Порвали парус (СИ)

- Да, - согласился я, - просто ЮАР жалко. Совсем недавно был такой рай для человечества… А теперь каждый третий ВИЧ-инфицирован. И, скажу честно, как-то не рвусь туда спасать. Там верят, что если изнасилуют белую женщину, то сразу излечатся… И стараются изнасиловать всех, кто из белых еще не убит или не успел эмигрировать. Да пусть дохнут, не жалко.

- Там не только ВИЧ, - заметил Лелекин, - сейчас там вообще клоака всех болезней…

Косенков сказал умоляюще:

- Не за столом, а?

На него посмотрели, как чужого. Для генетиков и физиологов, как и для патологоанатомов, нет запретных или шокирующих тем в отношении человеческого организма и его потребностей.

Гуцулов помахал рукой, подзывая официантку. Он всегда торопится вернулся к работе, и сейчас тоже начал жадно пить кофе, одновременно глотая большими кусками блинчики с творогом.

Геращенко я отыскал в его маленькой уютной лаборатории. Спиной ко мне, в одной руке гигантский бигмак, в другой огромная чашка парующего кофе, явно двойной экспрессо, а на столе рядом с вольером с мышками на широком блюде еще с полдюжины вкусно пахнущих бигмаков.

- Ого, - сказал я, - как же вы о мышках заботитесь!

Он развернулся, снова заметно раздобревший, как свежеиспеченная булка, сказал виновато:

- Это ты, Володя... Нет, это я не мышкам.

- Как, - сказал я подчеркнуто шокировано, - а как же наш главный девиз «Все лучшее – мышкам»?

- У них все лучшее, - сказал он быстро-быстро и очень виноватым голосом. – Вот посмотри, чем их кормлю!.. А это мне, без еды почему-то грустно. Хуже соображаю.

- Мышки тоже, - ответил я.

- Все мы в чем-то мышки, - согласился он. - Хотя все мы вполне себе мышки. Сахару побольше, мозг на нем работает, это все, что помню из школьного курса.

- Вижу, - сказал я, - снова новая аппаратура?

Он улыбнулся, как Владимир Красное Солнышко в молодости, когда увидел римскую принцессу Анну и задался целью ее заполочить.

- Мацанюк постоянно закупает самое новое! У него программа насчет переманивания западных специалистов.

- И как?

- Пока больше возвращаются наши, - ответил он. – Но есть и варяги. Пока ходят, смотрит, принюхиваются.

- Запад он такой, - согласился я, - никаких эмоций, все по расчету.

- Парни вроде бы адекватные, - сказал он. – Я поговорил с ними, рвачей не заметил, все в первую очередь интересуются аппаратурой и нет ли утеснений со стороны администрации.

- Что значит, - уточнил я, - ничего кроме науки не видят и знать не хотят?

- А разве мы не все такие?

Я вздохнул, тоже предпочел бы заниматься только наукой, но помимо того, что намертво всажен в это дурацкое тело двуногого, в котором сразу же умру, если оно вдруг сдохнет, так я еще и в этом дурацком мире, где сами ученые составляют ничтожнейших процент населения, хотя мир нуждается именно в них и даже существует только благодаря ним, то-есть, нам.

- Остап Шухевович, - сказал я, - не обижайтесь, что исчезаю так надолго. Похоже, снова на некоторое время как бы выпаду из науки… Не всем там, куда иду, нравится мое присутствие, но стерплю. Я что-то вроде авторитетного консультанта при Генеральном Штабе.

- Ого, - сказал он с непонятным выражением.

Я сказал, защищаясь:

- Нельзя упускать случай влиять на высокопоставленных меднолобых. Надо делать все, чтобы меньше творили дури, а добро делали хоть изредка!

Он сказала торопливо:

- Володя, мы же все понимаем!.. Ты за всех нас отдуваешься, представляя науку на таком высоком уровне среди существ, принимающих важные решения!..

- Что-то вроде того, - пробормотал я. – Но свою работу я не оставляю…

Он отложил бутерброд и поставил рядом на стол чашку с кофе, патетически всплеснул руками и, снова ухватив то и другое, сказал живо:

- Ты и так как только успеваешь!.. Мы все читали две твои статьи в Ньюс Сайенс, где ты предложил новый подход к операциям с митохондриями… Просто великолепно!

