Конан и легенда Лемурии

– Но я вернусь и расскажу, что золота в пещере нет.

– Даже если бы ты вернулся, сюда полезли бы все новые искатели золота. Но ты не вернешься. И это уже зависит не от нас.

Конан услышал у себя за спиной приближающийся шорох чьих-то шагов и закончил разговор с гномом ударом меча. Меч лязгнул по камню, и гном резво кинулся бежать, выкрикивая:

– Золото! Сейчас ты увидишь золото!

Конан не очень-то поверил этим крикам и собирался всего лишь как можно быстрее выбраться из пещеры, но то ли гномы открыли новые коридоры, то ли переместили приметные знаки, но всю дорогу перед Конаном топотал его подземный собеседник, а дорога вдруг стала явно не той, которая вела к выходу.

Внезапно перед Конаном возникла бездонная расселина, которую гном перепрыгнул и скрылся на той стороне.

Конан прислушался. За ним никто не гнался и не крался. Он осмотрелся повнимательнее – расселина была глубока, но не широка. Конан прыгнул, оказавшись на той стороне, быстро восстановил равновесие, прошел по узкой каменной полке несколько шагов и вошел в малый зал. Здесь было ощутимо теплее, чем во всех остальных местах пещеры. Гном пропал. Глухая стена делала зал тупиковым, другого выхода не было, но не это в первую очередь обратило на себя внимание Конана.

Две мощные колонны, выступающие из стены, образовывали обрамление каменного алтаря. Алтарь какого бога? Конан не смог бы дать ответ на этот вопрос, но впечатление было вполне очевидным – гладкая каменная плита в основании алтаря имела слишком правильную форму. Высота ее была чуть меньше, чем рост гнома. Конану сильно не понравился алтарь и все это место, но одно обстоятельство удержало его от того, чтобы немедленно возвращаться – на алтаре лежал толстый золотой диск. Отсвет золота Конан определял безошибочно. Диск был покрыт неведомыми письменами, а в центре изображен двойной оскал какого-то монстра. Конан ухватился за диск и с трудом смог его приподнять. Раздалось злобное шипение и какой-то глубинный вздох, идущий неведомо откуда. В этом вздохе слышалось неимоверное облегчение, но следом пришло ощущение опасности.

Конан отпустил диск. Нечего было даже думать о том, чтобы унести такую тяжесть. Поднять он его бы еще мог, но прыгать с ним через расселину было бы немыслимо. Чуть позже Конан осознал, что диск просто невозможно снять с алтаря – наплывы камня с колонн не дали бы возможности сделать это, для этого надо было еще поработать кувалдой….

Ощущение опасности нарастало. Ни звука дыхания подкрадывающегося врага, ни движения воздуха от заносимого для удара оружия, но ощущение опасности стало прямо-таки нестерпимым. Конан развернулся, вернулся к выходу, убрал меч в ножны, запалил от остатков гнилушки второй кусок, перебросил его через расселину и прыгнул. Полка располагалась ниже, чем выход коридора, по которому Конан пришел сюда, поэтому он ухватился руками за край расселины, легко подтянулся и вылез наверх.

– Человек! – раздался позади полный ненависти крик гнома. – Ты проклят!

Гном в ярости замахал руками, и стена рядом с ним раскололась, как арбуз, огромный кусок стены рухнул вниз, унося с собой каменную полку, которая вела к залу с алтарем.

– Ты пожалеешь о том, что уходишь сейчас живым, человек! Ты уносишь на себе проклятие! Безмозглое ничтожество!

Как Конан выбрался из пещеры, он и сам не смог бы объяснить. Он шел по каменным коридорам, дважды над ним проседала порода, но он успевал ускользнуть от падающих каменных пластов. Наконец он увидел на стенах знакомые приметы, которые запоминал в начале пути, и вскоре увидел впереди свет – выход был уже близко. Он вышел из пещеры на подкашивающихся ногах, к горлу подступала тошнота. Конану не раз приходилось выбираться из опасных ситуаций со сверхчеловеческим напряжением всех своих сил, но сейчас ничего такого не было! Поход в пещеру был не тяжел и не труден. Он мог вынести гораздо большие нагрузки, так отчего же он чуть не валится с ног? Ярость придала Конану сил, он добрался до своего коня и вскоре ехал прочь от проклятой пещеры.

