Кулл и Клинки Лемурии

Перед вечерней зарей прямо по курсу на горизонте показались острова.

В гавань Дуур-Жада «Богиня Морей» вошла незадолго до полудня. Доставивший их до места ветер исчез, наткнувшись на скалы, паруса опали, но гребцы сели на весла, и Кирим задал неспешный темп, с которого они постоянно сбивались, так как невольно гребли быстрее. Каждому не терпелось поскорее ступить на берег, обойти бесчисленные кабаки и поделиться со старыми друзьями пережитым — рассказов у всех накопилось не на один вечер.

«Богиню Морей» заметили, как только она вошла в бухту Дуур-Жада, а может, даже и раньше. Как бы там ни было, а когда галера приблизилась к причалу, ее уже ждала восторженная толпа. Это было настолько необычно, что Кулл сразу понял: в пиратской столице произошли важные события.

Не дожидаясь, когда перекинут сходни, капитан спрыгнул, и его сразу подхватили на руки.

— Кулл! Кулл вернулся!! — слышались отовсюду крики.

Его подняли над толпой и понесли. Он слышал, как заохал оставшийся сзади Шарга, как закричали остальные моряки, которые следом за ним высыпали на палубу. Атлант не противился, ничуть не сомневаясь, что его доставят в одну из таверн Дуур-Жада, и оказался прав. В «Оке бури» его наконец поставили на пол. Толстяк Тито, как всегда, согнулся в почтительном, но не подобострастном поклоне. Старый камелиец встал из-за стола и шагнул навстречу.

— Ну наконец-то! — Загрубелая ладонь опустилась атланту на плечо. — А мы уж не знали, что и думать: жив ты или мертв?

— Жив, жив… — Кулл хмыкнул. — Что мне сделается? А вот ты рановато ушел на покой. Рука твоя все еще крепка.

— В самый раз, — с усмешкой ответил Харм. — Король может быть только один. Кто-то из двоих должен был уступить…

— …Без боя.

— Да, ты прав, — заметил камелиец, вновь усмехнувшись, — но таков уж порядок вещей: сила видна сразу, смекалка чуть погодя, но дальновидную мудрость поступка порой можно оценить лишь через годы. Вот сейчас я просто не знал бы, как мне поступить, а так есть ты. — Он рассмеялся, увидев, как удивленно взлетела бровь Кулла.

— Разве что-то произошло?

— Произошло, — ответил Харм. — Одному из наших удалось выловить валузийского моряка далеко к югу отсюда. Тебе это ни о чем не говорит? — спросил он, с интересом глядя на Кулла. Тот молча кивнул. — Так я и думал. Впрочем, и так было ясно, что он не врет. Так вот, по его словам, ты потопил двухмачтовую галеру, на которую он нанялся матросом. И еще он сказал, что теперь флот барона сократился до четырех судов, но из Валузии должны подоспеть еще два. Это так?

— Все верно.

— Скажу тебе откровенно: я не знаю, что делать. Единственное, что мне приходит на ум, это собрать на Дуур-Жаде судов десять, отыскать эскадру Ридо и потопить! — Он гневно сверкнул глазами из-под насупленных бровей. — Боюсь только, столкновение таких крупных сил переполнит чашу и та болтовня о рейде на Дуур-Жад, что возникала до сих пор то в Валузии, то в Верулии, воплотится в решительные действия. — Он вздохнул. — Вся затея принесет больше вреда, чем пользы. Но если не сделать этого, барон не успокоится, а значит, шесть его галер надо уничтожить.

— Пять, — поправил его Кулл.

Пираты одобрительно загалдели, а Харм посмотрел на Кулла с невольным уважением:

— Так ты отправил к Морскому Отцу еще одного?

— Не совсем так. — Кулл поморщился, вспоминая о «Борхее». — Мы спрятались для ремонта в укромном месте, на выходе из которого барон устроил нам ловушку. Я считаю, нам просто повезло. Мы прорвались, а преследовавший нас «Борхей» попал в западню Ридо.

— С каких пор этот тупица начал придумывать что-то дельное? — иронично спросил Харм, — Клянусь зубами акулы, ты что-то скрываешь.

— Ты прав, старина. В последнее время произошло много нового. У барона подрос отнюдь не глупый сынок, и болван Ридо стал горазд на выдумки!

