Беглецы

— Я слышал, вы направляетесь в Талунию? — Барон Осгорн вновь обратился к Куллу, недвусмысленно давая понять, что прекрасно понимает за кем стоит последнее слово.

Кулл хмуро посмотрел на барона Осгорна.

После того как они с Брулом потеряли все оружие в проклятой пещере колдуньи, а золото туранийского шлема оказалось всего лишь искусной подделкой, настроение у него было не самое лучшее.

Но как бы там ни было — это не значит, что он готов пойти в услужение первому встречному, пусть даже это окажется и проезжий барон.

Пускай злодейка судьба устраивает свои непотребные козни кому угодно, если это ее призвание, однако ни могучему атланту, ни коренастому пикту никогда не приходила в голову идея искать приличный заработок там, где нет ничего, кроме неизвестности. Поскольку так можно потерять не только золото, но и жизнь.

Поразмыслив немного, он сухо ответил:

— Куда бы мы ни направлялись — это наше личное дело.

— Ну, — миролюбиво заметил барон Осгорн. — Вы всего лишь ненадолго отвлечетесь от благословенной цели вашего путешествия.

— Во имя Неба, — незамедлительно отреагировал коротышка. — Хотелось бы надеется, что у нас на службе вас непременно научат вежливости,

— Мойли, — в голосе барона Осгорна прозвучал металл.

— Позвольте мне, — Малыш стоявший в двух шагах от них, поднял ворчливого проказника за шиворот и несколько раз сильно встряхнул болтуна за шиворот.

Мойли извернулся ужом, вцепившись острыми зубами в мускулистую руку наемника.

Не ожидавший такого поступка, Малыш громко взревел, отбрасывая коротышку в сторону.

Упав на грязный пол, малорослый человечек живо поднялся на ноги, и сердито уставился на обидчика.

— В следующий раз, верзила, — гневно обронил он. — Я тебе всю руку откушу…

Брул весело засмеялся.

— Я бы на твоем месте, Малыш, — добродушно заметил он. — Опасался бы не только за руку, но и за что-нибудь более существенное.

Стоявшие вокруг наемники нерешительно засмеялись.

— Прибереги свое веселье для себя, приятель, — нашелся с ответом Малыш. — Иначе твоя глотка захлебнется не только от него.

Барон Осгорн, поднял руку, и вновь стало тихо.

— Силак, — спокойно произнес он. — Сделай одолжение, возьми своих неотесанных верзил и отправляйся на конюшню. К утру лошади и снаряжение должны быть в полном порядке.

Силак, прозванный Малышом, недовольно насупил брови, однако не посмел перечить господину. И только красноватые линии татуировки, обезобразившие его широкое мясистое лицо, сделались еще краше.

Не говоря ни слова, крепкие, широкоплечие воины один за другим отправились на конюшню.

— Неплохое местечко для тех, кому надо прийти в чувство, — едко проворчал злопамятный Мойли.

— Итак, — продолжил барон Осгорн, вновь обратившись к атланту. — Ваше решение…

Кулл молчал.

— Нам нужно подумать, — медленно произнес Брул.

— Глядите-ка, — не преминул выпалить Мойли. — Они еще и думать умеют.

Не вдаваясь в перепалку с ядовитым коротышкой, атлант осторожно заметил:

— В вашем отряде, барон Осгорн, вполне достаточно сильных людей, чтобы защитить вашу честь от любой напасти. — По лицу атланта пробежала ироническая ухмылка. — Так стоит ли пополнять свою охрану еще двумя, тем более что у них нет ничего, кроме крепких кулаков?

— Сказано справедливо, — барон Осгорн коротко кивнул головой. — Не хотелось бы ругать мою охрану преждевременно, но все же приходится признать, что вы стоите целого десятка моих людей.

Даже позолоченная маска не смогла скрыть уважения, прозвучавшую в этих словах.

— Если вы согласны, оружие и лошадей можете выбрать по вкусу.

— Разумеется, из тех запасов, что у нас имеется, — ворчливо подхватил Мойли.

Барон Осгорн устало вздохнул.

— Подробности можете уточнить у этого кривоногого болтуна.

Произнеся эту фразу, барон Осгорн молча повернулся, направляясь в свою комнату на втором этаже.