Он вернулся к тому месту, где они с Тилли обедали, и остановился на привал – солнце уже садилось, а ехать по лесу в темноте Конан не видел никакой необходимости. Он расседлал и стреножил коня, пустил его пастись, собрал дров и развел костер. Есть ему не хотелось, слегка кружилась голова и мутило. Конан посидел у огня, потом положил в угли пару кусков древесного ствола, чтобы они потихоньку горели до утра, лег спать.

Проснулся он, когда только начало светать. Костер прогорел, но под пеплом оставались еще горячие угли. Конан подбросил веток и оживил костер, достал из мешка припасенные продукты и с удовольствием поел. Потом пошел искать коня. Конь валялся в нескольких шагах в стороне. Мертвый. Конан настороженно огляделся. Вокруг не было ничего подозрительного. Ни следов зверей, ничего. Если кто-то ночью убил коня, то как Конан мог его не услышать? Укус змеи? Ядовитая трава? Конан осмотрел землю вокруг. На траве видны были следы коня, местами трава была сильно сбита, примята – похоже, что животное билось в агонии. Но как Конан мог ничего не услышать?

Ответа не было, но Конан не привык забивать себе голову второстепенными вопросами. А первостепенным было то, что оставаться здесь ему не было никакого смысла. Раз нет коня, значит, надо идти пешком. Конан собрал вещи, напился напоследок из родника, залил остатки костра и двинулся вперед.

Путь через горы пешком вместо полудня верхом занял почти целый день. Никаких приключений, кроме обыкновенной усталости и навязчивого желания ночевать не под открытым небом, а под какой-нибудь крышей. День клонился к вечеру, когда Конан, перейдя Карпашские горы, подошел к поселению. Не деревня даже, скорее сильно разросшийся хутор. Две собаки, выбежав навстречу незваному гостю, принялись яростно облаивать Конана. Он отогнал собак ножнами меча, демонстрируя при этом, что не нападает, а только защищается. Вышел молодой мужчина, отогнал собак, спросил:

– Чего надо?

– Меня зовут Конан. Сейчас я иду из Заморы. Можно мне у вас переночевать? У меня есть чем заплатить. И еще я хотел бы купить лошадь. Найдется у вас лошадь на продажу?

– Хозяин завтра будет, если дождешься, можешь переговорить с ним про лошадь. Найдется, наверное. На ночлег пустим. Погони за тобой нет?

– Да нет, а почему должна быть погоня?

– Да выглядишь ты странно, Конан из Киммерии. Не охотник, не старатель, не купец, не телохранитель. Если ты по ночам железом деньги зарабатываешь, то может быть и погоня за таким мастером. Нет?

– Ну, в Шадизаре я бы предпочел не появляться в ближайшее время. Но здесь у меня врагов нет.

– Ну ладно, пойдем.

Конан с удовольствием поужинал горячей пищей. К его сожалению, вина или пива ему получить не удалось. Старые запасы выпиты, сказали ему, а новых еще не сделали. По летнему времени место для ночлега гостю определили не в доме, а в одной из пристроек.

Пробуждение снова оказалось ненормальным. Всегда Конан просыпался при малейшей опасности, застать его врасплох никому не удавалось. А тут он проснулся оттого, что один из обитателей хутора выволок его за шиворот на двор. И ткнул кулаком в зубы:

– Тварь проклятая, поджигатель!

Он замахнулся снова, но Конан уже проснулся. Он перехватил руку противника, сгреб его в охапку и швырнул его об стену. Хутор горел сразу со всех сторон. Выскакивали из горящего жилого дома бабы с детьми, суетились возле горящего хлева мужики, выводя лошадей и коров, сараи и амбары горели тоже, но так, что спасать там было уже нечего. Конан бросился в пристройку, где ночевал, и выскочил назад со своим мечом и вещами. Пока он соображал, может ли чем-то помочь хуторянам, разбудивший Конана мужик снова набросился на него, теперь уже с топором в руках. На помощь ему спешили еще двое – один с вилами, другой с топором.

Конану часто приходилось биться ради спасения своей жизни, но такой нелепой ситуации у него еще не было. Он не чувствовал себя в чем-то виноватым, он не испытывал к этим людям никаких враждебных чувств, они были ему даже не опасны – бойцы они были никакие, их размашистые прямолинейные удары он легко отбивал или уклонялся, но они-то атаковали его всерьез. Они не намеревались его схватить или прогнать, они хотели его убить. При этом они перекрывали ему дорогу, пытаясь прижать его к горящему дому. Вот Конан срубил древко вил и тут же топор одного из нападающих вскользь прошел по его плечу.