Конан в цитадели мрака

Тут Трагтан оборвал свою песнь.

— Нет! Вы не должны! Это будет…

Но киммериец не слышал его. Он страстно, как никогда в жизни, желал оказаться подальше от этого места. Движением меча он заставлял жреца пятиться медленными, неохотными шажками.

— Этого не может быть! — вопил жрец. — Повелитель Ариман вас всех…

В этот момент спина жреца коснулась отвратительно пульсирующей стены, и лицо его исказилось болью и ужасом. Голос перерос в протяжный вой, дым и омерзительная жижа изверглись из его рта. Бесформенная, движущаяся масса стены начала обволакивать жреца. Он все еще выл и булькал.

Бандиты наконец сбросили с себя оцепенение и кинулись вперед. Убо и Чемик схватили за руки Никаса и швырнули его лицом в неземную, полуорганическую массу. Оттуда изверглись щупальца, которые, будто пальцы, стиснули жреца и принялись обволакивать его жидкостью, подобной кислоте. Разбойники изумленно глядели, как жрец начал дымиться и разжижаться.

Мамос схватил Трагтана за горло и пихнул его назад, упирая в живот острие кинжала.

— Назад! — Мамос зашелся истерическим хохотом. — К стене!

Он толкал жреца, но Трагтан не сдавался, сопротивляясь со змеиной силой доведенного до отчаяния питона.

Лейла подбежала к Трагтану, добавив свой вес к весу Мамоса. Сражаясь за каждый шаг, верховный жрец отступал к стене.

— Нет! Повелитель Ариман пробуждается! Мы должны следить за его пришествием, иначе…

И тут нечеловеческие глаза вылезли из своих орбит, ибо спина жреца коснулась стены и погрузилась в нее, будто в трясину. Лейла отскочила назад, но когти клешнеобразной лапы Трагтана глубоко вонзились в плечо Мамоса, в агонии жрец прижал к себе разбойника. Черное вещество стены обволокло их тонкими щупальцами, и пронзительный смех Мамоса сменился резким воплем, когда две фигуры, человеческая и получеловеческая, начали сливаться воедино.

— Прочь! — закричал Конан. — Уходим отсюда!

Что он мог сделать? Перехватив меч левой рукой, он правой вытащил кинжал и швырнул его, расколов затылок Мамоса и обнажив мозг. Он надеялся, что мгновенная смерть избавит бандита от страшных мук поглощения немыслимым бытием Аримана.

Убо и Чемик не нуждались в понуканиях. Они кинулись к лестнице. Когда они выбрались наверх, то обнаружили, что даже здесь стены и потолок, обработанные из настоящего камня, начали волноваться, теряя свои четкие очертания, становясь чем-то омерзительным и заливаясь болезненно-зеленоватым светом.

— Пойдем! — крикнул Конан, толкая Волволикуса, застывшего в трансе. Его дочь подхватила отца под руку и потащила к меняющейся на глазах лестнице. Колдун, похоже, очнулся и, спотыкаясь, побрел к выходу. Киммериец следовал прямо за ними и подталкивал Волволикуса в спину.

Мурашки побежали по телу Конана, когда он ощутил, что ступени движутся и проваливаются под ногами. Из-за спины доносились порывистые, булькающие звуки, будто бы крипта погружалась в густую, вязкую жижу. Ужасный шум перекрывали пронзительные вопли жрецов; затем они, захлебнувшись, сошли на нет. Стены лестницы покрылись рябью и начали смыкаться.

Как раз когда Конан подумал, что больше не может выносить окружающего кошмара, они прорвались в храм.

И в тот момент, когда киммериец вынырнул из отверстия, оно сомкнулось за ним с отвратительным чавкающим звуком. Он вскочил на ноги и увидел, что Убо и Чемик пятятся назад, показывая куда-то за его спину. Они казались еще более испуганными, чем были в крипте. За ними тоже был какой-то шум, но Конан не обратил на него внимания. По-прежнему сжимая меч, он обернулся, и ужасная картина, представшая перед ним, приковала его к месту.

Бывший алтарь теперь метался в абсурдных корчах, змеи стали извивающимися щупальцами, что заканчивались подвижными, беззубыми пастями, окруженными волнующимися багровыми усиками. Самое толстое центральное щупальце обладало огромным, сияющим желтым глазом, кишевшим крошечными зрачками.

Чудовищное око вздымалось вверх на своей толстой шее, складчатой, будто покрытой грубой древесной корой. Тошнотворное зловоние наполнило воздух, когда дыра разверзлась на конце этой шеи и изрыгнула пылающие испарения. С растущим страхом Конан понял, что эта отвратительная пасть и была дверью крипты. Лестница была глоткой ужасного существа.