Оставшись наедине с маленьким человечком, Брул с любопытством поинтересовался:

— У вас всегда так нанимают людей, или нас почтили особым вниманием?

— Нет, что ты, — коротышка притворно закатил глаза. — Просто моему хозяину пришлось по вкусу твое умение задавать глупые вопросы.

Пикт в сердцах сплюнул на пол.

Притихший народ в таверне начал понемногу приходить в себя. Привычный ко всему люд, видавший и не такое безобразие, без лишних слов переворачивала перевернутые столы и скамейки.

Набежавшие служанки быстро подмели загаженную залу. Опрокинутый котел в мгновения ока водрузили на привычное место. Снова вспыхнул очаг, затрещали паленья и через секунду в помещение вновь заговорили на разные голоса, как будто ничего особенного не произошло. Только часть невменяемых каменотесов приобщилась к парочке пьяных ослов, валяющихся возле шаткой лестницы.

Кулл заметил одного из охранников барона Осгорна, отсчитывающего серебро Старому Баа-су. Тот благодарно кланялся.

По его довольному лицу было видно, что он вполне удовлетворен денежным вознаграждением за причиненное беспокойство и нанесенный ущерб.

Атлант уселся на скамью, предварительно проверив ее на прочность, и выжидательно уставился на Мойли.

Карлик недружелюбно поглядел на него снизу вверх и, кряхтя, взобрался на пустой бочонок из-под пива, услужливо подкатанный одной из служанок.

— Что будет входить в наши обязанности? — полюбопытствовал пикт спустя какое-то время.

— Буду краток, — холодно отрезал Мойли. — За моим господином гонится отряд туранийских убийц, готовых распотрошить любого, кто дерзнет встать на их пути. — Он слегка замялся. — Их интересуют жизнь моего господина и его спутницы, которую барон Осгорн сопровождает в крепость Халуват.

— Должно быть, жизнь твоего почтенного господина стоит немало, раз за вами пустили целую свору псов? — задумчиво произнес Брул.

— А какая вам, собственно, разница, — сердито произнес Мойли. — Ведь вам платят не за догадки, а верную службу.

— Что стоит верность, — философски сказал Брул, — если твоя голова вздернута на копье разбойника ради праздной потехи.

Мойли с интересом глянул на Копьебоя.

— В первый раз вижу пикта, размышляющего, как цивилизованный человек.

Брул добродушно осклабился. По его знаку им подали жареного мяса, политого пряным соусом, и большой кувшин с лучшим вином. Отхлебнув хмельного напитка, пикт неторопливо заметил:

— Тебе еще многому предстоит удивиться, мой маленький друг, ибо в этом мире есть многое из того, что не снилось твоему короткому воображению.

К утру буря незаметно улеглась. Снег искрился на солнце колючими кристалликами льда. Селенье Маассар, в котором находился постоялый двор Старого Бааса, окружали величественные горы. Их остроконечные пики, покрытые шапками ледников, ослепительно сверкали в вышине синих небес.

На широком дворе, огороженном высоким забором, было шумно от гомона, криков и толкотни. К тому моменту, как поднялось солнце, просторный двор успели расчистить от снега.

Большинство постояльцев споро собиралось в дорогу. Крепкие, хорошо вооруженные люди, завершали последние приготовления.

Одни старательно запрягали лошадей в тяжело нагруженные сани, другие суетливо перекладывали мешки с дорогим товаром, третьи накрывали уложенный скарб плетеной рогожкой.

В натруженных сильных руках грубая полотняная ткань, задубевшая на морозе ледяной несгибаемой коркой, с трудом поддавалась усилиям тех, в чьи обязанности входило следить за ценной поклажей.

От неловкого движения на стылую землю упал один из объемистых пакетов. Сквозь лопнувшую материю на вытоптанный снег посыпалась недорогие ювелирные украшения и чеканные браслеты, изготовляемые в пограничных городах-государствах Грондара.

Такие безделушки ценились всеми женщинами мира, охотно покупающими этот неброский товар, для пущего обольщения недальновидных мужчин.

Нерадивый слуга попытался прикрыть образовавшуюся прореху волчьей шкурой, брошенной ему сноровистым приятелем, но град хлестких ударов, заставил его резво отпрыгнуть в сторону. Один из вчерашних купцов страшно сквернословя, излил на него весь немалый хозяйский гнев.