Три Мира Надежды

- Значит, ты все же уходишь? - сказала вдруг ей неведомо как оказавшаяся рядом молодая светловолосая женщина. Она понимающе и печально улыбнулась, погладила ее по плечу. К ней хотелось прижаться, уткнуться в грудь и рассказать обо всем, как

в детстве маме. Но Этан не сдвинулась с места: она знала, что у нее нет, и уже никогда не будет матери.

- Не уходи из Ленаара, Этан. Еще не поздно, прикажи своему кучеру свернуть с этой дороги, и пройди по лабиринту, символизирующему начало Пути. Агнирс будет ждать тебя там. Он укажет путь ко мне. Это ведь я, когда узнала о тебе, послала маленькой девочке ее первого друга. Ты заметила, что за эти десять лет он стал старше всего на два года? И намного больше, сильнее - ни один из псов Сааранда теперь не сравнится с ним. Просто потому что так захотелось тебе, Этан. Но твой любимый учитель, Лодин, умер в свой срок. Не знаешь, почему так получилось?

- Что ты сказала? - напряженно посмотрела на нее Этан. - Этого не может быть. Я не умею. И не могла… Не знала. Если бы могла!

- Могла и умеешь, - вздохнула богиня. - Но с Агнирсом тебе было легко и просто. Это же только собака. Девочке очень хотелось видеть своего любимца именно таким - и все получилось.

А Лодин был Учитель. Самый умный и мудрый, все понимающий, практически всесильный. Ты преклонялась перед ним и не поверила в себя, не посмела вмешаться.

- Это неправда! Я не верю тебе!

- Как же собираешься ты судить других, если не знаешь даже себя?

Этан стиснула зубы и отвернулась в сторону.

- Но ты, все же, готова казнить и миловать по своему усмотрению. Выносить приговоры и приводить их в исполнение. Ты уверена, что это окончательный и правильный выбор?

Они замолчали.

- Не бойся ничего, Этан. Я помогу, я постараюсь помочь тебе. Только поверь мне.

- Какую помощь ты предлагаешь, богиня? - недоверчиво посмотрела на нее Этан. - Я ведь уже все решила для себя и теперь не отступлю, не сверну с пути. Может быть, ты хочешь подарить мне жизни людей, которых я ненавижу и собираюсь убить? Не надо. Я сама должна сделать это. Увидеть их боль и страх, услышать бесполезные мольбы о пощаде. Когда Белернин прикончил этого ублюдка, убившего моих родителей, я поняла, что он, не желая того, обманул меня. Жажда мести утоляется только кровью врагов. А он пожалел меня… И не позволил…

- Нет, Этан, я могу подарить тебе только твою собственную жизнь и твою душу.

- Они не нужны мне. Ради кого жить, если нет уже в этом Мире всех, кого я любила и продолжаю любить - родителей, Белернина, Лодина? Но зато есть люди, прямо или косвенно ответственные за их гибель. Убившие их своими руками или словами, своим мерзким равнодушием и трусливым безучастием - не важно. Отказавшие в помощи. Не понявшие Белернина и Лодина, помешавшие этим святым людям, не позволившие им осуществить задуманное, сделать наш Мир добрее и лучше. Они смеют жить, смеяться, возможно, даже быть счастливыми. Я уничтожу их. А потом… Мне все равно…

- Это даже хуже, чем я могла себе представить, - нахмурилась богиня. - Я не пущу тебя.

- Вот как? И что же ты собираешься сделать, добрая и светлая Госпожа? Отдашь приказ своим слугам, которые так любят гнаться за двуногой добычей и убивать ее? Натравишь на меня диких зверей? Или пошлешь своих верных псов? Скажи, неужели и Агнирса ты сможешь заставить напасть на меня?

- Нет, не беспокойся Этан, Агнирс никогда не предаст тебя. Я не могу заставить его сражаться с тобой, это уже не в моих

силах. Он умрет по-другому - защищая тебя. И никому не дано будет спасти его.

- Не смей, - прошипела Этан. - Агнирс здесь ни при чем. Только попробуй. Я …

- А я и не собираюсь. Мне не нужны кучи трупов в Священном Лесу. Я сама. Сейчас ты познаешь свою темную Ипостась, Этан. Посмотришь в себя и увидишь то, чего никогда не хотела видеть, что желала забыть. Задашь себе вопросы, на которые нет ответов. Скажи, Этан, ты готова к этому?

