Трол Возрожденный. Тетралогия

Это была не атака кинозитов. Это была какая-то летучая тварь, и башня представлялась для нее самой подходящей целью. Она была уже близко. Она немного намахалась крыльями, пролетая последние мили, но до настоящей усталости, которая могла бы повлиять на ее боеспособность, было еще далеко. Трол вздохнул, поднял меч, вышел в центр площадки и повернулся на юг, встречая противника.

Она грохнулась на крышу так, что было ясно — она тоже чувствовала Трола, понимала, что он не спит. Трол тряхнул головой, освобождаясь от излишней, мешающей сейчас остроты мышления. Оказалось, пока он чистил оружие, голова снова начала думать, пришлось коротко, почти в режиме поединка, помедитировать и освободиться от мыслей.

Тварь не очень долго возилась на черепичной крыше, она пробила дыру и осторожно, не преуменьшая опасности, сунула внутрь голову. «Ого, — подумал Трол, — это же зулла. Кто бы мог подумать!..»

Когда Сухмет, Рубос, Мало и весь Белый Орден атаковали Хифероа в его горном замке и заплатили за Лотара Желтоголового выкуп, погибло немало кинозов. По крайней мере, со временем они исчезли с лица земли. И тогда у имперцев, тех, кто занимался мутационной магией, возникла задача — создать им замену. И они создали, используя, кстати, неудачный опыт Гханаши по превращению в дракона Лотара. Так появились зуллы. Это были не превращенные в драконов люди и не выращенные природные драконы, которые отличались слишком сильным характером и потому не поддавались дрессировке. Зуллы были средним между этими двумя состояниями. Как Трол слышал, зуллы появились как результат превращения в дракона ребенка, который должен был вот-вот родиться. Разумеется, при рождении такой монстр убивал мать, но он был еще мал, его еще можно было тренировать, и к тому же у него были весьма серьезные зачатки человека — иногда они умели даже разговаривать.

Эта зулла была женщиной, по крайней мере, грудь у нее была с большими коричневыми сосками. И кожа была очень темная — может быть, ее мать была с Южного континента? Убедившись, что пока противник не причинит ей вреда, зулла расширила отверстие и спрыгнула, приземлившись на все четыре лапы, грациозно поддержав свое тело в воздухе взмахом крыльев. И все равно от удара этой туши об пол по всей башне, как по огромному барабану, пошел гул.

Она была не очень даже крупной, фунтов под шестьсот, не больше. Тело ее было по-ящериному гибким, хвост — чуть расходящийся, как веер, похожий на хвост орлана, только не из перьев, а из кожистых складок, необходимых, конечно, для управления в воздухе. Этим хвостом она могла и ударить, но не хвост был ее главным оружием. Передние лапы — мощные, тяжелые, с массивными роговыми пластинами, выращенными, чтобы блокировать удары любого меча, как было еще у сарофатов. Четыре же пальца зуллы складывались в кулак, который оказывался одной роговой булавой, способной пробивать металлические доспехи, либо рубить, как колун, если сложить их в рубящее положение.

А вот голова зуллы была непримечательна. Конечно, она напоминала дракона — с выдвинутой вперед челюстью, тяжелыми, желтоватыми клыками, опускающимися из-под верхней губы. Но все-таки она была как-то смята, лишена настоящей законченности драконов, их выразительности и психологической ясности. Возможно, все портили круглые глаза, а возможно — высокие, как у трехрогов, уши, которые то и дело подрагивали.

Трол вышел вперед, крутанул перед собой меч. Голос его прозвучал грубовато, должно быть, от волнения:

— Кто ты, что так бесцеремонно врываешься в мое жилище?

Этот вопрос необходимо было задать хотя бы потому, что у некоторых существ считалось неправильным атаковать без объявления. Да и на тот случай, чтобы не зарубить кого-нибудь из посланников, который, может быть, и не собирался воевать, следовало придерживаться древних формальностей.

— Я зулла, — ответило чудовище. И аккуратно, тщательно уложила на спине свои крылья, сразу сделавшись горбатой. Потом она сильно оттолкнулась от пола передними лапами и поднялась на задние. — Я пришла за твоей жизнью.