Конан очнулся от внушающих ужас мыслей, когда понял, что окружен чужеземными колдунами. Они не обращали на него никакого внимания, занятые своими запутанными чарами, что сопровождались странными жестами, пением и работой с непостижимыми инструментами. Впереди стоял Волволикус; с распростертыми вверх руками, с расширенными глазами он выкликал могущественное заклятие. Над ними сдвигались глыбы храма. Круглые, сверкающие окна выпадали из фонаря и разбивались вдребезги, взрываясь мощным багровым сиянием. Огромный камень упал на чудовищную голову Аримана, расплющив несколько щупалец.

Часть нижних щупалец беспорядочной головы божества вытянулась и стала толще, превратившись в тянущиеся лапы. Они ощупью пробирались по полу храма к стоящим фигурам. Чары заморийца воздвигли недостаточную защиту, он был схвачен, и разинутая утроба поглотила его.

Волволикус повернулся и направил свое заклятие в сторону одной из кариатид. Постепенно изменения коснулись каменной женщины, и она пришла в движение. Ее голова со скрипом повернулась в сторону божества, боровшегося за свое возрождение в мире людей. Ее нога вытянулась, и скульптура сошла с постамента, оторвав массивную капитель, которую она поддерживала. Большой кусок потолка над капителью обвалился и, долетев до пола, разбился вдребезги.

Изумительная обнаженная мраморная великанша зашагала к чудовищу, пол храма ходуном ходил под ее стопами. Над головой она держала тяжелую каменную глыбу, и резные мышцы ее спины напряглись, когда она швырнула капитель в гущу извивающихся щупалец. Ужасная голова содрогнулась от удара, и зловонная жижа хлынула из раздавленных щупалец. Каменная женщина устремилась вперед и схватилась с чудовищем, раскачиваясь в бесстыдном объятии.

— Атаман! — молил Убо, вцепившись в рубаху Конана. — Пойдем! Это место не для нас!

Оглушительный треск заставил их обернуться. Еще одна кариатида под каменным градом сошла со своего постамента.

— Скоро все здесь обвалится! — крикнул Чемик. — Если этот бог прежде не сожрет нас!

— Да уж, — согласился Конан. — У нас здесь дел больше нет. Давайте-ка отсюда. — Он огляделся в поисках Лейлы и увидел ее, прислонившуюся к пьедесталу одной из пока неподвижных кариатид. Вжимаясь в твердый камень, она не отрывала глаз от растущей головы божества; ужасные события вконец расстроили ее железные нервы. Конан бросился к ней и потащил прочь, как раз когда начала шевелиться высящаяся над ней обнаженная каменная женщина.

— Бежим отсюда! — кричал Конан, выхватывая Лейлу из-под опускающейся ступни великанши. Они побежали, оставляя за собой падающие глыбы, а в это время кариатида зашагала к борющейся массе, мраморные цепи стучали по ее обнаженным бедрам.

— О нет! — закричал Убо. — Неужели этого недостаточно!

Он застыл, резко прервав бешеную гонку к порталу, ибо теперь в открытые ворота ломились вооруженные солдаты, над ними виднелись подобные клыкам прутья подъемной решетки.

— Сюда! — проговорил Конан, загоняя спутников за уже покинутый постамент каменной великанши. — Они не обратят на нас внимания, когда увидят, что здесь творится.

И в самом деле, солдаты резко затормозили при виде схватки, что кипела в дальнем конце нефа. Уже четыре каменные кариатиды сцепились с божеством, отрывая щупальца сверхъестественного чудовища, вгрызаясь в него мраморными зубами; их блестящая каменная кожа покрывалась тошнотворной слизью.

— Что все это значит? — раздался истеричный вопль. — Мне это не нужно! Я должен вернуть свои сокровища!

Кто-то растолкал разинувших рты солдат и выбежал вперед.

— Что это…

У Торгут-хана челюсть отвисла при виде ужасной картины. Он оглядывал гигантское помещение, неистово борющихся колоссов, вращающиеся фигуры магов, силою своих заклятий озаряющих храм вспышками света. Большинство окон рухнуло вниз, и свет далекой звезды взорвался осколками по всему нефу. Повсюду валялись каменные глыбы. Не в состоянии постигнуть увиденное, глаза Торгут-хана застыли на Конане, что все еще стоял, пригнувшись, за пьедесталом вместе со своими спутниками.