Три Мира Надежды
Три Мира Надежды читать книгу онлайн
Вторая книга серии ТРИ МИРА, которая аннотируется, как самостоятельное произведение. Особенность книги: главы написаны в виде законченных рассказов и в разных стилях. Например: «Последний калмит» – триллер с элементами хоррора. «Этан в Ольвансе», «Первая кровь», «Охота на Витмирна», «У края пропасти» – классическое фэнтези меча и магии. «Тайная Книга королевы Шаннин», «Эйллин и Риневнин» – фэнтези о попаданцах. «Беспокойство», «Странности любви», «Пробуждение» – «женский» любовный роман. «Миссия в Праге», «Предательство…» – современный политический детектив. «Даша и Игорь» – исторический рассказ о гибели отряда запорожцев. «Ошибка Ульвнина и Этан» – пародия на современных ролевиков. И так далее.
Через час регент великого герцогства Ольванс в тревоге стоял у окна, прислушиваясь к непонятному шуму, доносившемуся с первого этажа дворца. Командир гвардейцев охраны, отправленный узнать, в чем дело, бесследно исчез еще полчаса назад. За ним ушли, самовольно оставив пост, его подчиненные. Нервно переминающийся с ноги на ноги секретарь попросил разрешения спуститься вниз, чтобы попытаться прояснить обстановку, три минуты назад. Пилмерн не сомневался, что тот уже не вернется, но удерживать не стал. Еще не хватало, чтобы обезумевший от страха изменник, надеясь спасти свою шкуру и купить себе жизнь, кинулся его душить или ударил по голове первым, что попадется под руку. "Это мятеж, – обреченно думал регент, – Но кто же руководит им? И кто стоит за спиной предателей? Неужели убитый еще месяц назад Баргин, глава тайной полиции, был прав, и мне, действительно, надо было сразу же избавиться от этого мальчишки, наследника"? Разумеется, надо было. Но Пилмерн не хотел разговоров за своей спиной и решил не торопиться. По хорошему, племяннику следовало бы умереть через год, а лучше даже через два или три года, не раньше. Тогда его смерть привлекла бы гораздо меньше внимания, чем сейчас. И вот результат. «Впрочем, кого я обманываю, – с тоской подумал регент, – это Тягьян, главарь экстремистов, больше некому. Решил не ждать. Не тех казнили весь этот месяц, не тех! А теперь и мне самому придется положить голову на плаху». Пилмерн не знал, что Тягьян сейчас лежит с распоротым животом в захваченном им две недели назад доме на улице Павших борцов – рядом со своими заместителями, помощниками и телохранителями. И, единственный оставшийся в живых поседевший охранник с ужасом смотрит на свои окровавленные руки, безостановочно повторяя две короткие фразы: – Это же не я! Я не мог это сделать! Поголовно сошедшие с ума боевики элитной первой ангельской сотни уже повесили лидера боевого крыла секты Слэан на фонаре в центре площади Свободы. И теперь ведут ожесточенный бой с ничего не понимающими штурмовиками других сотен. За спиной Пилмерна вдруг слегка скрипнула половица и этот, едва слышный звук, ударил по ушам, словно молот по наковальне. Регент резко обернулся и увидел перед собой какую-то незнакомую худую девчонку в грязном платье. – Как ты вошла? И кто тебя пустил сюда? – в ужасе отшатнувшись, заорал он. Нежданная гостья ничего не ответила, но подошла чуть ближе. Какой-то первобытный, животный страх парализовал Пилмерна, во рту пересохло, колени задрожали, сердце сжалось от невыносимой тоски. Он уже понял, он уже знал, зачем эта незнакомка пришла к нему, но все еще не верил, никак не мог смириться с этим. Желание жить любой ценой дало ему силы сдвинуться с места. Вжавшись в стену, и, выставив вперед правую руку, он лихорадочно шарил левой по подоконнику, в тщетных поисках предмета, который можно было бы швырнуть в Ту, с которой пришла его смерть. Девушка насмешливо и, в то же время, как-то участливо, улыбнулась ему. Регент посмотрел в ее огромные серые глаза – и умер.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
в его постели. Совсем взрослый здоровенный парень, студент второго курса Бауманки, должно ведь было это произойти когда-нибудь. Что ее так разозлило тогда? Что эта девчонка, его однокурсница, оказалась не девственницей? Из любопытства когда-то подарила свою невинность репетитору - опытному, уверенному
в себе взрослому мужчине, так не похожему на всех этих озабоченных прыщавых ребят из ее класса. Или мысли девушки о близости с сыном? Его первой близости с женщиной.