Наконец Трол дождался нападения, вот только оно получилось не таким, как ему хотелось бы. Оно было малоинформативным, по нему невозможно было судить о том, что интересовало его больше всего — что же в действительности происходило в Кадоте? Впрочем, сейчас самым интересным в его жизни как раз была зулла.

— Ты уверена, что не ошиблась? — Трол усмехнулся, пытаясь психологически растормозиться, обходя противника сбоку.

— Ты враг, которого я должна убить, — разумно произнесла драконида.

Слова на гвампи звучали не очень четко, словно бы не то что кашу — целый стог сена она во рту держала. Но ее можно было понять. Это свидетельствовало об интеллекте.

— Ты уверена, что победишь?

— Мне заплатили, — почти участливо произнесла зулла. — Я должна.

— А если проиграешь? — спросил Трол. Она не поняла, тогда он пояснил: — Если я убью тебя?

Зулла мотнула головой:

— Невозможно.

— Почему?

— Я — есть твое мясо, я — побеждать.

— У меня есть меч, — произнес Трол. — У тебя его нет.

— Мне не нужен, — ответила зулла, и по ее нечеловеческой пасти пробежала какая-то судорога, может быть, это была попытка улыбки. — Я тебя равнодушно, но я должна.

— Понимаю, — согласился Трол. — Ты не имеешь ничего против меня. Просто убивать — твоя работа.

— Ты правильный. Теперь — умри…

— Стой! — Трол поднял левую руку, зулла послушно остановилась, так и не атаковав его. — Как твое имя? Я же хочу, чтобы под чучелом, которое я из тебя сделаю, была помещена табличка с твоим именем… Так вот, как тебя зовут?

— Я не делаю из врагов чучело, — пояснила зулла. — Я их сожрать. — А потом уже совсем рассудительно договорила: — Я знаю твое имя.

После этого она атаковала. И довольно решительно, сильно, яростно. Трол сначала принялся отбиваться, встречая противника чуть сильнее, чем надо, потом понял, что встречные удары не производят на зуллу никакого впечатления. Она отражала их своими закованными в роговую броню пластинами на лапах и предплечьях, а временами еще пыталась перехватить Беставит пальцами… Что бы из этого вышло, Трол не знал — возможно, он поранил бы ее, а может, она вырвала бы у него меч, и он вынужден был бы бежать до тренировочных мечей, с которыми Беставит не шел ни в какое сравнение, как северная бронза не могла сравниться с вендийской сталью.

Пока он отбивался так, как полагалось бы драться с обычным, нормальным противником, зулла подобралась к нему довольно близко и попыталась захватить его руки. Трол отступил, переместился по стене вбок. Хорошо, что башня круглая, подумал он мельком, иначе зажала бы в углу… Он приказал себе не думать и, чтобы подтвердить этот решение, попробовал атаковать.

Атака была проведена по всем правилам, он отбил лапы противника, потом врубил клинок в ноги… Но она даже не отступила. А Беставит, этот превосходный и беспорочный меч, отлетел от толстых и коротких ног зуллы, словно он попытался подрубить причальную тумбу в кадотском порту. Более того, Трол чуть не потерял равновесие, и этим воспользовалась драконида, она хлестнула его хвостом, чтобы сбить с ног… Трол едва успел перепрыгнуть через него, а потом, воспользовавшись небольшим замедлением зуллы, ударил мечом по рылу. Меч рассек ее кожу, которая казалась чуть влажной и, безусловно, пробиваемой… не больше чем на четверть дюйма в глубину. Такого зверя, как зулла, эта рана могла лишь разозлить.

Трол отскочил от своей противницы, с удивлением заметив, что он обходит всю площадку башни уже третий раз. Значит, он так ничего до сих пор и не придумал, просто пятился и отступал… Может, если она так сильна, следует вообще удрать, подумал он. И тут же понял, что это не выход. Она нападет на него, когда он будет еще меньше готов, и тогда…

Она снова напала, пытаясь достать его кулаками, чтобы сломать кости, лишить дыхания, задеть сердце или печень — органы, любая травма которых тут же приведет к потере реакции и силы. Снова его Беставит зазвенел по роговым пластинам, снова искры, иногда отлетающие от стали, показали, насколько бессмысленным был этот бой, насколько он безнадежен для человека. Поняла это и зулла, она бросилась вперед, пытаясь припечатать человека к стенке… Трол увернулся, она попыталась сделать то же самое еще раз.