Когда кончаются игры (СИ)

- Я тебе свой старый телефон оставлю, он тут, - мама тыкает в кнопочный сони рядом с чайником. - Если что - звони. Можешь мне, если думаешь, что в полиции слушать не будут или не среагируют. Я тебе помогу.

- Дверь никому не открывать, да, - вздыхает Кай, теперь копаясь в холодильнике.

- Ты и не сможешь, - уже обуваясь заверяет мама. - Я у тебя ключи забрала. Ты под домашним арестом.

Кай вздыхает, захлопывает холодильник, выглядывает в коридор спросить:

- За что?

- За то, что боишься матери сказать, чтобы не отпускала тебя с подозрительными мужиками на ночь глядя.

Кай почти бросает вслед: "А ты сама чем думала?" - вздрагивают губы, но слова так и остаются не произнесенными.

- Купить что вечером? - уже открыв дверь, оборачивается мама, Кай только отрицательно мотает головой.

Когда закрывается дверь, Кай без спешки заливает кипяток, ставит на плиту сковородку и, скорее машинально, берет в руки мобильный, чтобы позвонить и предупредить Гидру, что не сможет прийти сегодня, хотя они договаривались. Но в справочнике старого телефона, конечно, нет этого номера.

С утра после ухода родителей на работу, должен был заглянуть Кай. Время они не обговаривали, и звонок воспринимается без подозрений, именно как событие ожидаемое. И Гидра беспечно открывает дверь.

Должно быть, любовь все же делает людей глупыми. Вместо того, чтобы захлопнуть ее и звонить в полицию, Гидра стоит напротив, глядя недоверчиво. А потом и вовсе отходит в сторону, пропуская гостя в дом.

- Вот так просто? - с улыбкой спрашивает Акросс, но улыбка эта вымученная, сам он выглядит так, будто это его вчера закапывали. Как знать, если бы на пороге стоял самоуверенный и наглый Акросс, не получил ли он тогда дверью по носу вместо приглашения войти? Но этот образ потерявшегося, которому нужна опора, резонирует в Гидре, заставляет тянуться к нему и почти все прощать.

- Вот так, - кивает Гидра. - Скоро должен прийти Кай.

- Не придет, - бросает Акросс и на злой, обеспокоенный взгляд заверяет:

- Я ничего не делал. Просто... Я знаю нашу маму. Если он не смог хорошо соврать, то она заперла его, отобрав ключи.

- За столько лет многое могло измениться, - поддевает Гидра, пока закрывает за ним дверь. Так странно слышать от этого человека знакомое и родное "мама". Акросс бывший злодеем, отморозком, не имел права на это слово, для этого же оно кажется логичным.

Акросс осматривается в просторной квартире с хорошим ремонтом, Гидра сюда почему-то не вписывается. Кажется, в такой обстановке растут совсем другие девочки. Потолки в квартире выше, чем в обычных, типовых. В комнатах просторнее, но при этом почти нет лишних вещей. Обстановка как бы чередуется - рога в рамке, охотничий трофей отца, через десять сантиметров после них маслом нарисованная сирень. Потом искусственная рыба, которая должна петь при включении и - тумбочка с вазой, в которой стоят засушенные цветы.

- Возможно. Но что-то Кая я пока не вижу, - замечает Акросс и, так и не получив приглашения ни в одну из комнат, проходит в спальню. Гидра прикладывает ладонь к глазам, громко вздыхает.

- Между прочим, Хаски меня живьем сожрет, если узнает, что я тебя впустила.

- Решила отговорить убивать Кая, разве не так? - Акросс уже сидит в центре плюшевого дивана. Именно на этом диванчике ночами и спит Гидра. Комната выглядит так, словно находится отдельно от хорошо обставленной квартиры, даже дорогие обои испорчены следами от булавок и скотча. Кроме дивана остальное пространство занято компьютерным столом, в углу заросший пылью телевизор. Никаких плюшевых игрушек, если конечно они не спрятаны в стенной шкаф, занимающий столько пространства комнаты.

- А поможет? - опустив руку, спрашивает Гидра.

- Если нет, то какой смысл меня впускать?

- Ты уже упоминал об этом. Помимо команд мы не существуем и я могу говорить с тобой только о том, что Кая нельзя убивать?

- А можно?

