Дети Смерти

«Стоп, Дэн».

«Это всего лишь заляпанные кровью стены».

Он подполз к лежащему без движения Керу. Голова «капюшона» была запрокинута, глаза бессмысленно уставились в потолок. Неестественно вывернутая правая рука покоилась в красноватой лужице на полу. Левая застыла, так и не дотянувшись до валявшегося поблизости меча.

— Кер! — тихо позвал унрит, но даже этого слабого движения губ хватило, чтобы тысячи Унр протянули к нему свои руки и острыми коготками впились в измученное тело. Он вырвался из этих цепких объятий и, облизнув непослушным языком пересохшие губы, выдавил из себя даже не имя — вздох:

— Кер!

— Я… еще… здесь, — прошептал он, все так же глядя в потолок (будто от этого взгляда зависела вся его жизнь), Кер. — Ты… кто?

— Я? Я — Дэн.

«Дэн, Дэн, Дэн», — колокольным звоном отдалось в пылающем мозгу. Где-то он уже слышал этот звон. Ах, да! На башнях Унры. Память возвращалась. «Какой смешной, какой глупый, какой…»

«Ах, прекрасная Мирилла», — пропел где-то очень далеко надтреснутый голос Носатого Игла. «Харуты. На все», — потребовал унрит. «Э… какое на все? Не многовато ли будет?» — осклабился Игл. «С каких это пор тебя беспокоит?» — удивился Дэн. «А вот с тех самых, — хитро улыбнулся Игл. — Сказать по правде, ты и не Дэн вовсе, сениор аргенет». «А кто же?» «Хрисса. Хрисса вонючая. Все вы хриссы. Все до единого!» — дико закричал Игл, брызгая слюной прямо в лицо унриту. Дэн отшатнулся от него, но поздно: крючковатые пальцы Игла, Кера (все перемешалось, и лица походили одно на другое) прочно вцепились в шею унрита.

— З-задушу!

Огненная харута обожгла горло.

— Кер! Что ты делаешь, Кер!

Язык не слушался. Унрит отчаянно дернулся, пытаясь высвободиться из цепких пальцев помешанного «капюшона». И снова сознание потонуло в волнах невыносимой боли.

«Ох, и крепкая же она у тебя нынче, Игл». «А как же, — по губам, подбородку Игла бежала кровавая пена, — хрисс травим, да-с». «Что-то мне нехорошо. Помоги». «Всенепременно, сениор аргенет». «Воздуху, Игл». «Пей!»

Теперь уже пылало не только горло. Желудок. Грудь. Пылало все тело унрита. «Надо же, — мелькнуло в угасающем сознании Дэна, — а я думал…» Он и в самом деле едва не вспыхнул, как факел. Цепляясь за жизнь, уже не помня себя от боли, он дотянулся до кармана куртки, где лежал кремень. Выхватил его. Поднес к обезображенному безумием лицу Кера. К его пропитанному горючей смесью плащу.

Чиркнул.

«Ах, сениор аргенет, сениор аргенет, — укоризненно покачал головой Игл, глядя на пылающую таверну. — Сколько харуты пропало. Мда-с».

Тонкой струйкой огонь пробежал по плащу Кера. Лизнул безумную улыбку. По-прежнему запрокинутое к потолку лицо. Кер даже не смотрел на унрита. Но что-то почувствовал. Боль. Его пальцы разжались.

Дэн тут же откатился в сторону, раньше, чем огонь успел перекинуться на самого поджигателя. В то же мгновение «капюшон» превратился в огненный столб.

Кер закричал.

Страшная боль вернула ему силы.

Он встал. Он пошел на Дэна, разбрасывая во все стороны тысячи осколков своей угасающей в страшном пламени жизни. В отчаянной попытке Дэн прижался к стене. Унрит задыхался от дыма. От крючковатых пальцев Кера, оставивших на его шее черные следы. Он тоже закричал, а вернее, захрипел, захлебываясь болью:

— Не-ет!

И тут почувствовал, что стена, в которую он вжался со всей силой, на какую только был способен, поползла в сторону. Следующее мгновение показалось унриту вечностью. Горящий Кер. Медленно («Великие боги, до чего медленно!») открывающаяся дверь. Грустные глаза Носатого Игла: «Все кончено, Дэн».

Потом дверь отворилась, и унрит вывалился в узкий, увитый металлическими хиссами ход. Кер шагнул следом. Чей-то знакомый («ну, вот и я сошел с ума!»), странно знакомый голос воскликнул в ужасе:

— Дэн! О! Дэн!

