Землянин. Том 2 (СИ)

Капитан потрогал пальцем твердую окружность воротника — УНИК пискнул сообщением, что состояние шлема соответствует норме и в случае необходимости, например потери давления воздуха корабля, в доли мгновения сформирует защитный пузырь вокруг головы. В подошвах ботинок достаточно спецсостава для встроенного миниатюрного синтезатора, используемого для образования воздуха и прочих нужных химических веществ — от всякого рода лекарств и их смесей, до пищи и систем утилизации отходов жизнедеятельности. На день-два активного использования должно хватить или на две недели в состоянии медикаментозной комы.

Дополнительный капитанский искин в поясе так же сообщил, что готов к работе. По мощности он конечно уступал БУНИКу корабля и по сути работал в режиме сопровождающего, смотрящего, но если с БУНИКом корабля что-то случится, капитан с помощью этого искина в доли мгновения сможет взять на себя его основные функции. Но это на совсем уж крайний случай — системы корабля достаточно надежны, чтобы такого не допустить. Но правила обязывают… Предполагалось, что именно капитан является персонифицированным представителем корабля, его так сказать человеческое «Я». Капитана сильнее всего охраняют и именно на его системы хранения дублируется абсолютно вся информация корабельного БУНИКа. И если что-то такое случится с кораблем и его экипажем, то скорее всего именно капитан останется единственным выжившим. Игоря Анатольевича это сильно напрягало, особенно когда он смотрел в лица женского персонала своего корабля, но ничего не мог поделать. Не нравится — капитаном будет кто-то другой.

Еще ему как капитану полагался пистолет, но Игорь Анатольевич на него даже не взглянул. Это скорее было данью традициям, нежели необходимостью. Вообще личного оружия практически ни у кого из команды не было. От кого защищаться? При абордаже? Даже не смешно.

— Медперсоналу проверить состояние систем жизнесбережения и экстренной помощи, — продолжал вещать БУНИК. — Инженерные службы, провести визуальную проверку по месту расположения РОКОМов согласно расписанию. Боевые службы — проверить состояние БРОКОМов. Склад — контролировать подачу расходных материалов во время вероятного боестолкновения…

Игорь Анатольевич на мгновение замер. Быстро посмотрел на виртуальную стену со всей информацией, подготовленной для него БУНИКом — время еще было. Тогда он повесил перед собой короткую — десятисекундную — трехмерную визуальную картину, запечатленную им перед отлетом. Практически не дыша он смотрел на то, как его жена смеясь что-то говорит сыну, который с серьезным видом кивает. Потом картина плавно перетекает в начало и жена снова смеется, а сын внимательно слушает и кивает…

Светлана Орлова нервно сжимала кулаки, кусала губы, но ни на мгновение не останавливаясь выполняла положенные действия — включить и проверить комплексный анализатор. Проверить, соответствует ли наличие средств первой необходимости данным в ведомости. Нужно сделать много еще дел, которые несмотря на практически полную автоматизацию всего и вся, для спокойствия необходимо проверить.

Когда с делами было покончено, она села в кресло, откинула спинку, и включила подгонку под форму ее тела. Ей тут неизвестно сколько еще находиться, может и сутки просидеть, но таковы правила. У нее, наверное, самая противная работа на корабле — измываться от ожидания. Но хуже того — если ее ожидание прервется поступлением раненных. Ждать, жалеть, но делать свое дело.

Что-то сегодня сумрачно на душе у нее. Как-то тревожно. Девушка хмурилась и продолжала кусать губы. Мельком глянула на подаренное колечко и вздохнула. Разбередил душу тот странный старикан. А как, почему — даже она не понимает. Нет, предположить может, что он как-то вызвал у нее формирование в организме разных ферментов или сам что-то подобное излучал, но ничего особого она тогда не обнаружила, а врач она хороший…

Погладила маленький камешек на кольце. Как там он сказал? Три раза постучать по нему? Черт его знает! Чушь какая-то, но разве и сам старик — не чушь? И капитан молчит о нем как рыба об лед. И сб-шник только хмурится. Гаврош только втихую с ней общается, сливает кое-какую информацию, но много ли он понимает? А никто больше ничего толком и не знает!

Немного успокоившись, девушка повесила перед собой фотографию смеющейся дочери и загрустила. Потом рядом повесила фотку мужа. Странные у них какие-то отношения. Спокойно могут год не видеться, но как только вместе — так головы что у нее, что у него напрочь друг от друга сносит. Много у них и общих интересов, например искусство или музыка. А еще он любит смотреть, как она танцует. Правда делает это она не очень часто — после этого обычно они сутки из постели не вылазят. Но и спорят часто, ругаются. Как Светлана однажды узнала, только с ней он такой. Другие почему-то его считают ботаном и очень молчаливым и неразговорчивым типом. Она ведь, когда согласилась за него выйти, наотрез отказалась брать его фамилию. Это чтобы показать, что несмотря на ее согласие — она самостоятельная личность и не потерпит его доминирования. Только с ее согласия! Он был недоволен, но не показывал этого особо, и не настаивал, что ее даже как-то обижало, хотя сама виновата.

Света долго смотрела на мужа, потом открыла новое электронное письмо и написала: «Я согласна взять твою фамилию».

— Докладывайте! — произнес Игорь Анатольевич, заметно преобразившийся — теперь он мало напоминал того сугубо гражданского капитана, которого еще вчера видели все его подчиненные. Боевая психомаска, которую как надеялся Игорь Анатольевич никогда не придется применить, все-таки дождалась своего часа. Кристальная чистота сознания, сродни искусственному интеллекту, тактические навыки боестолкновений воздушных, космических и даже морских, вытащенные из подсознания на верхний слой сознания. Почти полное отсутствие эмоций — все это должно было помочь выжить кораблю и его команде. Разумеется, подобные психомаски могли использовать далеко не все. Очень уж это сложная технология и не каждый интеллект или психические возможности человека могут позволить плотно и надежно зафиксировать в себе подобные инородные наслоения. Тем не менее основные руководящие сотрудники имели нечто подобное.

Петр не даром назывался Главглазом — все, что смотрело наружу, подчинялось ему. Сейчас он находился в командном пункте вживую. Развернувшись в кресле к капитану, он окинул того взглядом и удовлетворенно кивнул. Он тоже был одет в скафандр, который внешне отличался от капитанского только другим знаком на спине — стилизованным изображением глаза. У капитана был обычный герб России, указывая на его официальный статус.

— Нам умники с земли залили новые алгоритмы в РОКОмы, БРОКОМы и БУНИКу. Приспособили к этому делу даже телескоп, — он хмыкнул. Капитан сел в свое кресло и внимательно продолжил слушать подчиненного. — В результате чего удалось засечь движущуюся в нашу сторону армаду. Случайно, скорее всего, я так думаю, — Петр почесал подбородок. — Не верю я, что это так легко. Посмотрел я алгоритмы: это круто, но все же случайно…

— Да и армада так себе, — несмотря на пониженную эмоциональность, капитан сохранил возможность шутить. Ну, или это так выглядело. — Всего-то десяток точек.

— Угу, только по нашей классификации — крейсера. По размерам конечно меньше нас в три-четыре раза, но ведь они — скорее всего боевые, а мы — просто сундук в космосе.

— Который умеет больно огрызаться, — кивнул капитан. Потом внимательно посмотрел на главглаза: — Ведь умеет?