Житие, в стреляющей глуши - страшное нечто... (СИ)

-А то сам знаешь, - прогудел пожилой, у которого был MP38/40. - Иди вперёд, руки за спину.

Васька это послушно исполнил. Наверху была ночь. Светила луна среди тусклых пепельно-серых облаков, суливших дождь. Лагерь спал; лишь лошади, коричнево-пегая кобыла и серый со звездочкой жеребец с белой гривой звенели уздечками и похрапывали, объясняясь в любви то ли во сне, то ли наяву. Стволы сосен при слабом лунном свете (уже вторую или третью ночь было так!) были точно из голубовато-серого гипса. Землянки напоминали лохматые головы или их шапки, которые вытолкнула неведомая сила матери-Земли. Что под ними крылось - жизнь или смерть - оставалось неведомо. казалось, что в них никто не живёт: прячутся какие-то лохматые тени да и только.

-Вперёд ступай... влево! - сказал молодой партизан вполголоса.

-Вперёд или налево? - искренне усомнился Васька.

-Поговори... Налево пошёл и прямо.

Васька пошёл как ему приказали. Они прошли мимо тёсанного навеса с другой колновязью, где в отдалении маячил часовой с винтовкой, в коаном треухе и брезентовом плаще. Здесь или чуть поодаль, сутки назад, он видел как молодых ребят 18-19 лет обучали разбирать и собирать трофейный миномёт Gwr.83-sm. Обучал их какой-то командир с лейтенентскими кубарями, хотя уже давно были введены погоны, почему-то в лаптях и папахе с красной ленточкой.

Они вышли за лагерь и оазались среди деревьев, где их окликнули тихим посвистом.

-не оборачивайся, - сказал голос особиста. - Понял?

Васька кивнул, не меняя положения ни рук, ни ног.

- Я не слышу ответа?

-Понял я, понял.

-Отвечать только один раз. И только когда я спрашиваю, и только по существу вопроса. Понял?

-Понял.

-Ты был заслан к нам по заданию гестапо?

-Нет.

-Ты был заслан к нам по заданию Абвера?

-Нет.

-Тебя заслали по заданию СД, говори?

-Нет.

-Ты сейчас врёшь, отвечай?

-Нет, не вру.

-Отвечай, сука, только "нет" или "да"! Понял?

-Понял.

-У тебя есть родители?

-Да,- солгал Васька намеренно.

-Девушка есть?

-Была...

-Знаешь, что сейчас будет? Знаешь или нет?

-Не знаю.

-А догадываешься?

-Да.

-Что именно?

-Да расстрел мой будет.

-Правильно, молодец. Я ткбя лично расстреляю, сволочь. А родителей своих ты больше не увидешь. Им скажут, что ты пропал без вести, понял? и они всю жизнь будут ждать и надеяться, что ты к ним придёшь... Что откроется дверь, и ты - на пороге... Понял? Не слышу, угрёбок?!

-Понял.

-Хочешь такое?

Помедлив, Васька ответил:

-Конечно нет. Кто же хочет...

-Отвечать только "да" или "нет", сука! Так вот, последний раз тебя спрашиваю, кто тебя заслал к нам?

-Да наши...

-Какие наши?

-Наши это Центр...

В следующий момент его переломило пополам. Пронзила острая режущая боль в районе почки... Ноги сложились сами собой и он встал на колени, едва успел операться пальцами рук о землю. Она показалась ему мягкой и влажной; травинки, мягкие, даже шелковистые, приятно шекатали руки, будто обадривали и давали новые силы.

-Кто-о-о те-е-ебя заве-е-ербовал, паскуда?! Отвечай?!

-Тише ты, весь лес разбудешь...

Новая боль в районе копчика поразила его до мозга. Он как в клубящемся тумане завалился на левый бок. В мозгу ожили сталинградские воспоминани-картинки  - обмороженные пленные в серо-голубом трепье, в рваныех одеялах, с почерневшими от голода и морозной гангрены лицами, подбитые танки и бронетранспортёры с налипшим снегом, предсмертная улыбка Люды...

-Я завербовал Онищенко... - сказал он первое, пришедшее на ум.

И стал приподниматься на колени, когда его поразил удар в правую почку. Били носком сапога, били расчётливо и умело - с оттягом и на выдохе... Мозг пронзила целая серия маленьких белых молний с зазубренными краями. Тогда ему наподдали основательно - деревянным прикладом ППШ, по лопатке.Но уже вполсилы, чтобы ничего не выбить и ничего не словать.

Это радует, мелькнуло спасительная мысль в замутьнённом сознании Васьки. Значится убивать не будут. Значится творят самодеятельность - язви их душу...

-Говори, паскуда, кто тебя завербовал - не то, на хрен убъю?!!

-Дядя Вася и дядя Федя... - пробормотал он неживыми губами.  - И тётя Глаша впридачу... а Онищенко тут ни при чём - он в подсолнухе схоронился и носа ни казал...

-Я тебе сщас все почки, сука, отобъю!!! Если будешь дурить... Говори - в последний раз!