“Слишком быстро, торопливо, неумело, даже грубо…”.
“Ты еще смеешь быть недовольной, похотливая мерзкая тварь?!”
Вечная ошибка матерей, которые выбирают не жену для сына,
а удобную и беспроблемную невестку лично для себя.
“Любовь? Что за глупости! Какая любовь? Что он понимает?
Я лучше знаю, что ему нужно. И вижу ее насквозь. Окрутит его эта вертихвостка, будет мучиться всю жизнь”.
И горе невестам и женам, которые посмеют не понравиться любящим матерям своих женихов и мужей. Они будут постоянно провоцировать скандалы, поссорят, даже развода добьются. Потому что их замечательный и самый лучший на свете сын достоин большего. И, конечно же, легко найдет себе другую, гораздо более подходящую, женщину. Они, эти достойные и подходящие женщины, должны сами выстраиваться в очередь и на шею ему вешаться одна за другой - только выбирай. А как же иначе?
Анна поежилась.
Да, она может избавить Андрея от этой, показавшейся ей нелепой и ненужной, привязанности. И отвадить эту девушку от сына тоже очень просто. Но, все-таки, зачем она в тот день сразу, без раздумий, сделала это? Пока Анна была дома, эти мысли совершенно не тревожили ее, но стоило уехать - и ничего другое и в голову уже не идет. Невозможно сосредоточиться, а ведь еще и работать надо.
“Что я натворила!”
Бедные дети. Если отбросить эмоции, эта девочка (Саша, кажется?) вполне нормальный вариант. Не вульгарная, симпатичная, воспитанная, даже не курит. И учится хорошо. Она не хуже других. Даже лучше, наверное.
“Еще ничего не потеряно. Я же была дома и потому очень мягко, осторожно ударила, не всерьез. Воздействие было совсем поверхностным, не глубоким, все можно исправить. Без повторного внушения этот блок вообще может рассыпаться сам собой. Но я виновата и потому аккуратно сниму его. Пусть они сами решают”, - пообещала себе Анна, и сразу стало легче на душе. Она глубоко вздохнула, остановилась, подняла глаза, оглядываясь. Куда же она шла все это время и где оказалась?
Улица Кунгу. Господская, в смысле - Селедочная. Доказательство того, что Рига всегда была немецким городом. С истинно германской бюргерской бережливостью здесь старались не менять всю табличку с названием улицы: зачем, если можно изменить только некоторые буквы? Где-то совсем рядом Кунгу должна пересекаться с улицей Пелду - Плавучей, бывшей Свиной: тоже изменили три буквы в ее названии. Когда-то епископ Альберт очень удачно разделил земли покоренных ливов на три части: одну отдал Церкви, другую - Братству рыцарей Христа Ливонии, более известному как орден Меченосцев, а основанная немецкими колонистами Рига получила права самоуправления. Что же касается местных туземцев, то им милостиво было даровано право стать рабами и слугами завоевателей. Такое положение дел устраивало и Польшу, и Швецию, которые по очереди захватывали этот кусок Прибалтики. И лишь после завоевания Россией положение аборигенов-латышей стало меняться в лучшую сторону. Впрочем, даже в начале ХХ века в России у всех на слуху была поговорка: “У него, как у латыша - х…, да душа”. Историческая память, привычка быть слугами немцев, позвала часть мужчин Латвии на службу Третьему Рейху. В то время, как их жены и дети-подростки (всего - около ста шестидесяти тысяч человек) работали в лагерях трудовой повинности на территории Германии, сами они честно охраняли концлагеря, расстреливали евреев и заложников, сжигали деревни в России, Белоруссии и Польше. Именно Рига стала административным центром рейхскоммиссариата Остланд, включавшего в себя Эстонию, Латвию, Литву и (какое неслыханное унижение!) славянскую Белоруссию. Территорию этого рейхскоммиссариата Гиммлер планировал заселить германскими колонистами (и в Литву успели привезти аж 30 000 расово полноценных господ),
а большую часть местного населения предполагалось депортировать
