все оставшееся человечество, оно для них будет вроде инфузорий… и самое большее, что кто-то покачает головой и скажет с укором: «Ну зачем ты, Вася?.. Пусть бы копошились…»