“Боже мой, меня же нельзя упрекать в этом, что я понимала тогда и о чем думала? - покраснела Этан. - А за это? Лодин ведь все знал, делал вид, что не замечает. О, господи, как стыдно! Но он же любил меня и простил - заранее, за все. Но как больно в груди.

И ему, наверное, было тогда больно. А вот они не знали и не понимали… И они… Они… Зачем? Лицемерная эгоистка… А вот это?”

Этан закрыла лицо руками, убрала их, и, глядя в безжалостное синее небо сквозь невыносимо горькие слезы, застилающие глаза, беззвучно закричала: “Сволочь! Гадина! Дрянь! Как ты могла!?”

И в ту же минуту высокая - выше леса - женщина с закрытым лицом и в черной одежде встала перед ними, земля заколебалась

и солнце словно упало с небес. Тонко, по бабьи, завизжал слетевший со своего сиденья и забившийся под коляску, кучер. И другие исполинские фигуры поднялись вокруг них, протянули уродливые, похожие на корни, руки. Жуткий вой неведомых созданий почти оглушил их, и, казалось, этот вой будет длиться вечно. И сквозь эти кошмарные звуки в сознание Этан пробилось вдруг отчаянное ржание вставшей на дыбы лошади. Этан спрыгнула на землю, рискуя попасть под копыта, подбежала к ней, с силой притянула ее голову к себе.

- Спокойно, стой спокойно, - сказала она. - Ты-то уж точно ни в чем не виновата.

Этан внимательно огляделась вокруг.

- Ничего этого нет. Смотри.

Она закрыла глаза лошади ладонью и снова открыла их. Лошадь еще нервно дрожала, но уже вела себя спокойно. Монстры вокруг побледнели и отстранились, вой затих, только центральная фигура все еще угрожающе стояла перед ними.

- Это все морок и обман, - крикнула Этан кучеру. - Вылезай, и едем дальше - или оставайся здесь, я обойдусь и без твоей помощи.

Трясущийся от страха мужчина уселся на козлы и взмахнул кнутом.

- Не надо, - сказала Этан, перехватывая его руку. - Она сама пойдет.

И все пропало. Перед ними снова спокойно шумел вековой лес, и ничего не напоминало о пережитом ужасе.

- Ты сейчас практически безупречна, - вздохнула богиня, снова усаживаясь рядом с ней. - Невинна и чиста, как первая слеза ребенка. Не за что зацепиться и я ничего не могу сделать. Но только пока. На этом пути ты скоро станешь другой. Ты понимаешь это?

Этан промолчала. Ей было очень трудно не просто спорить, но даже разговаривать с ней, смотреть, сидеть рядом. Она очень боялась не выдержать, броситься в ее объятия, расплакаться и стать слабой.

- Посмотри на эту белку, Этан. Ты видишь ее? Она сидит сейчас у подножия огромного дуба. И перед ней открыты все пути. Поднимаясь вверх по стволу, она может выбирать любую ветку. Но, с каждым шагом возможности выбора сужаются, и все труднее ей будет свернуть на другую сторону. И, наконец, останется лишь один путь и одна ветка. И ничего нельзя будет изменить и исправить. Придется идти до конца. Ты понимаешь меня? Но белка может вернуться вниз, а ты назад вернуться не сможешь.

- Пожалуйста, уходи, - тихо попросила Этан. - Не мучай меня. Да, я все понимаю, но не могу иначе.

- Бедная девочка. Послушай, если ты все же не умрешь и окончательно не погубишь себя, не оставайся там, - богиня показала на восток, в сторону основных провинций Сааранда. - Возвращайся в Ленаар, когда все кончится.

- И ты примешь меня в своем храме?

- Нет. Вернись в свой дом, в школу. Возможно, там ты сможешь понять, что делать дальше. А в мой храм ты войдешь, если изменишься еще раз. До этого не будет желания - ни у тебя, ни у меня.

Этан открыла глаза. Оказывается, они уже ехали по улицам Ленаара.

“Это был сон? - подумала Этан. - Очень странный, никогда таких не видела”.

Коляска остановилась, кучер вышел и распахнул перед ней дверь.

- Я никогда и никому не расскажу о том, что видел в Лесу, светлая Госпожа, - опускаясь на колени, прошептал он. - Я неправедно жил, и ты явилась мне, чтобы наказать и направить на истинный путь. Я искуплю свою вину, только прости меня. Завтра же я отправлюсь в паломничество в Священный Лес, к твоему тайному храму.