Пираты грохнули со смеху.

— Расскажи мне об этом подробней, — попросил камелиец.

— Это долгая история, — предупредил Кулл.

— А куда нам торопиться? — Харм Хусс обернулся к Тито: — А ну-ка, дорогой, принеси вина да жаркого! Побольше и получше!

Человек восемьдесят расселись в зале. Кулл залпом осушил огромный кубок любимого красного фарсунийского и начал рассказывать…

Каус видел, как вошла в гавань Дуур-Жада «Богиня Морей», как замерли, захваченные штилем, в полусотне корпусов от острова «Миральда» и «Силья». Все. Скоро начнут разворачиваться решающие события.

Всю дорогу сюда юноша ломал голову над тем, как же все-таки убить Кулла и остаться при этом в стороне. И только нынче утром его осенило: это должен сделать отец. По крайней мере надо, чтобы все думали именно так. А для этого нужно совсем немного: оставаться от всего в стороне, а если и давать отцу какие-то советы, то тайком, с глазу на глаз. В том, что отец не проболтается, Каус не сомневался. Он помнил, как болезненно воспринимал барон каждую удачную мысль, родившуюся не в его голове, а поскольку это в последнее время стало правилом, не удивительно, что обстановка постоянно накалялась.

Теперь все изменится. Отныне барон Ридо вновь станет единолично вершить свою волю — волю мудрого господина! А когда Кулл погибнет — а в том, что такое случится рано или поздно, сын, в отличие от отца, ни на миг не усомнился, — руки Кауса останутся чисты! Конечно, Лио попытается отомстить, но, поскольку гнев ее будет направлен не на него, а на отца, он сумеет придумать, как защитить родителя. Не вечно же она станет лелеять эту мысль! Да и отец не вечен…

Теперь следовало подумать, как быть с Куллом, укрывшимся на Дуур-Жаде. Вполне, правда, возможно, что он никогда не покинет острова, и тогда все решится сами собой, но, если этого не случится, нужно знать, куда он пойдет, а в хитросплетении узких проливов, разделявших острова архипелага, так легко затеряться. Что ж, и это в его, Кауса, силах. Свой человек на пиратском острове должен своевременно сообщить обо всех замыслах атланта, так что пока лучше убраться подальше, чтобы не попасться ненароком кому-нибудь на глаза.

И вдруг в голову ему пришла неожиданная и очень неприятная мысль. Он вскочил с кресла, где только что меланхолично потягивал вино, и побежал в каюту к отцу.

— Вот так! — закончил Кулл рассказ, допил вино и веселыми глазами посмотрел на камелийца. — Что скажешь?

В зале повисла напряженная тишина. Люди недоверчиво переглядывались, и веря, и не веря в удивительную историю. Поведай им все это кто-нибудь другой, рассказ наверняка сочли бы складной байкой и нашелся бы не один шутник, мигом отозвавшийся на нее, но сейчас никто не смеялся. Кулл слыл среди друзей хорошим рассказчиком и никогда не питал тяги к глупым розыгрышам. К тому же начал он говорить, когда едва перевалило за полдень, а теперь уже сгустились сумерки, и за все время ни у кого не возникло желания прервать его. На полу у ног атланта выстроился длинный ряд кувшинов, на столе выросла огромная груда обглоданных костей в большом круглом блюде: история Кулла, слишком складная и длинная для байки, попеременно то будила жажду, то возбуждала аппетит.

— Интересно, сынок. — Харм задумчиво поскреб в затылке. — Если бы услышал не от тебя, ни за что бы не поверил.

Пираты одобрительно загалдели: каждый думал о том же.

— Все так и было, — подтвердил атлант, и все разом замолчали.

— Да верю, верю, — отмахнулся камелиец, в то время как остальные молчали, переваривая услышанное.

— Вообще-то все, что я рассказал, не имеет никакого значения, — заявил вдруг Кулл. — Если вдуматься, мы вернулись к похищению Лио, только теперь Ридо лишился двух галер, а мы узнали о его тайном логове.

— Да плюнь ты на него, — посоветовал Харм.

— Э, нет! — Кулл покачал головой. — Всю обратную дорогу меня не покидала одна мысль: откуда у барона столько денег?