в Западную Сибирь. Но, в отличие от белорусов, прибалты не забивали такими пустяками свои головы. И потом, после поражения, они очень не любили русских “оккупантов”, которые заново отстроили их города и возвели на латышской земле самые современные заводы и фабрики. После обретения независимости очень довольные собой эстонцы, латыши и литовцы сразу же разорили, разграбили и разрушили это наследство СССР. А потом по дешевке продали ненужную им независимость Евросоюзу и НАТО. С тех пор более двух миллионов молодых и здоровых людей покинули Латвию, оставив в ней почти одних лишь стариков и детей. Уехали на Запад, чтобы убедиться: со времен епископа Альберта их место
в благополучной Европе совершенно не изменилось, и конкурировать за рабочие места им придется не с англичанами, французами или немцами, а с неграми, арабами, албанцами, галичанами, поляками
и турками. А коварные оккупанты тем временем снова вернулись
в Латвию, скупили почти все побережье, заставили вновь выучить русский язык. Но самым подлым и непорядочным с их стороны оказалось то, что их теперь было слишком мало. В России уже поняли, что есть заграница поприличней и почище, и на все магазины и рестораны русских просто не хватало. Приходилось с удвоенной угодливостью обхаживать тех, что все-таки еще приезжали. И даже заставляли официантов, барменов и продавцов петь с ними советские военные песни, кричать “Yankee go home” и “Hitler kaputt”.
Анна посмотрела на часы. До парома в Стокгольм оставалось еще несколько часов.
“Надо бы сыну купить что-нибудь”, - подумала она и тут же почувствовала неладное. Когда-то давно Алексей учил ее, что
в первую очередь при работе “в поле” надо опасаться внешне ничем не примечательных, выглядящих абсолютно обычными, людей. Профессионалы в толпе никогда не выделяются. Далее - неопрятных асоциальных личностей, которые, конечно, к контрразведке не имеют никакого отношения, но никто не знает, что придет в голову наркоману в ломке или ищущему мелочь на опохмелку алкоголику. И практически совсем не опасны всевозможные неформалы с очень аккуратно порванными джинсами и тщательно покрашенными и уложенными ирокезами. Это пустышки, которые и раздражают рядовых граждан именно своей никчемностью. Никто не упрекнет прославленного художника за синие усы, а нобелевского лауреата по физике - за идиотскую прическу. Гениям все можно. Но, “что позволено Юпитеру, не позволено быку”. Сказал “А” своим вызывающим внешним видом? Изволь продолжать
и говорить “Б”, “В” и далее по алфавиту. Не можешь? Получай насмешки и крепкие выражения, и не обижайся, сам нарываешься и виноват. Но сейчас запах беды просто пропитал окружающий воздух. Опасность была везде и всюду. Как же могла она позволить себе так задуматься? Быть такой безответственной и беспечной? Надо бы бежать, но ведь ее ждут в Стокгольме. Как посмотрит она в глаза Даше? И что скажет Алексею? Но и в Стокгольм намеченным путем уже нельзя. Не выпустят, только пропадет напрасно. Анна сосредоточилась, сжала зубы так, что из прокушенной губы потекла кровь. Стоявший в нескольких метрах впереди нее панк зашатался, позеленел и, схватившись за голову, уткнулся в стену. Неопрятного вида мужчина на другой стороне улицы, тупо глядя перед собой, опустился на землю. Молодая красивая женщина сзади споткнулась на ровном месте и растянулась на асфальте,
а потом свернулась клубком, держась за разбитое колено. Выскочившие из припаркованного рядом микроавтобуса люди в камуфляжной форме незнакомого образца растерянно затоптались у дверей, а потом - полезли обратно. Еще полтора десятка метров -
и свернуть за угол, раствориться в толпе. Сесть в первую попавшуюся машину с шофером, поменять ее несколько раз. Главное уйти из поля зрения тех, кто ее уже увидел. Десять метров. Пять.
