Багряный Жрец

— Я предположил, что сад охраняется, поэтому воспользовался каналом для нечистот, который соединен тоннелем с этим подземельем. Я надеялся проникнуть отсюда прямо в дом.

— Тогда немедленно бежим обратно этим же путем! — воскликнул Мурило.

— Главное — выбраться из этого жуткого логова! Со стражниками как-нибудь договоримся. В крайнем случае, уедем из города. Веди, Конан!

— Не выйдет, — сказал киммериец. — Путь в канал закрыт. Как только я вошел в тоннель, сверху обрушилась железная решетка, и если бы я не прыгнул вперед быстрее молнии, она пришпилила бы меня к полу, как червя. Я попытался ее поднять, но она и не дрогнула. Ее не сдвинул бы и слон. Через ее ячейки не проникнет никто, крупнее крысы.

Мурило грязно выругался. Можно было сразу предположить, что Набонидус не оставит без защиты ни единой лазейки, ведущей в его берлогу. Они заперты!

— Тогда нам не остается ничего иного, как искать еще какой-нибудь выход, — сказал Мурило. — Наверняка, все они снабжены ловушками, но у нас нет выбора.

Ворчание варвара, видимо означало согласие. Они осторожно, ощупью, двинулись вдоль стены коридора.

— Как ты узнал меня в темноте? — вдруг вспомнил Мурило.

— Я услышал запах духов, которыми ты поливаешь свои волосы, — ответил Конан. — Как раз тогда, когда готовился выпустить тебе кишки.

Мурило приложил к носу прядь волос. Запах был едва слышен. Он еще раз удивился остроте чувств варвара. Через некоторое время впереди замаячил слабый свет. Коридор делал резкий поворот. Мурило и Конан осторожно выглянули из-за угла. Посреди коридора лежало полуголое человеческое тело, освещенное лучами, лившимися из висящего на стене широкого серебряного щита. Очертания лежащей фигуры показались Мурило знакомыми. Жестом приказав киммерийцу следовать за собой, Мурило подошел поближе и склонился над телом. Преодолевая брезгливость, он схватил лежащего за плечи и перевернул на спину.

Крик ужаса вырвался из груди юного аристократа. Стоявший рядом Конан только недоуменно фыркнул.

— Это Набонидус, — выдавил Мурило. — Кто же тогда…

Лежащий застонал и пошевелился. С кошачьей ловкостью Конан прыгнул к нему, намереваясь вонзить стилет в сердце врага, но в последний момент Мурило схватил его за руку.

— Подожди! Пока не надо его убивать.

— Почему? — удивился Конан. — Ты же видишь, он сбросил шкуру оборотня и спит. Хочешь, чтобы он проснулся и разорвал нас в клочья?

— Смотри, — сказал Мурило. — Он не спит. Видишь, у него синяк на виске. Его оглушили, видимо, он лежит здесь давно.

— Но ты сам говорил, что недавно видел его наверху в виде оборотня.

— Да, видел. Но может… Он приходит в себя! Попридержи свой кинжал, Конан. Мы впутались в более серьезное дело, чем мне казалось вначале. Надо попытаться допросить его.

Набонидус поднял дрожащую руку к виску, застонал и открыл глаза, которые скоро приобрели разумное выражение. Взгляд его остановился на Мурило.

— Ты почтил мой дом своим присутствием, молодой господин, — холодно усмехнулся жрец, поглядывая на Конана, стоявшего за спиной Мурило. — Зачем ты привел этого силача? Разве твоего меча недостаточно, чтобы лишить жизни мое бедное тело?

— Хватит об этом, — оборвал его Мурило. — Как долго ты тут находишься?

— Нелегкий вопрос для человека, едва пришедшего в себя. Не знаю, который теперь час. Помню только, что ударили меня незадолго до полуночи.

— Кто же находился в доме, облаченный в твои одежды?

— Это, должно быть, Так, — ответил жрец, осторожно ощупывая раны. — Наверняка, это он. Ты говоришь, в моих одеждах? Паршивая скотина!

Конан, не понимая, о чем идет речь, выругался на своем языке. Набонидус бросил в его сторону беспокойный взгляд.

— Нож твоего наемника тоскует по моему сердцу. Я же считаю, Мурило, что у тебя хватит ума воспользоваться моим предупреждением и бежать из города.

— У меня не было уверенности в том, что ты позволишь мне это сделать. К тому же у меня здесь дела.

— Ты выбрал хорошего исполнителя, — сказал Набонидус, искоса поглядывая на Конана. — Я давно подозревал тебя. Бедняга кастелян поведал мне о многом, прежде, чем умереть. Назвал он имя и одного молодого дворянина, который подкупил его, чтобы узнать некоторые тайны двора, а потом продать их соседним странам. И не стыдно тебе, Мурило, преступник с нежными руками?

— У меня не больше причин для стыда, чем у тебя, мерзавец с сердцем грифа, — ответил Мурило, ничуть не смутившись. — Из-за своей ненасытной жадности ты грабишь все королевство, нацепив на рожу маску праведника, уставшего от государственных забот. Ты надуваешь короля, разоряешь богатых, угнетаешь бедняков. Ты лишил будущего наш народ ради своих гнусных амбиций. Не пытайся сравнивать мои прегрешения со своими злодействами. А этот киммериец вообще самый честный из нас — он крадет и убивает открыто, рискуя жизнью.

— Ну, ладно, — сказал Набонидус. — Значит, нас здесь трое мерзавцев, достойных друг друга. Но что будет со мной?

— Когда я увидел ухо убитого тобой кастеляна, то понял, что это мой смертный приговор, но чтобы привести его в исполнение, тебе потребовался бы приказ короля. Не так ли?

— Ты угадал, — ответил жрец. — От кастеляна легко было избавиться. Ты же лицо значительное, даже для меня. Как раз утром я собирался кое-что рассказать о тебе королю…

— И это стоило бы мне жизни! — закричал Мирило. — Так король еще ничего не знает о моей деятельности?

— До сих пор не знал, — вздохнул Набонидус, глядя на нож в руке Конана. — И я начинаю опасаться, что не узнает.

— Ты должен знать, как нам выбраться из этой ловушки, — сказал Мурило. — Договоримся так. Я подарю тебе жизнь, а взамен ты поможешь нам бежать и поклянешься молчать о моих… деяниях.

— Разве жрец способен сдержать клятву? — вмешался Конан. — Позволь мне перерезать ему горло. Хочу посмотреть, какого цвета у него кровь. В Лабиринте говорят, что сердце у Алого Жреца черное, тогда и кровь тоже должна быть черной.

— Помолчи! — шепнул Мурило. — Если он не покажет нам выход, мы оба погибнем здесь. Так что, Набонидус, согласен? — добавил он уже громче.

— Что может ответить волк, лапа которого в капкане, — усмехнулся жрец.

— Если мы хотим выбраться отсюда, то вынуждены помогать друг другу. Клянусь душой митры, что я забуду о твоих темных делах!

— Я удовлетворен, — сказал Мурило. — Даже Алый Жрец не посмеет нарушить такую клятву. А теперь уйдем поскорее из этого проклятого подземелья. Мой друг проник сюда через тоннель, но упавшая решетка отрезала путь назад. Ты можешь поднять ее?

— Не отсюда. Рычаг управления решеткой находится в комнате над тоннелем. Наверх можно выйти только одним путем. Я покажу его. Но сперва удовлетвори мое любопытство и расскажи, как ты сюда попал?

Мурило вкратце поведал о своих приключениях и жрец кивнул головой в знак того, что ему все понятно. Затем поднялся, и пошатываясь пошел по коридору. Подземелье расширилось, образовав просторное помещение. Жрец направился прямо к серебряному щиту. Подойдя к нему, Мурило и Конан увидели в щите узкие ступени, ведущие наверх.

— Вот и выход. Уверен, что дверь там, наверху, не заперта. Но мне кажется, что тому, кто осмелится пройти через нее, лучше сразу перерезать себе горло. Меньше мучиться, — и жрец жестом указал на щит.

То, что издали казалось щитом, на самом деле оказалось зеркалом, вмурованным в стену. К большому зеркалу была подведена целая система малых зеркал. Неожиданно молодой аристократ вздрогнул от удивления, а Конан ругнулся, не веря своим глазам. Казалось, они заглядывают через широкое окно в ярко освещенную комнату. Они видели зеркала на стенах, обитых атласом, пока покрытые драгоценным шелком ложа, кресла из эбенового дерева, инкрустированные слоновой костью, многочисленные двери, прикрытые портьерами. Но в глаза прежде всего бросалось черное чудовище.

Мурило замер от страха, — казалось, что бестия смотрит прямо ему в глаза. Инстинктивно он отскочил от зеркала. Конан, напротив, почти уткнулся в стекло носом, бормоча варварские ругательства.