- Я бы не хотела, - Гидра качает головой, садится на столешницу, на которой стоит монитор. - Думаю, Кая можно назвать моим лучшим другом.

- Наверное, ему это слышать было бы грустно.

- Не думаю, - Гидра смотрит куда-то мимо, в пространство. - Знаешь... Есть те, кто любить может, и те, кто нет. И девочки видят, что Кай - это второй случай. Он не завоеватель.

- Не думаю, что его не любят именно поэтому, - снова возвращается прежний, отстраненный Акросс. Гидра - то, что ему почти удалось отобрать у Кая, в качестве мести ли, а может просто потакая желанию, но все же. А теперь она рассуждает о Кае так, будто он - бывший, с которым ничего не получилось.

- Там много всего, - кивает Гидра. - Он довольно закрытый. Не хочет других посвящать в свою жизнь... К тому же и понятно, что там что-то жуткое... Совсем не вяжется с его образом хорошего мальчика. Наверное, если бы я любила, то могла бы принять и это. Быть с ним несмотря на это...

- Ты винишь себя в том, что полюбила не его? - догадывается Акросс.

- Это было бы логичнее, - Гидра возвращает ему свой взгляд, улыбается лукаво. - Ревнуешь?

- Думаю, что зря пришел, - хмуро отзывается Акросс.

- Как ты считаешь, как Кай относился к тебе? Думал: "Как это здорово, что у этой замечательной женщины умер сын и теперь в его комнате могу жить я"? - чуть искривляется уголок губ, и улыбка становится грустной. Теперь Акросс смотрит в сторону, на пылинки в лучах солнца. Молчит он довольно долго, медитируя на это зрелище, нехотя признает:

- Нет.

- Кай не мечтал о старшем брате ни в детском доме, ни когда был единственным ребенком в первой семье. А в новой ему показали: "Смотри, что было тут до тебя". Конечно, он понимает, что его никогда бы не усыновила эта женщина, будь с тобой все в порядке... Но мечты часто не поддаются здравому смыслу.

- От меня ты чего хочешь? Чтобы я его принял? Как насчет Кая? Я два года над ним издевался. Я вчера...

- Дай ему тоже время. Но Кай понятно - как только ты выкинешь белый флаг, он может и не побежит жать тебе руку и обнимать, но все же преследовать тебя не будет.

- Как насчет его верного пса?

- Не напоминай, - Гидра выдыхает через зубы. - Понятия не имею, как... Вопрос в другом - чего хочешь ты сам? Неужели и в самом деле смерти? Или это вина перед теми, кто не выжил?

Акросс перебирается в угол дивана, упирается в подлокотник, придерживает голову и смотрит теперь в окно через легкую тюль. Как бы то ни было, что бы ни случилось в прошлом и сколько бы времени не прошло - Гидра чувствует радость за то, что Акросса тогда спасли. Что они сейчас могут разговаривать друг с другом, уже не так напряженно, как раньше. Все страшное, что происходило вчера, кажется лишь платой за возможность общаться с Акроссом.

В играх с этим проще, там тяга душевная, но сейчас, в общении с глазу на глаз, Гидра изнывает - ей хочется коснуться Акросса, осознать, что он настоящий. И еще больше хочется его прикосновений. Серьезный разговор мешает сесть рядом. Но Акросс ведь сидит на ее кровати, которая сейчас сложена.

- Они бы тебе понравились, - невпопад произносит Акросс. - Тим так точно... Он всегда девушкам нравился. Да и Барс... Бесил ужасно подчас, но по сути без него было скучно...

- Возможно, - кивает Гидра. - Но их уже не вернуть. И убил их не Кай, конечно. И незачем на нем срываться.

- Я думаю, что их убил человек, который очень любит Кая.

- И что?.. Ты ненавидишь Кая?

- Иногда кажется, что очень, - честно признается Акросс. - Но потом я думаю о том, что должен ненавидеть не его, а того, кто все это затеял. Начал. Ту, что придумала меня, Тима с Барсом, только для того, чтобы убить. Придумала Кая... Не знаю, зачем она еще держит меня в живых.

- Ты не похож на самоубийцу.

- А ты их много видела? - отшучивается Акросс. - Это все сложно... Я лишился не просто друзей, но и своего места в жизни, привычного будильника по утрам, института.