- Спасибо, - сказал я польщено.

Он поинтересовался с понятным интересом:

- А как дома?

Я вопрос понял правильно, люди попроще обычно имеют в виду как там жена, дети, теща, но мы особая раса, ответил точно на тот вопрос, который он и задал:

- Автоматизировал все, что можно! Теперь можно очень многое…

- Кормушки?

Я отмахнулся.

- Что кормушки и поилки, они всего лишь автозаполняются, я теперь даже инъекции ставлю удаленно!. Результаты идут прямо на смартфон!.. Наблюдаю за мышками из любой точки планеты.

- В хорошее время живем, - сказал он с удовольствием.

- В прекрасное…

От него я прошелся по лабораториям Щербатко, Гуцулова, заглянул к Лазаренко, а мозг, пользуясь тем, что отвлекся с друзьями, снова полез туда, куда обычно не пускаю: в происшествия, экономику, политику. Хорошо, хоть в спорт и развлечения ни в полглаза, мое величество запретило строго-настрого, только наука и хайтек, а если из событий, то если уж действительно что-то необычное.

На этот раз поверх всего он выложил сообщение, что в ЮАР замечена вспышка некой эпидемии. Я чуть было не смахнул такую ненужную мне новость, час назад за обедом кто-то упоминал о ней, но успел зацепиться за слово «эпидемия».

Хотя, конечно, скорее всего просто журналистский перехлест, у них все чрезвычайное, им лишь бы кликнули по заголовку, а там пусть и пустышка, платят за количество кликов, так что да, у журналистов везде катастрофы, апокалипсисы и Аня Межелайтис, у которой, вот смотрите, спали трусики…

Заболевших все же многовато, если такими темпами пойдет и дальше, через неделю можно в самом деле применить термин «эпидемия», но, конечно, за это время очаг заболевания локализируют и с болезнью покончат.

Симптомы, как сообщают те же газетчики, не такие уж и необычные: человеком овладевает сонливость, апатия, он с трудом борется с вялостью, а при удобном случае старается отыскать укромное место и вздремнуть.

Вообще-то это типичное поведение офисного планктона, который без всяких эпидемий старается увильнуть от работы и вздремнуть в ожидании конца рабочего дня. Пока нет ни температуры, ни рвоты, ни даже диареи, считать такое поведение эпидемией как-то рановато.

Возможно, сезонная аллергия на массовое цветение каких-то местных трав или кустарника. Наверняка такое бывало и раньше, но в одном месте война, в другом - крушение лайнера с пассажирами, то кто обратит внимание на такую мелочь, а сейчас уже с неделю странно тихие дни, никто нигде не взорвал самый пустяковый автобус с туристами из Штатов, а как газетчикам жить без сенсаций?…

Глава 3

У себя в лаборатории я вошел в сеть и в ту же секунду на другом конце Москвы оказался в моем отделе, который отделом называю, как мне кажется только я, а все остальные - Центром Стратегических Рисков, хотя полное название еще более длинное, мы создавались не для рисков, а их предотвращения.

Некоторое время с теплом в душе наблюдал, как кто работает. Ну какие же молодцы, хотя с точки зрения обывателя кто малость, а кто и не малость прибацанные. Как и я, кстати.

Я переключил экраны на себя, все сразу подняли головы, Данко среагировал первым:

- Шеф!.. Вы как явление Христа народу!.. Все реже и реже…

- Буду чаще, - пообещал я. – Скоро.

- А в реале?

- Тоже скоро, - пообещал я. – Мы же дикари пока что, верно? Так что подъеду на днях. Хотя вообще-то я и сейчас с вами… Что ты с утра мусолишь ту статью? Что-то серьезное?

Данко сказал с завистью:

- Люди делом занимаются!.. Эта миниатюризация вот-вот обернется взрывом… А что мы?

- Чистим авгиевы конюшни, - ответил Ивар со своего места.

- Если не почистим, - добавил Гаврош. - это дерьмо, как элегантно говорит шеф, нас затопит. Шеф?

Он оглянулся на меня за поддержкой. Я ответил без охоты: