Вольница обречённых (СИ)

-- Посторонний мужчина должен испрашивать разрешения у хозяйки, прежде чем проходить на женскую половину.

-- Ну я не такой уж и посторонний, госпожа, - Корнил как всегда вёл себя нагло и слегка вызывающе. - А где Элли?

-- Я здесь, милый, - молодая женщина вышла к своему любовнику.

-- Будьте добры не здесь! - категорически наказала Вера.

Корнил вышел со своей беззаконницей за двери женской половины. "Охальник", - услышал он за спиной голос Агаты. Прикрыв дверь, воевода обнял свою подругу за талию и припал устами к её губам. Элли позволила ему насладиться своим поцелуем и объятиями, но когда Корнил попытался залезть ей под платье, остановила его.

-- Сдурел? Не здесь же!

-- А где? Мы так давно не уединялись!

-- Нечего всем выказывать наши отношения.

-- Да кому всем? Все и так знают, сколько можно таиться? Все знают про нас с тобой и про нашу дочь. Мне надоело прятаться. Я сегодня же пойду к Петру и попрошу его одобрить наш брак.

-- Опять ты за своё...

-- Конечно, я же соскучился.

-- Успокойся. Как мои сыновья? - Элли попыталась сменить тему разговора.

-- Всё хорошо. Копьё они уже освоили, вот учу их меч держать. Они меня уважают. Они не будут против нашего брака.

-- Посмотрим, - Элли как всегда отвечала уклончиво.

-- В любом случае я соскучился и больше не хочу ждать.

-- Я буду у тебя сегодня ночью, - Элли поцеловала Корнила и скрылась на женской половине.

***

Весеннее солнце, выползшее недавно из-за горизонта, ярко освещало верхушки елей, обступивших лесную полянку на которой они ночевали. Костерок погас ещё ночью и к утру перестал греть вовсе. Утренняя прохлада, усугублённая стылым ветерком с Рустовеси, пробралась под одежду и стала неприятно ощупывать мышцы и кости. Миша Воробей проснулся и растёр глаза. Осмотрелся вокруг. Дубыня дрых сладким сном, подложив руки под голову и высунув язык. Жалко было его будить, но следовало собираться в путь. Миша толкнул мальчика ногой и тот нехотя пробудился.

Путники умылись в реке, смыв с лица остатки сна. Миша поглядел на проплывавшую вверх по течению купеческую ладью, судя по осадке, нагруженную припасами. "На Древгород пошла", - сказал Дубыня, грустно глядя вслед удалявшемуся кораблю. Миша зачерпнул в сложенные ладони речную воду и утолил жажду. Последние свои зачерствевшие сухари и запечённую в углях рыбу они съели ещё вчера утром. Поэтому холодный ком речной влаги растёкся по пустому желудку, заставив живот жалобно заурчать и забулькать.

-- Пойдём, - сказал Миша поднимаясь.

-- Долго ещё идти?

-- Не очень. Может сегодня придём, может завтра.

-- Поесть бы!

-- Поесть всегда хорошо. А ещё лучше хорошо поесть, - Миша любил закручивать фразы подобным образом. Как ему думалось, это подчёркивало его отличие от не обученных грамоте простолюдинов. - Пойдём!

Миша Воробей был внебрачным сыном одного из отпрысков Малого княжеского дома. Князь своего отцовства не признавал, но по достижении семилетнего возраста отправил незаконного сына в школу Мудрости при храме Сияя и Кипины, обучение в которой полностью оплатил. Время, проведённое в храмовом подворье теперь казалось ему самым счастливым в жизни. Не смотря на строгую дисциплину, за нарушение которой Мишу несколько раз жестоко пороли, оно вспоминалось теперь с тоской. В школе Мудрости обучали грамоте и интересным наукам, там были друзья, там он чувствовал себя нужным. В конце концов, там была крыша над головой и сытное пропитание.

Науки счёта плохо давались Мише. Больше ему нравились предметы вроде красноречия и истории, что аукнулось по окончании школы. Не имея родственных связей и высоких покровителей пристроиться на хорошее место было очень трудно. Вернувшись в родной стан, он сунулся было к отцу, но тот предложил лишь помочь завербоваться в Железное войско Дома Волковых, что правили их пределом. Быть ратником Мише вовсе не хотелось. Тогда отец развёл руками и велел катиться на все четыре стороны.

И он покатился. Случайные заработки там и тут. Миша очень красиво говорил, умел писать сочинения, но ему не хватало усидчивости, необходимой для писаря и знания математики, нужной учётчику купеческих товаров. Один торговец так ему и сказал: "Чирикаешь ты, Миша, складно, как воробей. Но вот работник из тебя совсем негодный, так что порхай отсюда, пока я тебе клюв не сломал!" Пришлось опять катиться. Но с тех пор Миша взял себе прозвище "Воробей". С началом войны жить стало совсем тяжко. После поражения Всеслава Строгова громадные княжеские рати перестали бродить туда и сюда, но мир так и не наступил. Пришло время разбойных ватаг и небольших боевых групп, опустошавших земли похлеще прежнего. А он так и продолжал скитаться.

Несколько месяцев назад к нему прибился десятилетний Дубыня, сирота из разорённого войсками Юрьевых сельца на границах Гужвоземья. Миша был в Древгороде и неплохо заработал, подсобив одному купцу составить челобитную державному князю. По той челобитной купец решил свои проблемы и на радостях заплатил втрое выше оговоренной суммы. В тот же день Миша накормил побиравшегося в районе торга мальчика. Просто так, надо же хоть изредка делать добрые дела. С того дня Дубыня следовал за Мишей как хвост и уходить не желал, даже не взирая на угрозы. Впрочем, вместе было гораздо веселее. Дубыня намного лучше Миши умел ловить рыбу и охотиться. Стал помогать ему в работе с бумагами, когда таковая появлялась, носил их скромные пожитки.

Когда возможности подзаработать в Древгороде были исчерпаны, Миша решил пойти попытать счастья в остроге Яблочном, где обосновался бывший державный князь Всеслав Строгов. Почему нет? Говорили, что жизнь там весьма бурная. Зима закончилась, стало гораздо теплее. До Яблочного путь совсем простой -- топай себе вдоль берега Рустовеси. Опять же, в реке рыба. Словом, не первый раз в жизни пускаться в путь, надеясь только на удачу.

Во второй половине дня, пройдя множество полей и лесов, они, наконец, увидели конечную точку своего путешествия. "Ух, вон оно!", - Дубыня едва не присел от удивления, указывая вперёд. Зрелище не поражало воображение чем-то невиданным, были крепости и города позначительнее Яблочного. Но острог был и вправду хорош. Новенькие деревянные стены, выкрашенные в зелёный цвет массивные ворота, знамёна державного Дома над башнями. На островках красовались укреплённые сторожевые вышки. На речном песке под стенами острога стояли купеческие ладьи. Невдалеке от стен был разбит военный лагерь. Ещё чуть поодаль располагалось торжище. "Ооооааааооо", - Дубыня никак не мог переварить увиденное, так и застынув с разинутым ртом.

-- Ты чего, дурень? - Миша с трудом сдерживал смех. - Мы с тобой в Древгороде были, а он куда как больше. Да и покрупнее крепости нам попадались.

-- Моооре... - с трудом придя в сознание прошептал мальчик.

До Миши дошло. Действительно, море! Он так увлёкся разглядыванием крепости, что совсем позабыл где она находится. Переведя взгляд от Яблочного, Миша тоже позволил себе полюбоваться зрелищем уходящей за край мира водной глади. И рекой, обращающей себя в неотъемлемую часть этой солёной стихии.

На следующий день им удалось заработать себе несколько пирожков, которыми угостил их алим за помощь в занесении новорожденных в родомогильную опись. Как понял Миша, жрец легко и сам мог это сделать, но ему сегодня было лень. А тут ещё так удачно подвернулся нежданный помощник. Вообще Миша рассчитывал на полноценный завтрак в трапезной бейты, но алим лишь вынес оттуда четыре пирожка. Три Миша съел сам, один отдал Дубыне. На этом жрец распрощался с писарем, наотрез отказавшись дать странникам хотя бы временный приют и работу. Надо было думать о дальнейшем.

-- Мишка... Воробей... Это ты? - неожиданно громкий окрик заставил Мишу вздрогнуть. Битый час они бродили по пристани, предлагая всем и каждому писарские услуги. Услуги никому не требовались.