Унрит оглянулся: огненное чудовище, некогда бывшее Кером, надвигалось. Неумолимо. Ун, до… Сколько еще Унр потребуется, чтобы остановить его?

— Это невозможно, — шептал унрит, — он все еще жив.

Силы покидали унрита. Отвернувшись от страшного зрелища, он пополз по проходу, волоча по грязному полу бесполезный меч. За его спиной бушевало море огня. Унрит поднял глаза, и ему показалось, что он проснулся в новом кошмарном сне.

На него таращилось уродливое, еще более уродливое от перекосившей рот гримасы ужаса (перемешанного с радостью узнаванья) лицо Бигги. Это было пострашнее, чем его, Дэна, размахивающий мечом двойник. «Магруты уже здесь», — обреченно подумал унрит. «Нет, это сон», — подумал он секту спустя. «Все-таки настигли!» — кричало истерзанное тело. Опираясь на левую руку, ибо стоял он по-прежнему на четвереньках, унрит выставил перед собой меч.

— Ои, магрское отродье! Меня легко не возьмешь!

— Дэн, что ты делаешь, Дэн, — укоризненно прошептало видение Бигги.

Перед глазами унрита прыгало до боли знакомое лицо. «Ты хороший унрит, Дэн», — вспомнилось раненому.

— Меня не обманешь, нет!

Из последних сил унрит швырнул меч в маленького уродца. Тот даже не пытался защититься. На лице его застыло изумление. Вскрикнув, Бигги упал. Дэн в изнеможении растянулся на полу. Падая, он заметил, как что-то черное промчалось над ним и бросилось на огненный шар за его спиной. Огонь вспыхнул с новой силой. Теперь уже два обнявшихся в смертельной схватке шара покатились по проходу. Один из них победно зарычал.

Потом все стихло.

Только треск пожирающего свою добычу огня.

Так умер Тор.

Праон даже не заметил, как Бигги, которому не терпелось увидеть друга, резко ушел вперед. Не время было думать о нем. Да и не к чему. Бигги уже не нужен.

Дэн, Кер, Мирилла, даже Биг — каждый из них не сделал ничего особенного. Несколько случайностей, и — все произошло само по себе. Магрут не упустит добычи. Праон не упустит Ирда. Так в горах — один камень подталкивает другой, пока лавина не сметает все на своем пути. Никому нет дела, кто подтолкнул первый камень. Никому нет дела, кто положит последний.

О! Если бы не Предсказание!

Все было бы гораздо проще. В мире вообще нет ничего проще смерти. «Жаль, что тебя нельзя убить, Ирд. Впрочем, от этого охота интересней вдвойне. Охота на Разум — достойная охота. И если она будет удачной, ты станешь не опасней хриссы, Ирд. Вонючей, старой, никому не нужной хриссы!»

— Хэй!

Однако он устал.

Он не чувствовал ничего, кроме желания довести дело до конца. Весь Темный Круг Атуана стоял за его спиной, поддерживая его своей силой.

Но даже эти силы были на пределе.

Праон прикрыл глаза и устало привалился к стене.

«А могло и не получиться…»

«Ветер… Просто был попутный… ветер. Даже слишком попутный, — подумал Праон. — Почему?»

«Не отвлекайся. Доведи дело до конца…»

Все-таки ему везло. План лабиринта, некогда выкупленный у побывавшего в здешних местах унрита… «Как его звали? Кажется, Старик…» План оказался точным. Описание силы магрутов, населявших нижние этажи подземелья, — не преувеличенным. Что ж, он, Праон, будет надеяться на…

Праон осторожно прощупал сознание волокущего свою добычу магрута. Это было опасно — а вдруг Ирд проделает то, что собирались проделать с ним самим? «Вряд ли», — успокоил себя маг. «Странно, — подумал он, — по описаниям Старика, это должно быть нечто вроде хайра. Примитивные инстинкты. Выслеживать. Убивать. Продолжать род. Плюс потрясающая способность к внушению. Способ охоты. Заманить. Обезвредить внушением. Сожрать (а вот это нам уже ни к чему)». И все! Хайр же, казалось, чувствовал что-то… что-то, не поддающееся пониманию. «Разумен? — задавался вопросом Пра. — Нет? Впрочем, это не имело особого значения. Если разумен, так еще страшней. Остаться в полном рассудке, будучи запертым в теле такого урода? Хэй! Уж лучше сойти с ума! Ну же, — торопил он Ирда. — Тебя нельзя убить, так взгляни на свою тюрьму, Ирд. Шагни в нее. Заставь магрута подчиниться тебе. Влезь в его шкуру, а мы уж постараемся, чтобы ты остался в ней навсегда!»